Джек Чалкер - Демоны на Радужном Мосту
Вот тот парень, к примеру, резко остановился, озадаченно взглянув на него, а потом пошел дальше, чтобы не привлекать внимание к своему недоумению. Чтобы распознать в нем телепата, не нужно было даже видеть мизинец его левой руки с вытатуированными на нем чередующимися черными и белыми полосами. Телепаты всегда нуждались в обычных чувствах, прежде чем направить свой Талант на определенного человека. Жрец увидел Чина и, вероятно, бессознательно попытался прощупать его, но тот оказался ему не по зубам. Для человека, который родился и вырос телепатом, Чин представлял собой немыслимое противоречие: он был живым и видимым, но телепатические чувства его не улавливали. Чин знал, что бедняга еще до сегодняшнего вечера пройдет через все возможные проверки своих телепатических способностей, а потом будет сходить с ума, пытаясь понять, в чем дело.
Или вон та жрица – потрясающе красивая даже по меркам Святых. Она взбежала по ступеням и, несмотря на то, что отлично его видела, чуть было не налетела на него. Только запах дыма от его сигары и выкрикнутое в самую последнюю секунду «Осторожней!» не дали ей споткнуться о него. Она вздрогнула, остолбенело уставившись на Чина, и хотела что-то сказать, но потом передумала и, обойдя его кругом, вошла в дом.
Эмпатка, никакого сомнения. Мизинец с узким белым кольцом. Эмпаты всегда были очень направленными. Многих людей обычно никто особенно не замечает, но для эмпатки, будь ее мысли даже где-нибудь в миллионе световых лет отсюда, не заметить, что кто-то находится поблизости от нее, было совершенно невероятным. От эмпата закрыться не мог никто, даже другой эмпат. Поэтому Чин для нее просто не существовал. Ну и ладно, может быть, в будущем она будет чуть более наблюдательной и чуть менее беспечной. И уж, конечно, тоже изрядно поломает себе голову, пытаясь сообразить, что к чему.
Он часто задумывался, каково это – иметь такие способности, особенно если ты вырос с ними и воспринимаешь их как данность. Конечно, говорили, что телепаты могут читать лишь поверхностные мысли, но иметь возможность время от времени залезть в чужие мысли было бы забавно, пусть даже это и считалось грехом. Он не был жрецом, и в его имя не входило слово «Святой». Он родился грешником и умрет им, и бремя его грехов будут взвешивать на Космических Весах, чтобы определить, какой будет его следующая инкарнация.
И уж, конечно, эмпатические способности должны быть исключительно удобны при соблазнении женщин. Процент неудач стал бы на порядок ниже, и он всегда мог бы почувствовать искренность или неискренность партнерши или спроецировать на нее часть своей страсти. Грешные, плотские мысли, уместнее некуда в святом Прибежище. Подобные места всегда будили в нем самое худшее.
Участь гипнота в Мицлаплане была еще опаснее. Слишком велико было искушение, именно поэтому закон требовал от них становиться безгрешными жрецами. Он слишком часто мечтал о том, чтобы быть гипнотом. Стань он им, следующая инкарнация ему определенно не светила бы. Он горел бы в адском огне вечно. Нет уж, если цена так высока, пусть уж лучше Морок ходит с остекленевшими глазами.
Но больше всего Ган Ро Чин любил именно свой Талант – жемчужину из жемчужин, искусственно выводить который так и не научились. Нули были единственными людьми во Вселенной, которые были застрахованы от всех напастей и всегда спали крепко, сколь бы грешными ни были их мысли и деяния. Его мысли нельзя было прочесть, его эмоциональное состояние нельзя было ни уловить, ни намеренно изменить, и, что самое главное, любой гипнот оказался бы положенным на обе лопатки, безуспешно перепробовав на нем все свои штучки. Да, его защита не была совершенной – наркотики могли заставить его выложить все подчистую, а левитаторы не единожды давали ему урок, чтобы он не пытался обмануть их, но по большей части они могли получить лишь его тело, и никогда – разум и чувства, и это было очень здорово.
И поскольку его Талант был внутренним и не влиял ни на кого, кроме него самого, у него не было обязательного идентификатора, его мизинец был чистым, и это давало ему возможность свободно передвигаться среди обычных людей и так же уверенно чувствовать себя среди Талантов. Подобную возможность имели лишь очень немногие, и это открывало ему такое будущее и давало такую свободу, которых не было ни у кого другого.
И это сводило с ума всех этих людей с их совершенными телами и безгрешными душами, настолько привыкших к своим сверхъестественным способностям и так сильно зависящих от них.
Дверь у него за спиной открылась, и он оглянулся. Увидев, что это Криша Святая Мендоро, он поднялся со ступеньки и слегка поклонился.
Как и остальные, она была прекрасна. Высокая, смуглая, с блестящими глазами и чувственными губами, густыми коротко подстриженными черными волосами и телом, за которое любой мужчина, не задумываясь, совершил бы убийство, даже зная, что оно для него недостижимо. Выглядела она очень молодо, чуть за двадцать пять, хотя на самом деле скорее всего была старше, а голос у нее был твердым, привыкшим отдавать уверенные приказы.
– Снова дразните бедных Пастырей, не так ли, капитан? – спросила она обвиняюще.
Он пожал плечами и простодушно улыбнулся:
– Я просто наслаждался воздухом, небом и хорошей сигарой, Святая, и размышлял о делах. Я не виноват, что они так на меня реагируют.
Ее безупречные брови слегка приподнялись, и не нужно было быть эмпатом, чтобы ощутить ее скепсис, но она тут же перешла к делу:
– Что привело вас сюда?
– Длани предписано собраться, – ответил он. – Естественно, ничего больше я сказать не могу даже здесь, но как только мы окажемся на борту, я проинструктирую вас. По пути мы заберем Морока. Полагаю, к тому моменту он будет знать больше кровавых подробностей, чем мне известно сейчас. Но, судя по тому, что мне известно, дело будет не из легких.
Она кивнула.
– Как обычно. Побыв немного здесь и послушав, как другие жрецы и жрицы возбужденно обсуждают приключения, которые мы сочли бы скучными и обыденными, я начала задумываться о том, не досталось ли нам все самое худшее, когда Высочайшие распределяли линии наших судеб в этой инкарнации.
Чин медленно покачал головой.
– Нет, дело не в этом. Нам всегда достается все самое трудное, потому что мы хорошие специалисты. Возможно, даже лучшие. Да, мы скорее всего отправимся в следующую инкарнацию раньше многих из них, но до тех пор мы лучшие.
– Возможно, – ответила она автоматически. Гордыня была грехом, а она не могла грешить, но говорила ли его устами гордыня или истина? Им всегда доставались самые опасные, почти невыполнимые задания, и до сих пор они всегда справлялись с ними.
Он понимал, в какое замешательство ее привело его горделивое высказывание, и отнесся к этому с уважением, но он-то не был святым и невероятно гордился собой, командой и их достижениями. Он никогда не врал самому себе. Он любил эту работу.
– Савин и Манья идут? – спросил он.
Она кивнула.
– Они присоединятся к нам, как только приведут себя в порядок и соберутся. Как ты сюда добрался?
– Взял извозчика из космопорта. Думаю, мы как-нибудь сможем выбраться отсюда, хотя это место и находится в стороне от обычных маршрутов. В крайнем случае я могу связаться с кораблем и попросить кого-нибудь из Кли послать нам извозчика.
– Не нужно. Я схожу к управляющему и закажу повозку. Кто-нибудь потом заберет ее обратно.
Криша, не откладывая, вернулась в дом, и он со вздохом посмотрел ей вслед. Нелегко было находиться рядом с подобным сочетанием красоты и ума, зная, что не можешь даже надеяться когда-либо заполучить ее, и что любая попытка сделать это будет страшным грехом. Время от времени помогало сходить к духовнику и благоразумно исповедоваться. Только надо было выбирать понимающего духовника, такого, кто велел бы утолить свою страсть, переспав с кем-нибудь другим. Такую епитимью он всегда исполнял с неизменной добросовестностью.
На пороге показался Савин Святой Пешва, чудовищно прекрасный, как и обычно, со сверкающими зубами и превратившимися на ярком солнечном свете в две узенькие щелочки зрачками. Как и Кришу, Савина не стоило недооценивать. Он был великолепен, пусть даже и несколько холодноват, и обладал способностью скрупулезно планировать все, не упуская даже самой ничтожной мелочи и обдумывая проблему со всех возможных сторон. Организатор Длани, он был ее основой, и превосходной основой. Они все были превосходны в своем деле.
За ним шагало коротенькое и приземистое гномообразное существо с огромными желтыми глазами с кошачьими зрачками и ртом-щелью, внутри которой, как знал Чин, скрывался очень длинный раздвоенный змеиный язык. Безволосое тело было серым, как у слона, а кожа достаточно прочной, чтобы выдержать удар стрелы или копья. Над круглым лицом вздымались гигантские уши, то и дело подергивающиеся и шевелящиеся. Это была Манья Святая Сцин.
