Сергей Сацук - Спецподразделение Чистки
— Кто она-то? — задал я первый пришедший мне на ум вопрос.
Волат посмотрел на меня неосмысленным взглядом.
Мне даже показалось, что он до сих пор и не понял, с кем разговаривает.
Секунд пять Волат помолчал, а затем вновь вернулся к прерванному месту.
— Ты пойми меня, — автоматически промямлил он, заходя на третий круг, — она обозвала нас…
— Пьяницами, — ляпнул я, начиная терять терпение.
Волат замолчал, и на его лбу образовалась дополнительная пара глубоких складок — результат напряженной работы мысли.
— Разве? — спросил он, запутавшись.
— Да, — подтвердил я, довольный тем, что лейтенант свернул с наезженной колеи. Но оказалось, радоваться было еще рано.
— Пьяницами… — буркнул Волат, отрыгнув на меня смрадом спиртного и смешанного с ним чего-то перченого. — Пьяницами… Эта потаскушка… Представляешь, начиталась какой-то грязной газетенки и нас… пьяницами. А я-то и не пью совсем. А газетенка-то самая паршивенькая… «Наш крест»…
— Во! — закончил я за лейтенанта, не забыв поднять вверх указательный палец. — Сверни с колеи, водила-мудила!
Пошатываясь из стороны в сторону, Волат несколько секунд тупо смотрел на мой палец, а затем вновь громогласно отрыгнул на меня отходы своего уставшего желудка.
— Потаскуха! — грозно подвел он итог. — Твоя-то, Селий, совсем не такая.
Я сразу воспрял духом, когда Волат заговорил со мной более или менее осмысленной речью.
— Твоя не такая, — вновь повторил Волат. — И пьяницей тебя никогда не назовет. Вон, даже записку передала…
— Что?! — проревел я, схватив лейтенанта за отворот обмундирования. — Ты видел Катарину?! Когда?!
Какими-то плохо скоординированными движениями Волат начал рыться в своих карманах. Его пьяный разум не услышал моих вопросов. Вероятно, лейтенант даже не сознавал того, что висел в моей крепкой хватке. Он просто рылся в своих карманах, пытаясь найти нечто для него трудно находимое. А в моей душе все рос страх, что он не найдет, не достанет из какого-то из своих многочисленных карманов… И против воли мои руки все крепче сжимали отворот обмундирования лейтенанта. До дрожи в пальцах, до скрежета в стиснутых зубах.
Наконец Волат достал смятый в кулаке лист бумаги и победно протянул его мне. Отпустив лейтенанта, я схватил записку. Волат рухнул на кровать и почти тотчас уснул. Видно, его подсознание не позволяло ему сделать этого раньше — до выполнения важной миссии.
В записке было всего несколько слов. Я прочитал их залпом, словно осушил стакан водки. Даже голова закружилась.
«Я сбежала, Ежонок, сбежала!!! Жду тебя на нашем месте. Записку передаю с лейтенантом Волатом. Он очень пьян, но заверил меня, что записку передаст.
Потому что, как он сказал, я отличная девчонка, а не та его потаскушка, которая начиталась грязной газетенки и прочее… Жду тебя, Селий, спеши…
Твоя Ката».Я смотрел на записку и не верил в свое счастье. И только мои губы непрерывно повторяли:
— Она сбежала ко мне. Бросила отца, его деньги и сбежала ко мне.
Забыв о спящем Волате, я бросился вон из своей комнаты, к КПП, в город, к Катарине! У меня еще было два дня. Целых два дня! Это так много и так мало!.. И нужно спешить! Ни о чем другом я просто не мог уже думать. Я бежал, и в голове у меня билась одна-единственная мысль: «Она вернулась — ко мне, ради меня!!!»
Глава 7
Я вернулся на базу к самому совещанию. Я пропустил бы и его, но каким-то непостижимым образом шефу удалось узнать, где я, и прислать мне посыльного с приказом. Я так и стоял в двери нашей с Катариной маленькой квартирки, которую мы сняли еще пять лет назад, и читал. Мне предписывалось немедленно явиться в расположение базы. Я читал, а из ванной комнаты доносился шум душа. Там была Ката. И я не мог позвать ее, чтобы еще раз насладиться видом прелестного хрупкого тела. Нет, не мог. Я не любил прощаний — это так тяжело. И я ушел тихо, под шум душа, под звуки песни, которую напевала в ванной комнате Ката. Я оставил этому прелестному существу все свои деньги и ушел, не желая уносить в памяти ее грусть от расставания. На КПП меня встретил Волат. — Шеф в ярости, — прошептал он, подстраиваясь под мой шаг и вводя меня в курс дела. — Терри сделал заключение для новой планеты. Предстоит серьезная чистка, командир. Шеф не хочет посылать туда другое подразделение. А ты, как специально, пропал на три дня.
Я слушал Волата и кивал ему. Но перед глазами у меня по-прежнему стояла Катарина. Что шеф — покричит и перестанет. А вот Ката могла уйти и не вернуться. И не надо особо напрягаться, чтобы понять, что для меня было хуже.
Но все же контракт есть контракт. Я не мог от него отказаться. И следовало на время как-то отвлечься от Катарины и сосредоточиться на предстоящей чистке.
Если вообще было желание остаться в живых и вернуться назад. — Ты сам-то как, в норме? — поинтересовался я у Волата, прервав его доклад. — Голова не болит?
— Да что ей сделается! — Волат потупил взор. — Ты извини, что заснул на твоей кровати, — виновато произнес он. — Даже не знаю, как отключился. Но белье я уже сменил, можешь не беспокоиться.
— Стоило бы из-за чего, — ответил я. После недолгого опознания со снятием отпечатков пальцев и сетчатки глаз мы вошли в рабочий сектор базы, которая была скрыта от всех любопытных взоров.
— Меня просто удивляет, — продолжил я разговор с лейтенантом, — как ты умудрился еще что-то запомнить. Сколько ты выпил? Наверное, хватило бы затопить всю Чистку.
— Да это все моя подружка виновата, — оправдываясь, произнес Волат. — Начиталась какой-то газетенки…
— Стоп! — Я поднял вверх руку. — Не надо. Я это уже слышал, причем четыре раза. Лучше скажи, наши все на месте?
— Да, все, — ответил Волат. — Но у нас по-прежнему некомплект — три человека. Я не брал новобранцев без тебя.
— Ну и хорошо, у меня как раз имеются ребята на примете. И уже в чистке бывали.
— Это когда же и с кем? — спросил Волат, остановившись возле автоматической двери, ведущей в зал боевых совещаний.
— Да со мной, когда ты напивался. Чистка небольшая, но все же ребята уже опробованы. — Я посмотрел на автоматическую дверь и, мысленно перекрестившись, вставил в сканирующее устройство свою пластиковую карту.
В зале находились два моих взвода, спецы Терри, шеф и новый психолог Чистки. Ни одной лишней души, только те, кому здесь и положено было быть. Я кивнул шефу, поднял руку, приветствуя всех остальных, и прошел на свое место.
Как всегда, Волат сел рядом.
Шеф был достаточно сердит, но от замечаний в мой адрес все же воздержался.
Или он приберегал все на потом, или чистка действительно предстояла серьезная.
Включив экран монитора, шеф приступил сразу к сути дела:
— Планета класса «2В» системы ПР.Об.21. Находится на самом краю нашей Галактики. Из-за растительности интереса для колонизации не представляет.
Древесина очень нестойкая, не годится ни в каком качестве, а больше там ничего нет. К тому же местная растительность поглощает очень много кислорода, и атмосфера там сильно разряженная, хотя опасных излучений из космоса не пропускает. Человеку трудно пробыть там больше пяти часов без специального снаряжения. Когда-то планету населяла невероятно развитая цивилизация. Лишь по предварительным данным они порядка на три превышали нас в вооружении и на четыре в космических технологиях. Но теперь там осталась лишь горстка аборигенов, чей уровень жизни опустился приблизительно до девятого века земной эры. Причины такого падения неясны. Почти вся территория планеты загрязнена радиоактивными элементами, продуктом нейтронной войны. И почему-то, несмотря на срок давности, излучение там очень сильное. Но война эта, похоже, лишь следствие катастрофы, постигшей цивилизацию. Сейчас на планете осталась чистой лишь небольшая часть суши — приблизительно равная нашей Австралии — там проживает пять религиозных кланов, каждый из которых насчитывает около восьми тысяч особей. Таким образом, общая численность аборигенов не превышает сорока тысяч…
С экрана монитора исчез общий вид планеты, и начали появляться отдельные участки поверхности. Большие города с высотными зданиями — пустые и уже начавшие разрушаться; космодром, утонувший в чаще джунглей; мертвые озера, с которых не взлетала ни одна птица; ярко-зеленое море со странной желтой пеной на берегу. Все вымерло. Но неожиданно картинка сменилась. Появился высокий лес, потом огромная поляна, скорее всего вырубленная, и на ней около сотни сплетенных из огромных листьев хижин. И аборигены. Это были почти люди. Только немного кривоногие, маленькие ростом, почти лысые и с заостренными кончиками ушей. У каждого небольшой железный меч на поясе, в руках копье, а за спиной лук.
