Уолтер Уильямс - Распад
Он не решался на поцелуй, пока они не вышли из клуба на улицу, где вечерний ветерок заставил Сулу зябко передернуть плечами — лучший повод заключить девушку в объятия и прижаться губами к ее губам, согревая своим теплом.
— Как чудесно! — воскликнула она.
Мартинес почувствовал разочарование, когда понял, что имелся в виду вовсе не поцелуй, а певица.
— Одна из лучших, — согласился он.
Вдоль улицы, которая вела к подвесной дороге, светились разноцветные вывески баров. Двери то и дело открывались, впуская и выпуская посетителей, изнутри слышалась веселая музыка.
Мартинес улыбнулся.
— Ты замерзла… Может, зайдем куда-нибудь, согреемся?
— Нет, мне не холодно, — неловко улыбнулась Сула. — Не хочу сегодня никакой другой музыки.
Он завел ее в дверную нишу и снова стал целовать, не в силах оторваться. Сердце колотилось, аромат духов вызывал головокружение. В голове все ещё крутился странный фантастический ритм, вызывая небывалые образы и ассоциации…
Пора, решил Мартинес.
— Ты знаешь, — начал он, — я ведь не шутил, когда просился в твою семью.
Сула весело расхохоталась.
— Может, мне тебя усыновить? Хотя, честно говоря, я не собиралась становиться матерью так рано.
— Есть более простой способ, — улыбнулся Мартинес. — Что, если мы поженимся?
Она удивленно взглянула на него, потом в глазах появилось подозрение.
— Вы, наверное, шутите, капитан?
— Н-нет… — выдавил он, начав вдруг заикаться. — Не шучу.
Лицо Сулы вспыхнуло радостным румянцем. Лучшего ответа не требовалось, разве что ещё один поцелуй… Они шли в обнимку по узкой улочке старого города, и глупая счастливая улыбка не сходила с лица Мартинеса. Сердце его пело от счастья.
— А что скажет твоя семья? — вдруг спросила Сула.
Ещё при встрече Мартинес рассказал ей о последствиях опрометчивого мезальянса Семпронии.
— У них уже куча планов, — весело подмигнул он. — Собираются вкладывать бешеные миллионы. Дворец на Акрополе, вилла в горах и так далее — все для тебя. И даже не думай сопротивляться — заставят.
Сула подозрительно прищурилась.
— А что от меня потребуется взамен?
Всего-навсего взломать пару запертых дверей. Справишься?
Она пожала плечами.
— Может быть… Только за поведение тех, кто находится за этими дверями, я отвечаю не больше, чем лом или отмычка.
— Остальное предоставим Роланду, он эксперт в подобных делах.
Расхохотавшись, она повисла на его руке как ребенок.
— И что нам теперь делать?
Мартинес беззаботно махнул рукой.
— Завтра на приеме в честь свадьбы Випсании объявим о помолвке — так ей и надо — нечего было отвлекать гостей на моем торжестве… Только сначала надо утром сходить в Генный банк и выписать бумагу по всем правилам, с печатями.
Сула вздрогнула и отпустила его руку.
— Куда сходить?
— Не волнуйся, ничего страшного, — улыбнулся он. — Всего-навсего возьмут капельку крови.
— Как ты сказал, какой банк? — настойчиво переспросила она.
— Генный банк пэров, — объяснил Мартинес. — Ну… для генеалогии, понимаешь?
Она отвернулась и быстро пошла вперед, он стал догонять. В темных витринах ее отраженная фигура казалась фантастическим темным призраком.
— Слушай, а туда обязательно идти? Я никогда не слышала о таком банке.
— Вряд ли его особо рекламируют, — хмыкнул Мартинес, — да и зачем? Все равно никуда не денешься, этого требует закон, по крайней мере здесь, на Заншаа. Если ты пэр и хочешь заключить брак, нужна бумага. У нас на Ларедо тоже такой есть, и, кстати, не только для пэров.
— На Спаннане, где я росла, точно не было ничего подобного.
Мартинес пожал плечами.
— Наверное, не все пэры одинаково заботятся о традициях… Дурацкий пережиток, конечно, но что поделаешь?
Они вышли на набережную канала и повернули к мосту, видневшемуся вдалеке. В воздухе стоял запах йода и гниющих водорослей.
Сула нахмурилась.
— И что они будут делать с этой каплей крови?
— Ничего. Просто поместят в хранилище.
— А потом? Станут изучать?
Мимо, пыхтя, прошла баржа, отразившись вереницей огоньков в темной воде. На каменные плиты набегали мелкие волны, оставляя жирные блестящие следы.
— Да что там изучать, — хмыкнул Мартинес. — Ну, разве что возникнет сомнение в отцовстве… — Он обнял девушку сзади и, смеясь, прижал к себе. — Но ты ведь никогда не станешь мне изменять, правда?
Ее тело вдруг напряглось, она осторожно высвободилась и повернулась к нему, целуя в щеку.
— Нет, конечно… Знаешь, это все так неожиданно. Несколько минут назад я была обычным лейтенантом в отпуске и с медалью на шее, а теперь…
— Теперь на шее у тебя я — на всю жизнь, — рассмеялся Мартинес.
На лице Сулы появилось странное выражение.
— Послушай, а ты не слишком торопишься? Столько свадеб в одной семье одновременно… Сколько всего, кстати?
— Наша с тобой третья, — ответил он. — Или четвертая, если считать Семпронию, хотя я не знаю, собирается она замуж или только угрожает.
Сула обвила его руками, прижавшись щекой к груди. Зажмурившись, он снова поплыл в облаках «Сумерек Сандамы».
— Три свадьбы сразу, — задумчиво повторила она. — А вдруг это плохая примета?
— Мне кажется, наоборот, хорошая, — убежденно сказал он.
— Я слышу, как бьется твое сердце, — вдруг прошептала Сула.
Мартинес погладил ее золотистые волосы, вздрагивая от порывов холодного ветра. Внизу мерно плескались волны.
— Тебя что-то беспокоит? — спросил он, слегка нахмурившись.
В молчании Сулы ощущалось напряжение. Она опустила руки и подняла глаза.
— Все так внезапно… Мне трудно сразу привыкнуть к мысли, что…
У Мартинеса вдруг закружилась голова, словно он ступил на край бездны, и один лишний шаг мог стать последним.
— Что ты хочешь мне сказать?
Сула нежно поцеловала его, потом нервно улыбнулась.
— Может, нам стоит ещё подумать?
— У нас не так уж много времени, — нахмурился он.
Рядом распахнулась дверь, и оттуда вывалилась веселая компания торминелов в коричневых чиновничьих мундирах. Скрипки фальшиво тянули что-то минорное, ночные гуляки со смехом переговаривались. Сула поморщилась, зажав руками уши.
— Мне надо подумать, — сказала она громко, чтобы перекрыть шум.
Мартинес сжал зубы, стараясь подавить вспыхнувшее раздражение.
— Что ж, подумай, — холодно произнес он, — хотя, казалось бы, и без долгих размышлений ясно, что это твой лучший шанс обеспечить себя и восстановить доброе имя твоего рода, не говоря уже о возможностях военной карьеры. Таким образом, простой логический анализ подсказывает, что причина твоих колебаний не в деньгах и не в собственности, а во мне…
Зеленые глаза, обращенные к нему, расширились, в них появился холодок.
— Избавь меня, пожалуйста, от комментариев, — сухо произнесла она. — Ты ничего не знаешь о моих проблемах.
Мартинес невольно сжался под ее взглядом. Мысли путались, кровь стучала в висках. С трудом сдерживая гнев, он снова заговорил, почти спокойно:
— Позволю себе не согласиться. Главная твоя проблема заключается в отсутствии денег, положения в обществе и близких людей, и ты просто-напросто боишься позволить кому-либо любить тебя, потому что…
— Замолчи! — крик Сулы хлестнул его словно кнутом. Руки ее все ещё были прижаты к ушам, желтый свет из двери кабака отражался в зрачках хищным пламенем. — Мне не нужны твои идиотские рассуждения! Ты ничего, ничего не знаешь!
Торминелы застыли, удивленно таращась огромными глазами-блюдцами на ссорящихся терранцев. Скрипки звучали все громче, отзываясь зубной болью. Мартинес упрямо покачал головой.
— Я…
— Ты тут ни при чем! — перебила Сула. — Вбей это наконец в свою дурацкую башку!
Резко повернувшись на каблуках, она растолкала торминелов и пошла по набережной прочь, мелькая белыми ногами в промозглой темноте. Мартинес стоял как вкопанный, глядя ей в спину.
Опять!
Нижний город, набережная канала, порывы ледяного ветра, отблески ночных фонарей на золотистых волосах. Прошлое повторялось, словно забытый сон. Сколько ещё раз…
Нет! Третьего раза не будет, поклялся он, сжав кулаки. Только не это.
«Ты тут ни при чем»… Ну что ж, ни при чем так ни при чем. Пускай теперь сама разбирается со своими проблемами.
Вернувшись во дворец Шелли, он бросил пальто на голову уродливого бронзового лайона и стал подниматься по ступенькам. К несчастью, навстречу тут же попался Роланд, выносивший в холл поднос с остатками ужина. Поспешно одернув халат, он испытующе взглянул на вытянутое лицо младшего брата и криво усмехнулся.
— Что, получил от ворот поворот?
— Оставь меня в покое, — раздраженно бросил тот, направляясь к себе.
