Энди Чамберс - Путь Отступника
Глава 9. СОЮЗЫ И СДЕЛКИ
«Творец зла, неведомый до своего восстания! Эти деяния ненависти и раздора – ненависти ко всем, кроме тебя и твоих мерзостных приспешников – тревожат наш наисвятейший покой. Как удалось тебе напоить своей злобой тысячи смертных? Те, что прежде были честными и достойными, теперь оказались лживы, и все поглотило отчаянье».
– Сломленный Король герцогу Вилету, из «Отчуждений» Урсилласа
Налетчики триумфально возвращались с Лилеатанира. Хищные шипастые корабли обгоняли один другой от радости, мчась по Паутине к Комморре. Их экипажи допьяна насытились кровопролитием и жестокостью, их трюмы были до отказа набиты рабами, сырьем, экзотическими формами жизни и другими богатствами, награбленными для ненасытных рынков вечного города.
Конечно, любой рейд, вернувшийся в Комморру, был триумфом для предводителей экспедиции, или, по крайней мере, его изображали триумфом, если только он не закончился полной катастрофой. Проваленный рейд плохо отражался на любом участнике, от верха до самого дна, поэтому проваленных рейдов не было. Все вовлеченные в набег, от низших солдат до высших командиров-архонтов, могли как угодно преувеличивать и напрямую лгать, что было ожидаемо и даже похвально.
В конце концов, Маликсиан уцелел и увез отловленных животных, поэтому был более-менее счастлив. Кселиан тоже должна была удовлетвориться опасными карнозаврами и гигантскими беспозвоночными, которых похитили из зловонных джунглей девственного мира для ее арены. Даже меньшие архонты получат свою прибыль вдобавок к тому, что участие в рейде улучшило их репутацию. Цена рабов-эльдаров, даже отсталых экзодитов, в сто раз превышала стоимость любых низших рас. Это должно было в какой-то мере скомпенсировать количество добычи, относительно малое по сравнению с такими большими усилиями.
Уже скоро экипажи изящных смертоносных кораблей сойдут на землю и начнут рассказывать потрясающие истории о своем коварстве, хитрости и удали. Когда трюмы извергнут свой груз из перепуганных рабов на Коготь Ашкери, по улицам будут ходить слухи о кровавых бойнях и массовых самоубийствах, из-за которых столь немногих удалось взять живьем. А к тому времени, как несчастных экзодитов потащат на аукционы рынков плоти, распространятся дикие истории о полном уничтожении их родного девственного мира.
Иллитиан, с другой стороны, нетерпеливо мерил шагами мостик «Невоздержанного Ангела», явственно разочарованный исходом набега. Его агенты не вернулись, не было никаких признаков того, что они вообще выжили, поэтому миссия была, очевидно, провалена. Это само по себе раздражало и было небольшой, хотя и предсказуемой катастрофой. Неожиданной проблемой оказалось то, что по-прежнему отсутствовал верховный палач Крайллаха.
Без Морра, де-факто лидера Вечного Царствия, кабал рисковал похоронить сам себя под лавиной предательств и политических интриг. Среди кораблей и воинов, участвовавших в рейде, уже просматривались признаки вражды, которая дожидалась своего часа. Крайллах вполне мог выйти из регенерационного саркофага архонтом без кабала.
Помимо этих полностью практических раздумий, разум Иллитиана был занят мыслями о том, что случилось в Мировом Храме. Ему нужно было знать это, чтобы убедиться, что проследить его вмешательство невозможно. Нельзя было замолчать ни необычную свирепость экзодитов на последних стадиях набега, ни высвобожденную ярость самой планеты. Спонтанное извержение десятков вулканов, наполнившее атмосферу удушающим пеплом, должно было привлечь внимание даже пресыщенных граждан Комморры. Кутилы и сибариты скоро переведут внимание на другие сплетни, но на какое-то время набег Маликсиана просто обязан стать горячей темой.
В последующие дни появится много теорий о причинах катаклизма – некоторые верные, некоторые изрядно приукрашенные. Кто-то заметит отсутствие Морра, другие, возможно, проложат связи, и тогда кусочки головоломки начнут вставать на места. Поэтому Иллитиан имел все причины, чтобы постараться опередить любые слухи и рассказать собственную историю, прежде чем шпионы тирана начнут чрезмерно интересоваться, что именно случилось на Лилеатанире и почему. Если миссия провалена, то ее будет довольно легко скрыть, если только Иллитиан убедится, что нет никаких неудобных выживших очевидцев.
Он владел многочисленными тайными ресурсами, но только один из них мог проникнуть за пелену и поведать ему нужную информацию. Архонт приказал рулевому разогнать корабль до максимальной скорости и пообещал богатую награду, если тот прибудет к причалу первым.
В темном подземелье дворца Белого Пламени Сийин торопился завершить свои собственные приготовления, прежде чем архонт Иллитиан вернется в город. Его рабочий стол был усыпан инструментами и деталями, образующими тускло блестящий ландшафт на запятнанной металлической поверхности. В самом центре находился объект его кропотливой работы, возвышающийся подобно миниатюрному дворцу над неряшливым городом из шестеренок и проводов.
Он взял рунический тетраэдр, щедрый дар ковена Черного Схождения, и поместил его в рамку между четырьмя крохотными поддерживающими устройствами. Их, в свою очередь, фиксировало на месте открытое яйцеобразное переплетение тонких трубок и распорок. Четыре сенсора, реагирующие на движение, давление, тепло и ауру, свисали с яйца. Сийин подогнал их таким образом, что они сработали бы, заметив мастера-гемункула Беллатониса в радиусе пяти метров – достаточно близко, чтобы гарантированно уничтожить его. Когда сенсоры дадут сигнал, поддерживающие устройства сыграют роль пальцев, и их движения откроют врата. Это пока что была самая сложная часть плана, но теперь, после долгой работы, сопровождаемой проклятиями и плевками, Сийин, можно сказать, гордился результатом.
Этот откровенно зловещий с виду механизм будет скрыт внутри менее подозрительного контейнера. Получив достаточное поощрение, гурман из Красного Дома детально описал сосуд, который ранее забрал оттуда один из развалин Беллатониса. Теперь перед Сийином стоял брат-близнец – по крайней мере, по внешности – этого сосуда. Завернутый в кожу контейнер также скрывал в основании небольшое поле-имитатор, которое помешало бы исследовать его содержимое, если только не приложить самых тщательных усилий. Само оружие было весьма редким, и это само по себе не дало бы сработать сигнальным устройствам и детекторам. Оно было даже более скрытным, чем молекулярная взрывчатка и бинарные яды, а поле-имитатор сделало бы его совершенно неуловимым.
Спрятать темные врата было относительно легко. Настоящей проблемой было заставить Беллатониса лично принять подарок. Сийин рассчитывал, что суматоха после возвращения Иллитиана предоставит подходящий момент для удара. Архонт будет наслаждаться успехом и какое-то время проведет полностью занятый своими льстецами. Беллатонис, с другой стороны, будет взволнованно ожидать вестей о пленении чистого сердца и письма или посылки от Иллитиана.
Сийин облизал тонкие губы и ухмыльнулся, представив, как Беллатонис триумфально поднимает сосуд, распечатывает его и через несколько мгновений превращается в ничто. Хватит ли мастеру-гемункулу времени, чтобы осознать, как хитро его обманули? Сийин надеялся, что хватит. Он пытался придумать, как можно лично присутствовать при убийстве Беллатониса, но решил, что это слишком рискованно. В присутствии Сийина тот станет еще более подозрителен, чем обычно, и само… событие может стать опасно непредсказуемым. Придется утешаться докладами о нем, и, возможно, как-нибудь попозже совершить небольшое паломничество к истерзанному кругу, который оставят вокруг себя врата.
И все же… Его по-прежнему беспокоила чувствительность пусковых сенсоров. Во время последней встречи с Маликсианом и Беллатонисом он позаботился о том, чтобы тайком снять жизненные показатели Беллатониса и сохранить их как раз для такого случая. Сложность состояла в том, что гемункулы так часто перекраивали свои тела, что такая информация имела весьма ограниченный срок годности.
Сийин мог расширить параметры сенсоров, чтобы учитывать возможные изменения морфологии Беллатониса, но это бы увеличило вероятность того, что врата случайно активируются до того, как достигнут назначенной цели. В итоге Сийин оставил сенсоры тесно привязанными к последним записям о состоянии намеченной жертвы, но продолжал сомневаться в мудрости этого решения.
В идеале он хотел бы еще раз снять показания, чтобы добавить новые данные в устройство, но Беллатониса нигде нельзя было найти. Мастер-гемункул исчез в тот же миг, как Иллитиан и Маликсиан покинули город. На кораблях его не было, шпионы Сийина были в этом уверены. Нет, он практически гарантированно прятался в своей секретной лаборатории в катакомбах, вероятно, недалеко от владений самого Сийина. Эта мысль приводила в ярость. Гемункул ощерился на одного из своих развалин, и ученик в маске тут же подбежал к нему.
