Василий Орехов - Железный доктор
– Что? – не поняла такого резкого перехода Марина.
– Не верю я в эти сказки! – громче сказал он. – Как они нас спасли? Зачем сюда притащили? И центр этот на центр не похож, тут все допотопное, заброшенное... Каша явно консервированная была, из банок, да еще и просроченная. Ученых так не снабжают, я сам ученый, знаю.
– Его вроде бы недавно запустили, он закрытый стоял...
– Тем более в первую очередь натащили бы сюда новой аппаратуры, не говоря уже о жратве! – вспыхнул Костик. – Врал тебе этот Леонид Захарович, лапшу на уши вешал! Надо отсюда удирать. В любом случае, если он все же не врал и нам хотят добра, нас, если поймают, поругают да и все.
– Погоди, – остановила буйного нейролингвиста Марина. – Удирать – это ясно, но снаружи-то у нас Академзона. Мы там не выживем.
– Почему? Радиация?
– Радиация тоже, но не только в ней дело. Там же монстры.
– Ты 3D насмотрелась, по-моему. В реальной жизни монстры наверняка не встречаются на каждом шагу, как в боевиках. Да и против них можно какое-нибудь оружие найти, – не унимался Костик. Из унылого и придавленного сложившейся ситуацией парня он неожиданно превратился в активный генератор идей – видимо, в его крови закипел адреналин.
– И где ты его найдешь, это оружие? – устало спросила девушка.
– Ну... Где-нибудь... – Костик сник так же быстро, как перед этим ожил.
– Мы здесь сидим взаперти, как мыши. А ты говоришь – оружие... – Марина горько усмехнулась. – Нет, похоже, придется ждать, что с нами дальше сделают...
– Почему взаперти? – неожиданно спросил Костик. – Не обязательно ведь выходить через дверь.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Марина.
– Вентиляцию.
Может быть, когда-то она была вполне симпатичной девушкой. Нет, не девушкой – крупной мужеподобной женщиной лет тридцати пяти. Но потом то ли катастрофа, то ли чье-то нападение изуродовали ее лицо до такой степени, что не приходилось удивляться, почему Батон до сих пор не снимала шлем. Даже видавшие виды сталкеры наверняка не были рады наблюдать такое за трапезой.
Лица у нее, по сути, не было. Наверное, Батон могла бы заменить какие-то наиболее изуродованные его фрагменты синтетической кожей, но по лишь ей известным причинам делать этого не стала. Ярко-синие глаза внимательно смотрели на Рождественского среди сплошного месива бугристых наростов и уродливых узловатых шрамов, уцелевшие губы, рассеченные тонким сухим порезом – пухлые, сердечком – еле заметно улыбались. Батон стащила с себя скафандр при помощи Супры и Салтана и осталась в тонком, облегающем тело костюме наподобие гимнастического. Фигура у нее была, что называется, на большого любителя – коренастая, со слишком широкими для женщины ступнями и узкими бедрами.
Бордер помог Володе раздеться. Под скафандром у лейтенанта был обычный легкий армейский комбинезон. Рождественский подвигал плечами, чтобы размяться. Ребра после потасовки с патрулем зомби сильно ныли (как бы не трещина), подвернутая нога болела. В поединок он собирался вступать не в самой лучшей форме.
– Кто она такая? – вполголоса поинтересовался доктор у лысого энергика.
Тот покачал головой:
– Господь ее ведает, военный. Слышать про нее слышал, пару раз видел, но деталями не владею. Вроде бы сталкер как сталкер, не энергик. Мнемотехник, может быть, ходил такой слух. Но сейчас она в любом случае выходит на тебя с голыми руками.
– И что мне делать?
– Драться. Учили тебя, небось, в твоем училище?
– В академии, – машинально поправил Володя. – Учить-то учили, но я не особо учился... Может, на мировую пойдем?
– Как хочешь. Я тебя предупредил.
– Нет, – сказал вонврач, нагнувшись и разминая подвернутую ногу. – Будь что будет. Не такая уж она и здоровая с виду. Я думал, Салтана выставят.
Лысый ничего не сказал, но Рождественскому показалось, что в его глазах мелькнула досада.
Хирург тем временем воскликнул:
– Господа, господа! Давайте не станем забывать, что мы на вражеской территории. Пора уже дело делать.
– А если на вражеской, так, может, и не будем цирк устраивать?.. – предпринял Бордер последнюю попытку решить дело миром.
– Ну так мы скоренько, – расплылся в улыбке Хирург. – Жизнь у нас скучная, серая, не тебе объяснять. В кои-то веки зрелище.
Бордер обернулся к Володе и ободряюще подмигнул. Бандикут так и сидел, развалившись на диване и подсматривая одним глазом. Салтан и Дрозд быстро развернули диван вместе с маленьким сталкером, освобождая центр просторной комнаты для грядущей драки.
Батон подпрыгивала в своем углу, словно боксер перед началом раунда. Только сейчас Володя обратил внимание на ее кулаки – маленькие, но крепкие.
– Каковы правила? – хриплым голосом спросил Рождественский.
– Никаковы, – безмятежно ответил Хирург. – Когда станет понятно, что кто-то победил, тут и сказочке конец. Убивать друг друга не обязательно. Опасаюсь, что подобный исход нас вряд ли примирит.
Бордер снова обернулся и сделал странное движение бровями. Что он хотел сказать? Чтобы Володя не верил усатому и дрался до конца? Так это выходит, убивать женщину? Они что тут, с ума посходили?
– Начинайте, – Хирург сделал царственный жест.
Через мгновение Батон оказалась уже рядом с Володей, приблизившись за три легких, незаметных шага. Какого-либо ритуального приветствия перед боем ждать не приходилось – это был не официальный матч на первенство Академзоны, поэтому лейтенант не задумываясь ударил...
В то место, где только что находилась его соперница. Уклонившись и неуловимым движением чуть сместившись влево, Батон нанесла противнику удар двумя руками по почкам, швырнувший Рождественского на колени. Он задохнулся от жуткой боли, но постарался сгруппироваться и не раскисать, понимая, что иначе следующий удар станет для него последним. Впрочем, Батон совершенно никуда не спешила. Она отскочила в сторону и пританцовывала на месте, разминая запястья, вроде бы даже не глядя в его сторону.
Поднявшись на ноги, Володя предпринял еще одну атаку – противница снова увернулась и на сей раз даже не стала его бить. Судя по всему, она издевалась, доказательством чего были одобрительные смешки бандитов Хирурга.
Быстро – как показалось лейтенанту – развернувшись, он не успел даже прикинуть, как действовать в следующее мгновение. Удар ногой в грудь отшвырнул его назад, спиной Володя врезался в стену, отчего у него напрочь отбило дыхание, и сполз на пол. Широко раскрытым ртом он хватал воздух, пытаясь наполнить беспомощно сокращающиеся легкие. Схватка в тоннеле с патрулем зомби, из которой он еле выбрался при помощи своих спутников, казалась ему теперь небольшой разминкой. Сейчас его методично, не спеша избивали. Батон явно занималась раньше каким-то из восточных единоборств, а то и комплексом таковых.
На изуродованном лице дамы плясала улыбка. Соперница подождала, пока под ехидные комментарии зрителей Володя с грехом пополам вдохнет наконец порцию воздуха и встанет, чтобы продолжать поединок.
Пошатываясь, лейтенант взглянул на Бордера. Лысый энергик бесстрастно смотрел на происходящее, глубоко засунув руки в карманы плаща.
– Плохо тебя дрессировали, лейтенант! – в восторге крикнул усатый сталкер. – Батон, сделай его!
Как ни странно, эту атаку Рождественскому удалось отбить. От злости и осознания неизбежного поражения сумбурные воспоминания об уроках у инструктора сложились в некое подобие системы блоков, и три удара Батон он яростно отразил, пропустив четвертый – прямой в челюсть, без затей. Рот наполнился кровью из разбитых десен, но лейтенант удержался в вертикальном положении и ударил женщину ногой в левую голень. Это был один из коварных уличных ударов, которые маленький Володя постиг во время дворовых баталий в родном городе, и он сработал: Батон отскочила назад, по-прежнему приплясывая, но на ушибленную ногу ступая с заметной осторожностью.
Раздались громкие одинокие хлопки – это аплодировал Бордер. Кивнув Володе, он снова засунул руки в карманы плаща.
– Бокс! – азартно завопил Хирург, вскакивая с дивана.
Володя в ажитации поставил еще пару блоков, третий удар пришелся ему в ухо. В голове зазвенело, а Володя успел лишь повторить тот единственный эффективный выпад, который прошел в прошлый раз – еще раз ударить нападавшую по голени. Батон звонко ойкнула и отскочила. Лейтенант сделал это машинально, но, как стало ясно, совершенно правильно – удары в незащищенную голень болезненны.
Батон, судя по всему, разозлилась и решила не затягивать развязку. Следующая ее атака была бы молниеносной, если бы не подвела вдруг все та же злосчастная левая нога. Та вдруг подвернулась в самый ответственный момент, и женщина-боец, взмахнув руками, коснулась коленом пола. Она потеряла равновесие на долю секунды, но этого момента Рождественскому хватило, чтобы нанести последний удар – безжалостно, ногой в лицо, прямо в переносицу, понимая, что противник уже не успевает уйти с линии удара. С коротким воплем Батон откинулась назад и упала навзничь, неуклюже подогнув колени и разбросав руки.
