Роман Лугатин - Новая особь
Скот напряженно поджал губы. Он должен был сразу сказать о своей догадке, но помедлил. Продолжая всматриваться в едва заметные отблески замыкания, ученый пытался получить более точные перспективы на ближайшее будущее.
Наконец, определившись и приняв окончательное решение, Дункан собирался было открыть рот, чтобы произнести лишь одно слово — замыкание, как вдруг крышка капота, не от грохота, но от взрыва, подлетела в воздух, по меньшей мере, на три, три с половиной метра. А из разбитого двигателя взметнулись волокна пламени и черного дыма.
От неожиданности ученый вскочил на ноги и с интересом уставился на разгорающийся автомобиль.
— Внимание, ребята, наступил момент истины!
Батлер беспечно убрал в набедренный чехол почти зарядившееся оружие.
— Сдается мне, огнестрел нам пока не понадобится. Если тварь сейчас сгорит, то, возможно, уже через час мы будем дома нежиться в мягких, теплых, постельных простынях.
От сказанных Батлером слов, у Дункана, как и у Грэга, чаще забилось сердце в предвкушении долгожданного покоя.
— Оно не сгорит, — неожиданно для Батлера прозвучали слова ученого.
— А что же тогда с ним произойдет?! — озадачился отставной военный, сверля взглядом радостного Дункана. — И чего ты так заулыбался?..
— Хотя они большие и имеют прямое сходство с мелкими паучками, привычными нашему с вами пониманию, зато гибель их поистине необыкновенна. Уничтожить их можно только огнем. Если сейчас не произойдет каких-либо непредвиденных обстоятельств, то вскоре под машиной будет лежать не полуорганическое существо, а аллотропная форма углерода несокрушимого минерала.
Батлер кивнул, глядя на потоки дождя, и не удивился, почему пламя еще не погасло. Ему, как и остальным, было прекрасно известно, что бензин хорошо горит во влажных условиях, и даже на поверхности воды.
— У меня подозрение, что этот дождь никогда не кончится. — Ему казалось, что плохая погода застоялась довольно долго и поэтому, на фоне прошлого, более дождливого вечера, он позабыл, как еще днем было достаточно жарко.
Слова Грэга прозвучали весьма обнадеживающе:
— Скоро все это закончится. Может быть, нас даже наградят, ведь мы не только уничтожили человекоубийцу, но и превратили его в очень редкий драгоценный камень — красный алмаз. Насколько я знаю, — усмехнулся Блоу, — в природе, красных алмазов — таких размеров, никогда не находили.
— Еще бы! — ухмыльнулся Дункан.
Батлер с выпученными глазами уставился на ученого.
— Так вот что означают эти непонятные слова: алло… какая-то тропная форма углерода. Только я не пойму, как такое возможно?
— Лучше спросите, чего только в природе невозможно, — проговорил Дункан. — И ответ будет однозначным — возможно все, что угодно.
— Ах да. Верно, — согласно пробормотал себе под нос Батлер и уставился на все разгорающееся пламя.
* * *Паук, очнувшийся от комы, рассвирепел от нестерпимой боли, обжигающей все его тело, и, не обращая внимания на определенные факторы, частично парализовавшие некоторые конечности, взорвался неистовой яростью. Ну, попадись пауку сейчас те люди, что сотворили с ним подобное. Монстр принялся размахивать в разные стороны своими, все еще не превратившимися в драгоценный камень, придатками. Изо всех сил тварь рванулась в бок, по инерции подбросив автомобиль в воздух окаменевшими лапками.
Пролетев приличное расстояние, такси приземлилось на тротуар в считанных метрах от помятой крышки своего капота. Окутавшие паука искры и мельчайшие фрагменты горящего мусора, скрыли за собой его громадную фигуру, неистово мучающуюся в агонии. Паучьи Частицы, так же как и набивка автомобильных кресел, в радиусе нескольких метров вокруг монстра, образовали своеобразную занавесь из огненного дождя, похожую на небесный фейерверк в новогоднюю ночь.
Трое смельчаков, прикрывающихся руками от пепла, взирали на происходящее сквозь пальцы.
— Что за чертовщина?.. — выкрикнул Батлер, взбудораженный новой ситуацией.
Грэг, убрав от лица руку, внимательно присмотрелся в центр фейерверка.
— Ребята, у нас большие проблемы, — спокойно и в то же время загадочно выдал Блоу. — Его чуткий взгляд уловил в горящем сгустке импульсивное шевеление. Запутавшееся в огненном покрывале создание, изо всех сил стремилось от него освободиться.
Дункан на ментальном уровне почувствовал тревогу, исходившую из сознания Блоу. Ученому показалось, что бывалый проводник, словно матка африканских муравьев, источая вовне феромоны опасности, пытается предупредить свое потомство о, пока что еще скрытой, угрозе.
— Мне кажется, или я ошибаюсь? — заведомо зная, каким будет ответ, спросил Блоу.
— Нет, все верно! — подтвердил Батлер. — Тварь жива, и судя по тому, как она дергается, весьма агрессивно настроена.
— А вы бы как себя чувствовали, если бы вас сперва кто-то сбил, а потом еще и поджог.
Подобное сравнение Дункана показалось Батлеру, в том числе и Грэгу, неуместным, хотя бы потому, что насекомое уже слишком многих людей приговорило к смерти и не имело право на «адвоката».
Уничтожение — единственный достойный, негласный и неподлежащий обжалованию приговор был вынесен существу уже в тот момент, когда оно появилось в этом мире. Ведь даже тогда ценой его рождения была человеческая жизнь. Человек может смириться с любыми обстоятельствами и невзгодами, но он никогда не будет мириться с тем, чтобы отдавать собственную — полную смысла — жизнь за бессмысленное существование какого-либо животного.
«Тот, чья жизнь бессмысленна — руководствуется лишь слепыми инстинктами и не заслуживает никакого права называться человеком!»
— Вот что я предлагаю, — вымолвил Скот, обращаясь к отставному военному. — Доставай из чехла «Фаер Эрроус» и заверши начатое!
Батлер покосился на Грэга, тот, поймав на себе боковой взгляд вояки, чуть заметно кивнул.
Сильный духом, как и телом, человек, потянулся к поясу, и собирался было извлечь из кобуры «огнестрел», как вдруг положенная ему на плечо ладонь Грэга внезапно приостановила его намерение. Военный вопросительно посмотрел на проводника.
— Погоди чуток, — взбаламутив рукой воздух, сказал тот. — Мне кажется, что оно померло.
Батлер, не убирая ладони от чехла с оружием, проследил за, теперь дымящейся, тушкой паука. Дождь, хоть и мелкий и редкий, все равно смог постепенно потушить открытое пламя. Тем более что, в большей степени, унесенный в канализацию бензин, оставшийся на поверхности, окончательно выгорел.
Грэг, как следует, не обдумав свои действия, сделал пару шагов в сторону дымящегося монстра. Он бы пошел еще дальше, возможно приблизился бы и в плотную. Но Скот, будучи человеком недоверчивым, одернув за руку, остановил его.
— Я думаю, ближе не стоит…
Блоу не стал возражать и решил получше разглядеть — насколько хорошо окаменел паук.
Судя по его телу, почерневшему от копоти, существо изрядно поджарилось. Вокруг насекомого, где раньше бесчинствовали Частицы, образовалось нечто похожее на кромку льда или участок расплавившегося песка. Но Блоу знал, что это не то, и не другое. Частицы, под воздействием пламени, превратились в благородный минерал прозрачно-красного цвета. Выглядело подобное зрелище довольно-таки привлекательно.
Местами паук все же, как и прежде, оставался красным, что внушало страх и, после тридцатисекундного визуального обследования, заставило Блоу отойти на прежнее, более безопасное, место. Хотя какое оно, к черту, безопасное. Все, что находится ближе километра от паука, подвергается большой опасности, не то, что считанные метры, отделяющие сейчас монстра от троих мужчин.
Нежданно-негаданно, одна из восьми лапок, частично окаменевшего, создания, издав хрустнувший звук, дернулась. Батлер расстегнул кобуру и покрепче ухватился ладонью за рукоятку оружия. При необходимости он обязательно им воспользуется. По крайней мере, он сам так думал. Он всегда рассчитывал на свои силы. Только он не учитывал одного очень важного момента: сейчас ему приходится противостоять сверхсуществу, а не банальной человеческой хрупкости.
— Если оно еще хоть раз шелохнется, не медли — сразу стреляй, — проговорил Блоу.
— А почему бы прямо сейчас этого не сделать? — Голос Дункана дрожал, уведомляя остальных о его сильной тревоге. — Что мешает претворить это в жизнь?
— Ничего! — ответил Грэг. — Но сам посуди, зачем нам безосновательно палить огнем, если на то нет веских причин.
— Ну, вы же сами видели, как он дрогнул! — не унимался Скот.
— Это может быть всего лишь обычным рефлексом, — спокойно ответил Блоу.
К сожалению, он ошибался.
Глава 9
С наступлением ночи большинство людей, даже самого огромного и плотно заселенного города, безвольно покорившись дневной усталости, усиленной тяжелым трудовым рабочим днем, погружаются в успокоительную дремоту. В отличие от предыдущих, те трое мужчин, что сторожили опаленную тварь, не могли в данный момент рассчитывать не то что на сон, но и на стакан горячего чая. Их бодрствование было обусловлено не собственным желанием, а скорее ответственной необходимостью.
