Игорь Пронин - Пираты. Книга 2. Остров Паука
— Бочонок пороха! — прохрипела я, когда мы закончили. Полный бочонок! Я хочу, чтобы полная пороха шкатулка стояла в бочонке с порохом, и случись что кусочка бы Басиму не досталось!
Спустя час приготовлений и дополнительных переговоров все выглядело так: я сидела футах в ста от «Ла Навидад» верхом на бочонке и держала в руках шкатулку, в самом деле полную пороха. Руке у меня был заряженный пистолет, а вокруг — человек двадцать вооруженных корсаров.
Первым делом шкатулку осмотрели, прямо у меня в руках. Мы с Джоном догадались отмыть ее от чернил, прежде чем показывать, и проверка прошла хорошо. Сам Басим подойти не рискнул, ограничившись посылкой доверенных людей. А потом… Потом началось тягостное ожидание.
Хотя надо отдать должное: за починку Басим взялся со всей ответственностью. У сакалава корсар пользовался огромным авторитетом, так что в рабочих руках у нас недостатка не было. Когда стемнело, разожгли костры и продолжили работу. Бен, руководивший всем, время от времени показывал мне жестами: все в порядке. Указания от меня он получил простые, но строжайшие: чтобы все было сделано хорошо. Чуть что не так — работа прерывается, и мы возвращаемся к переговорам.
Поначалу меня эта ситуация забавляла. Все работают, а я сижу и наблюдаю. По личному указанию Басима — я бы не догадалась в суете! — надо мной соорудили навес из жердей и листьев. По всей вероятности, араб боялся, что порох может прогреться на солнце. И все же очень скоро мне стало и жарко, скучно. Воды я старалась много не пить ситуацию, когда нужно срочно отойти, мы не обговаривали, и возвращаться к ней показалось мне неудобным. В такой жаре вся влага может выйти с потом, нужно просто немного потерпеть.
Ночью я, наоборот, стала замерзать. От долгого сидения на одном месте все мышцы затекли, я встала, чтобы немного размять хотя бы ноги. Тут же кольцо вокруг меня сомкнулось, взметнулись шпаги. Я уже готова была стрелять и мысленно попрощалась с кораблем и друзьями, но люди Басима замерли. Я села на место, они расступились. Пришлось разминаться, болтая ногами.
Утром началась настоящая пытка. Я орала на Бена, поторапливая его, но он только разводил руками — работа и без того делалась как можно быстрее. Джон и Роберт, которым и заняться-то было особо нечем, то и дело подходили к баку и пялились на меня, потную и злую. Я прогоняла их ругательствами — можно подумать, это мне как-то могло помочь! Вот уж не думала, что одним из самых тяжелых испытаний в моей жизни окажется просто сидение на одном месте в течение почти полутора суток.
На Дюпона кричать было бесполезно, он просто не реагировал. Иногда он спускался на берег и прогуливался поблизости, нервируя моих стражей. Иногда куда-то пропадал. Я искренне надеялась, что он своим холодным, расчетливым умом придумает, как закончить игру.
Как только «Ла Навидад» закачается на волнах, я должна была передать шкатулку людям Басима, еще перед этим отдав им же пистолет. Ситуация получалась глупой; как только я это сделаю, меня тут же схватят и в лучшем случае зарежут на месте. Я заставила корсара поплясать под свою дудку, а такие люди, как Басим Смертельный, такого не прощают. Я перебрала в уме много вариантов, но ничего не придумала, и свалила все на друзей: выручайте, как хотите. И теперь боялась, что кто-то мог погибнуть. Прежде всего, конечно, я сама. Ведь Басим не дурак и тоже готовится к каверзам с нашей стороны.
И еще, конечно, я старалась думать о Бартоломеу. Ему сохранили жизнь только для переговоров с нами — расправившись с португальским кораблем, Басим убил всех пленных и кинулся в погоню за шкатулкой. Ему повезло, ведь если бы не проклятый древесный ствол в море, мы были бы уже далеко от этих мест. Как выручить толстяка, мне просто в голову не приходило. Тем не менее, как только Басим закончит с нами, он умрет.
Сакалава очень старались, выполняя почти всю работу. Насколько я поняла, Басим подружился с их вождями и снабжал их оружием. Ночью, когда они сидели вдалеке у костра, мне удалось разглядеть, как дикари хвастались перед арабом автоматами. Вскоре прозвучало и несколько выстрелов, сопровождаемых восторженными криками. Это, с одной стороны, было скверно — ни к чему Басиму знать о нас много. Но имелась и другая сторона: можно солгать ему, что мы знаем, где добыть еще такого оружия, и… Я не могла придумать, что дальше — у меня ныло все тело и темнело в глазах. Но нужно было держаться.
Вечером начался прилив. Бен, подойдя насколько ему, позволили, доложил, что в целом все хорошо, и хотя лучше бы постоять еще денек в сухости… Я поняла его с третьего или четвертого раза.
— Бен! — у меня уже голова кружилась, и я с трудом могла его разглядеть. — Бен, починка закончена?!
— Ну, я же говорю, — снова начал он, — что в целом закончили, но хорошо бы просушить как следует, потому, что смола она все же…
— Мы можем плыть, тощий дьявол, или я тут подохну?!
— Можем плыть, — признал Бен. — Прилив начинается. Скоро можем плыть. Хотя лучше бы…
— Заткнись и убирайся! Позови Дюпона!
Француза ко мне не подпустили и на двадцать шагов, он казался арабам слишком опасным. Впрочем, и разговора у нас особого не получилось.
— Иду к Басиму! — крикнул он. — Теперь будем выкупать тебя!
— И Бартоломеу! — крикнула я ему вслед. — Скорее, я же своей задницы с утра не чувствую от этого чертового бочонка!
Что мои друзья могли предложить в обмен на мою голову? Кое-что могли. Например, могли показать, что способны несколькими выстрелами из пушек уничтожить оба арабских корабля, хоть они и держались на большом расстоянии от нас. Но тогда Басим, скорее всего, вообще не решился бы меня отпустить — оказавшись на свободе я, видимо, так и поступлю. Могли предложить в подарок фигурку кобры. О, она в глазах Басима наверняка привлекательнее моей головы! Вот только получив кобру, он сможет, в свою очередь, потопить «Ла Навидад» и, конечно, этой возможностью воспользуется. Как не вспомнить Бенёвского с его криками о том, что людям нужно доверять. Нужно, но не таким, как Басим. И не таким, как я, уж прямо скажем. Потому что я арабов с удовольствием отправила бы на дно, просто в отместку за бессмысленно убитых португальцев. Не люблю такой резни. Мы живем в мире, где существует рабство — зачем же убивать тех, кто сдается?
Я увидела, как к костру Басима привели Бартоломеу, и начались новые переговоры. Потом Клод рассказал мне, что сперва предложил заменить меня собой или любым другим членом экипажа. Он пытался объяснить, что ставить под угрозу жизнь молодой женщины — не слишком достойное моряка занятие, но Басим его прервал. Он сказал, что порядочные девушки сидят дома, а та, которая надела штаны и шатается по морям, такой уже не является, поэтому аргумент силы не имеет.
Тогда Клод стал предлагать золото, но Басим только улыбался. А потом сказал, что Дюпон явно не настолько глуп, чтобы не понимать, что шкатулка скрывает в себе нечто более ценное, хотя никому, кроме него, Басима, это из нее не извлечь. Поэтому все свое золото француз может повесить себе на шею и идти утопиться. Затем Клод изложил корсару совместно с Джоном изобретенную хитрую схему, согласно которой я должна была отойти, а шкатулка остаться лежать на порохе до тех пор, пока меня не поднимут на борт. Басим начал сердиться, напомнил, что отлично знает, что будет с порохом, если в него выстрелить с корабля, и прогнал Дюпона ко всем чертям.
Между тем прилив уже отделил «Ла Навидад» от берега тонкой полоской воды. Клод вернулся, сердито фыркая, утер платком лицо и сказал:
— Все будет как всегда, Кристин.
— А как всегда — это как? — я уже ничего не соображала. — Клод, я не смогу даже встать.
— Потому что глупая затея. Надо было подумать пару дней, посоветоваться… — Француз снял шляпу, потом снова надел и широко зевнул. — Ну что, руки еще действуют? Кидай шкатулку за спину, как можно дальше.
— Что?! — не поняла я.
— Кидай шкатулку! — тем же игривым тоном, чтобы не беспокоить мою охрану, повторил Дюпон. — Кидай через голову как можно дальше!
Я глубоко вдохнула, выдохнула, и, мысленно завизжав от страха, швырнула шкатулку. Она раскрылась, и порох осыпал меня с головы до ног. Не знаю, далеко ли она отлетела, но стража от неожиданности на секунду замерла. И в эту секунду Дюпон, выхватив из-под камзола два пистолета, прикончил тех, что отделяли его от меня и кинулся вперед. Все, что я могла — это свалиться с бочонка ему навстречу.
А тихая ночь уже наполнилась грохотом — с «Ла Навидад» стреляли из всего, что могло стрелять. В воду посыпались пираты, и сразу оказались на берегу. Приятно было посмотреть со стороны, как слаженно действовали парни — обычно-то я была вместе с нападавшими. Долго смотреть, конечно, не пришлось. Клод ухватил меня за шиворот и поволок по песку, отмахиваясь шпагой от наседавших арабов. Долго бы ему не продержаться, но рядом уже появился Джон, тут же Моррисон с тесаком, и вот я уже в воде.
