"Фантастика 2024-15".Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Респов Андрей

Стрелы безжалостно находили в темноте не защищённые доспехами места на телах клыкастых воинов. Расстояние до крыши таверны, откуда Руна и Лоос пытались помочь Базилевсу, не превышало трёхсот локтей. Судьба — дама коварная. Разве могли альва и синеволосая хуманка предположить, что их соревнование продолжится этой ночью?

Весь покрытый блестящей в лунном свете кровью, Базилевс торжествующе закричал, рванувшись через поредевшее кольцо копейщиков. Но опытных воинов Орды было трудно смутить внезапным обстрелом более, чем на несколько ударов сердца.

Быстро определив направление, откуда стреляли лучницы, контрабандисты немедленно выстроили квинту со щитами на опасном участке. Остальные орки не дали вырваться чернобородому. Они снова заблокировали его копьями, затем быстро зафиксировали запястья и голени ремнями пращей, свалив хуманса на обильно политую кровью землю.

В бессильной ярости Чёрные орки обрушивали удары лезвий на шею, спину, плечи Базилевса. Ломали кованными каблуками пальцы на кистях рук. Хуманс хохотал во всё горло, сплёвывая кровь, текущую из разбитых губ.

Наконец, четверо дюжих орков перехватили связанного хуманса за плечи, шею и икры. Рванули дружно, с рёвом и хрустом, словно корчевали пень.

Стрелы продолжали летать густо, но мало эффективно. Контрабандисты знали, как обращаться со щитами, которые стараниями Лоос и Руны превратились в настоящих ежей.

Прихрамывающий предводитель орков с отсечённым ухом рявкнул на оставшихся в живых орков. Воины под прикрытием щитоносцев подобрали убитых и раненых, оружие и спешно исчезли в одном из боковых переулков.

Вслед им с крыши таверны всё ещё летели стрелы и страшные проклятия Рунгерд…

Когда щиты орков, утыканные стрелами, исчезли в темноте переулка, Лоос опустила древко лука, хмуро глядя на разъярённую синеволосую хуманку. Тёмная прекрасно видела, как погибли Базиль и Редьяр. И считала такую смерть неоправданно глупой.

Выходить перед толпой вооружённых орков вдвоём, почти с голыми руками, чтобы отстоять какую-то там воинскую честь. Какая глупость… Или чего-то в этой ситуации Богиня не учла? Поведение хуманки казалось странным. На её глазах погиб муж, и вместо печали и скорби она поносит его самыми последними словами. Хотя, чужая душа — потёмки… Может, ей так легче перенести утрату?

Лоос подошла к Рунгерд и обняла женщину за плечи. Хуманку била крупная дрожь.

— Какой же упрямый осёл… русский упрямый осёл! — из глаз Руны брызнули слёзы.

— Не знаю о чём ты, но я думаю, что следует забрать тела и достойно похоронить. Всего лишь час назад мы разделили с этими мужчинами хлеб и не по совести будет…

Синеволосая ошарашенно уставилась на Лоос:

— Похоронить?! Ха-ха-ха! — безумный смех Руны разлетелся по крышам, — много чести! Пошли допивать вино, скоро сам припрётся. Как побитый пёс. Ну я ему…

Озадаченная Богиня украдкой посмотрела на ауру хуманки. Ни единого алого сполоха. За душевное здоровье синеволосой волноваться не стоило.

— Чего уставилась, альва?! Думаешь, с ума сошла баба? Хрен там! Придёт как миленький! Бессмертный он, понимаешь бессмертный…сволочь, всю душу мне вымотал, адреналинщик.

— Постой, Базилевс, твой муж — бессмертный?

— Ну да, чего тут такого? Я, кстати, то же. Всё, озябла я, пошли. Выпить хочется…

— Постой, Руна. А как же Редьяр?

— Дьявол! И правда, не по-божески вышло. Втянул его мой дурак… Жаль, видный мужчина был. И товарищ настоящий… Но тоже дурак! — заключила синеволосая, — пойдём, хозяина попросим. Оружейник — мужик здоровый. Нам вдвоём его будет трудно нести. Попросим сыновей Тардула.

Поздний ужин тянулся вяло. Ни вино, ни остывшая баранина не лезли альве в глотку. Бессмертные! Такие же, как она, гости Небытия. Хотя, какие гости? Они уже давно здесь живут. Ах как удачно! Надо бы обязательно порасспросить… может, они помогут найти Эскула? Последние дни одинокой жизни мысли Тёмной Королевы всё больше возвращались к этому альву, спасшему саму её сущность от превращения в ничто. Умом Богиня понимала, что Эс имел какой-то свой интерес во всей этой истории. А сердце женщины заставляли учащённо биться воспоминания той ночи на берегу Джордана.

Лоос тряхнула головой, отгоняя морок памяти. Руна, вернувшись за стол, стала заливать ярость и раздражение немереным количеством хмельного и уже посапывала, откинувшись на перила балкона.

По ночному времени таверна была пуста. Вдруг тишину нарушил скрип входной двери и вместе с громким шумом, создаваемым несколькими спорящими голосами, впустил в помещение холодный ночной ветер, порыв которого чуть не задул свечи на столе ужинающих мастресс.

Рунгерд вздрогнула, приподняла голову и сладко зевнула:

— Муженёк? — спросила она Лоос. Та пожала плечами, перегнулась через перила, всматриваясь в полумрак гостевого зала.

— Тардул с сыновьями и Базилевс с… Редьяром!

— Не может быть! — вскочила Руна.

Со стороны лестницы послышались тяжёлые шаги мужчин.

— Очень даже может быть, дорогая! Вы ещё не съели нашего барана? Я жутко голоден!

Улыбающиеся бывшие покойники вновь рассаживались за столом, протягивая руки к медовухе и закускам. Руна поспешила отобрать бочонок:

— Ни капли не получите, пока нам всё не объясните!

Базилевс, продолжая улыбаться, крепко обнял Рунгерд и быстро поцеловал в губы, упиравшуюся хуманку. Молча показал глазами на Лоос и вопросительно приподнял брови.

— Да говори уже! Я рассказала альве, что мы бессмертные. И, ты знаешь, восприняла это она на удивление спокойно.

— Да, я уже слышала о вас от одной своей знакомой. Здесь таких, как вы называют иногда Странниками… — Богиня развела руками, — правда, не знаю почему.

— Мы пришли сюда из другого мира, досточтимая дорна. Кто своей волей, а кто и случайно… — Редьяр встал за спиной Базиля, опершись на его плечо рукой, — и дороги судьбы нас иногда сводят вместе, — белобородый хитро улыбнулся.

— Руна, ты знаешь, кто это? — Базилевс всё же завладел бочонком и начал разливать медовуху.

— Ну судя по тому, что он явился вместе с тобой, возродились вы рядышком. Бессмертный?

— Ну об этом было нетрудно догадаться, — хмыкнул Базиль.

— Простите меня за этот спектакль, Руна, — Редьяр поклонился и поцеловал руку синеволосой. Проделано это было с таким изяществом и столь естественно, что хуманка не успела даже дёрнуться.

— Интересный обычай, — у Лоос заблестели глаза.

— Вась, ненавижу тебя! — Руна отвесила чернобородому знатную оплеуху, — ты же знаешь, как я не люблю, когда ты интригуешь!

Базилевс хекнул, встал рядом с белобородым:

— Мастресс, прошу любить и жаловать: мастер Редьяр, ученик Грандмастера-оружейника Тьере Лохайринга из клана Орина Справедливого, бессмертный, а в прошлом и настоящем, мой хороший друг, Респов Андрей Анатольевич…

Визгом, который издала Руна, можно было перепилить средних размеров дубовое бревно:

— Да ты что? Так это… папа Артё… Эскула?!

— Он самый, дорогая…

— Ой! — все трое недоумённо обернулись на вскрикнувшую Тёмную альву, — вы отец Эскула ап Холиена?

Глава двадцать первая

Nautiz и Algiz

Альвы не торопились, и землянам пришлось провести на острове ещё один день и целую ночь. На мидий и несолёное мясо паглана никто уже не хотел смотреть. Сочные крабы больше не попадались.

Утро на острове началось как обычно. Птичий базар и морской прибой разбудили Инфу гораздо раньше Максима и Астры, которые ночевали на другой стороне острова.

Новообращённая догадывалась о новых взаимоотношениях Капитана и навигатора. Ничего тайного для курсантов в теории физиологии половых отношений не было, тем более, для ксенобиолога. Но одно дело — теория, и совсем другое — практика. Тысячи вопросов роились в голове у Инфы, но при Максиме расспрашивать Астру было не совсем удобно.

Шаранг медленно вошла в ласковую морскую воду. Ветер срывал брызги с гребешков волн и бросал их в лицо, заигрывая с новообращённой. Инфа подняла руки и с визгом нырнула в солёную глубину, смывая утреннюю дрожь и крупинки золотого песка со смуглой и упругой кожи.