Андрей Белянин - Лайнер вампиров
Я сделал театральный шаг вперёд, наступил на грабли, и… дикая боль от удара в лоб швырнула меня на спину. Садовые ножницы безопасно скользнули по спине, зато я здорово ушибся поясницей о днище откатившегося ведра. С трудом встал, всем видом показывая, что мне совсем не больно, и, морщась, доложил:
— Как видите, самоубиться таким образом невозможно. Уверен, что этот «несчастный случай» подстроен. Мы имеем дело с преднамеренным убийством.
Все переглянулись, и комиссар вынужденно признал:
— Очень похоже. Ну-у, теперь сравним баллы. Показания Чмунка говорят в пользу моей версии. Показания Фурфура и вам, и нам. Убедительный следственный эксперимент целиком подтвердил правоту вашей версии. Итого один — один. Думаю, можно продолжить. Я подтверждаю ваши полномочия, Брадзинский. Что вы намерены делать дальше?
— Займусь Белоснежкой. То есть мадемуазель Лили ля Флёр.
— Даю вам на это ровно один день, — подумав, решил шеф. — До этого гражданин Жюбер останется под арестом. Я продлю время его задержания, но томить его больше трёх дней без предъявления официального обвинения мы не имеем права по закону. Значит, либо послезавтра с полным пакетом улик и доказательств вы идёте к прокурору, либо мы приносим извинения задержанному, а вы пишете заявление об уходе. Устраивает?
— Так точно, комиссар.
Мне снова не понравился его тон, но тем не менее пока факты были на моей стороне. Мы трое вышли из кабинета шефа.
— Приложи мокрую тряпку ко лбу, у тебя там синяк, — сочувственно предложил Флевретти.
Он, конечно, дурак, но никто не обвинит его в бессердечии. Я зашёл в туалетную комнату, умылся, намочил тряпку и посмотрел на себя в зеркало. Поперёк лба быстро набирал цвет здоровенный синяк. Я приложил к нему мокрую тряпку и вновь резко оторвал её от лба. Синяк был вертикальный! Что неудивительно, ведь я получил граблями по лбу. Но у погибшей он был горизонтальный! Я же говорил, вот оно ещё одно гарантированное доказательство, что, возможно, её ударили другим орудием и грабли здесь совершенно ни при чём. Однако идти с этим к Жерару было уже бессмысленно, мне и так дали вести это дело, куда уж больше…
Я вернулся к себе, сел и глубоко задумался. Форма синяка и направление удара никак не давали мне покоя. Во-первых, если, получив удар граблями по лбу, женщина в тот же миг падает на садовые ножницы, то с точки зрения медицины и анатомии синяк мог вообще не появиться. Ведь по идее вся кровь должна была вытечь через ужасную рану на спине. Значит, её целенаправленно оглушили и лишь потом уложили в нужной позе и закололи садовыми ножницами. То есть прошло несколько минут, за которые успел проявиться синяк. Надо срочно связаться с судмедэкспертом. Кстати, он давно должен был уже позвонить насчёт предварительного заключения о смерти…
— Флевретти, какой телефон у морга?
— Вам нужно в морг? Зачем?! Мы все там будем, куда торопиться?
Я многозначительно постучал себя пальцем по лбу — капрал понял, что сейчас не время для его глупых шуточек, и продиктовал номер. К счастью, медик-специалист, обследовавший тело, был на месте и Действительно обнаружил нечто интересное. Только явно не хотел делиться информацией с каким-то новеньким сержантом и требовал к телефону Жерара. Позже я узнал, что они были старые приятели ещё со школы и не без его помощи наш шеф подчищал дела.
Пришлось выкручиваться, нагло соврав, что комиссар сейчас очень занят пончиками, а расследование поручил непосредственно мне. После чего прямо предупредил, что в любом случае сейчас приеду, так как мне нужна его помощь. И месье Шабли, как звали нашего патологоанатома, пусть неохотно, но согласился встретиться со мной через полчаса в его рабочем кабинете.
Небольшой морг находился в подвальном помещении при единственной в городке больнице. Сам медэксперт — тощий, как кочерга, лысеющий сатир с кудряшками на затылке — встретил меня, держа руки в карманах чёрного халата, в его лошадиных зубах тлела дешёвая сигарета. Он приветствовал меня, так и не встав с табурета, мне сесть предложено не было.
— Сержант Брадзинский, полагаю? Что ж, вы настырный тип, не люблю таких, но… Кое-какая небезынтересная информашка у меня для вас есть. Конечно, я предпочёл бы говорить только со стариной Жераром. На моей памяти за столько лет ещё никто другой в нашей полиции даже не обсуждал со мной медзаключение о теле. Это слишком конфиденциально. Но раз уж он лично передал руководство расследованием вам… — Говорливый месье Шабли ссутулил плечи, вынул руки из карманов, развернул папку и, сощурившись, ещё раз пытливо посмотрел на меня. — Дело обстоит следующим образом. Смерть наступила в результате проникновения в тело инородного предмета. Синяк на лбу, расположенный скорее даже по диагонали, чем по горизонтали, но уж никак не по вертикали, является следствием удара тяжёлым предметом. Возможно, приведшим к кратковременной потере сознания, после чего в спину жертвы были вонзены садовые ножницы. Разумеется, при падении на них она не могла получить столь опасных травм, приведших к летальному исходу.
— Сорокалетний мужчина или девушка восемнадцати лет могли бы справиться с этим? — осторожно уточнил я. — Не с ударом по лбу, разумеется, а вот так вонзить ножницы?
Патологоанатом на минутку задумался, поскрёбывая редкую щетину на подбородке…
— Если вам интересно лично моё мнение, то я бы счёл, что садовый инвентарь воткнул ребёнок, но сильный, как взрослый. Субъект более высокого роста и с более длинными руками нанёс бы удар под иным углом. Это не самая загадочная смерть, с которой мне приходилось иметь дело. Вспомнить хотя бы смерть трубочиста лет десять назад, бедняга застрял в дымоходе и идеально подкоптился к новогодним праздникам. Тогда ещё было предъявлено обвинение его сожительнице, она намеренно перекармливала бедолагу плюшками, вот он и…
— Очень интересно, но я спешу. Как быстро может быть готов официальный отчёт?
— Допустим, завтра, часов в десять утра, вас устроит? Тогда честь имею, у меня тоже дела, мне ещё три трупа надо вскрыть до ужина.
Я рассеянно поблагодарил медика. Хм… версия виновности старосты трещала по всем швам. Он здоровяк и никак не мог нанести удара, который соотносят с силой ребёнка. Та же Белоснежка, или как её там, тоже вряд ли настолько ненавидела мачеху, чтобы убить её собственными руками. Но Чунгачмунк не мог ошибиться, уверяя, что видел на месте преступления детские следы. А самое подозрительное, что девушка была дважды замечена в компании неизвестных карликов. Так, пора возвращаться в отделение…
За моё кратковременное отсутствие в участке что-то неуловимо изменилось. Флевретти встретил меня с торжествующе-сияющей физиономией:
— Угадай, кто сейчас у Жерара?
— И не собираюсь.
— О нет! Скажите, что это неправда, она не умерла-а! — послышался из-за двери девичий голос, срывающийся в слёзы.
— Это Белоснежка?! — обалдел я.
— Ага, угадал, — разочарованно поджал губы капрал. — Сама прибежала, её знакомые встретили и рассказали. Так что долго искать тебе её не пришлось.
— Вот и отлично. — Я прокашлялся, оправил мундир и постучал к шефу. — Разрешите войти?
— А, Брадзинский. Вы вовремя. — Комиссар сделал вид, что привстаёт из-за стола, жестом приглашая меня сесть на свободный стул. — Послушайте-ка историю мадемуазель ля Флёр, вам будет очень интересно. Мадемуазель, прошу вас, вы не могли бы повторить свой рассказ для сержанта? Он ведёт это дело и будет вам очень благодарен за помощь.
Я заверил её в том же. Белоснежка оказалась довольно миловидной чертовкой, в простых джинсах и свободной футболке, рожки маленькие, смешно торчащие в стороны, хвост некупирован, а судя по выражению лица — вполне простодушная и искренняя особа.
Она всхлипнула, глотнула воды из стакана и попыталась сосредоточиться.
— Мы с мачехой поругались. Ну это вы знаете. Что бы ни наговорили вам соседушки, мы с ней в общем-то вполне ладили. Она, конечно, давила часто и не по делу. Но уж за пять лет я как-то попривыкла и не обращала внимания. Тем более что мне уже исполнилось восемнадцать и в принципе никто не ограничивал мою свободу. Я понимала, что вечно жить в Мокрых Псах не намерена, какую тут сделаешь карьеру? В общем, думала, как распорядиться будущим, и решила посвятить себя искусству. Я стала брать уроки авангардной парковой скульптуры из непищевых отходов. Ну там, знаете, консервные банки, пластиковые ложки, бутылочки из-под йогурта и прочее. Всё это в больших количествах выбрасывается на свалку, а на курсах нас учили делать из этого красивые вещи. Но мачехе это не нравилось, она хотела, чтобы я стала кружевницей. Хотя кто в нашем урбанизированном мире носит эти глупые кружева, рюши, воротнички и манжеты? Их даже случайные туристы-покупать перестали…
