Роман Афанасьев - Охотники ночного города
— Алексей!
— Вадим, ты? — сдавленно позвал охотник.
— Я. Помоги.
Кобылин выпрямился во весь рост, шагнул на голос и чуть не упал, когда осыпавшаяся земля поползла под ногой.
— Где ты? — шепотом позвал Алексей. — Не видно ни черта!
— Сейчас, — выдохнул невидимый в темноте проводник. — Сейчас…
Луч света рассек темноту, ударив от пола в потолок. После тьмы он показался таким ослепительным, что Кобылин прищурился, закрывая лицо ладонью.
— Алекс, ты здесь?
— Сейчас, — буркнул охотник, пробираясь к источнику света через завалы из земли и камней.
Глаза немного привыкли к свету, и теперь Кобылин видел, что луч фонарика идет из обломков досок, присыпанных землей, что напоминали шалаш, построенный детьми на стройке. Кобылин подобрался к нему с самого края и начал осторожно снимать доски сверху, стараясь не обвалить хлипкое сооружение.
— Ты как там? — спросил он, чтобы не молчать.
— Нормально, — отозвался проводник после небольшой паузы. — Руки только придавило.
Охотник схватился за большой обломок пола, сколоченный из досок, и, присев, отвалил его в сторону. Луч фонарика задрожал и метнулся в сторону.
— Уф, — сипло выдохнул проводник, — сейчас.
Прямо из рыхлой земли перед Алексом поднялась фигура, с которой лилась жидкая грязь. Кобылин тут же подхватил проводника за плечи и оттащил в сторонку.
— Нормально, — прохрипел Вадим, опускаясь на груду камней. — Пусти.
Кобылин отпустил проводника и присел рядом на корточки. Вадим поднял грязную руку и коснулся фонарика, прикрепленного к каске. Луч пошел вверх, и в его рассеянном свете охотник наконец разглядел напарника.
Тот был вымазан сырой глиной с ног до головы. Даже лицо превратилось в темную маску, в которой с трудом угадывались черты Вадима. Кобылин не увидел крови, руки-ноги у проводника были на месте, но это еще ни о чем не говорило.
— Ты как? — спросил охотник. — Цел?
— Вроде, — отозвался Вадим, поднимая руки и ощупывая себя. — Я в лужу упал. Сверху землей присыпало, получилось болото. Руку зажало между камнями, а сверху еще говна какого-то насыпалось. Не мог выбраться. А так вроде все на месте.
— Ну и слава богу, — вздохнул Кобылин.
— Ты сам-то как?
— Живой. Чего мне сделается. Автомат только потерял.
Проводник хрипло рассмеялся и закашлялся. Поднял руку к лицу и начал стирать со щек грязь.
— Автомат потерял, — буркнул он. — Охотничек.
Кобылин сел рядом с Вадимом и с наслаждением вытянул ноги. Все тело болело, словно его хорошенько отдубасил десяток боксеров, но Алексей не чувствовал никаких серьезных повреждений. Протянув руку за спину, он нащупал дробовик, скрытый за толстой курткой. Тот вроде уцелел — толстая одежда сыграла роль защиты, уберегла и оружие, и спину Алекса от повреждений. Вот только на спине лишний синяк от железной рукоятки.
— Вадим, — позвал он, видя, как проводник пытается вытереть лицо рукавом, с которого стекала грязь. — Что это было, а?
— Обвал это был, — сухо ответил проводник и шумно вздохнул. — Провалились мы в самые подземные ебеня.
— А Фрол и Петр? — спохватился Кобылин и завозился, пытаясь подняться на ноги. — Черт, совсем забыл…
— Сиди, — бросил Вадим. — Тут их нет. Ты, видно, в отключке был. А я сразу после обвала начал кричать. Звал на помощь. Никого. Я думал, все, конец. А минут через десять слышу — ты в темноте завозился.
— Как же, — растерянно сказал охотник. — А ребята…
— Их тут нет, — отрезал Вадим. — Не слышал я ни шорохов, ни стонов. И дыхания не слышал.
— Завалило? — сдавленно спросил Алекс.
Проводник медленно покачал головой.
— Не думаю, — сказал он. — Скорее они остались выше. Мы с тобой были рядом, оба скатились в какую-то щель. Нас засосало на нижние этажи, в самый лабиринт. А они стояли дальше, так что, скорее всего, она на пару уровней выше остановились.
Кобылин глянул наверх, в потолок, освещенный фонариком проводника, но увидел только комья сырой земли, нависавшие над головой.
— Вот сволочи, — выдохнул он. — Это ж надо — так.
— Кто сволочи? — не понял проводник.
— Подземники твои, — бросил Кобылин, поднимаясь на ноги. — Еще фонарик есть? Надо поискать автомат.
— Фонарик-то есть, — задумчиво отозвался Вадим, роясь в широком кармане куртки. — Да только…
— Что?
— Это не подземники.
— В смысле? — удивился Кобылин, принимая коробочку фонаря из рук проводника.
— Ты думаешь, это они пол обрушили? — спросил Вадим.
— Ну да, — бросил Алексей, щелкая кнопкой фонаря. — Ты же сам говорил — если их обидеть, нанесут удар, еще велел подальше держаться от Петра. Вот когда он стал наглеть, я и понял, что дело — швах.
— Это не подземники, — сказал Вадим, поднимаясь на ноги. — Они действуют не так. Они бы просто ушли. Петр — идиот. Переговоры он провалил, это было ясно. Но подземники должны были уйти и свернуть все контакты с нами. Мы никогда бы не нашли пропавших пацанов, но только и всего.
— А чего ж ты тогда заорал? — спросил охотник, обшаривая лучом фонарика кучи земли под ногами.
— Да как почувствовал, что пол под ногами ходуном ходит, так и заорал, — отозвался проводник. — Но больно уж быстро для обвала, я даже не успел предупредить. Только прыгнул в сторону — и началось.
— Вот черт, — бросил Кобылин. — Так что это было? Обвал? Часто здесь такое?
— Часто, — признал проводник, подсвечивая своим фонариком землю, чтобы помочь Алексею. — Но это на обвал не очень похоже. Все было так быстро. Словно нарочно сделано.
— Значит, это ловушка, — убежденно ответил охотник. — Все-таки подземники решили избавиться от нас.
— Пес его знает, — Вадим со злостью махнул рукой. — Не похоже это на них, понимаешь? То есть похоже, они мастера всякие ловушки под землей устраивать, но это не они. Не та ситуация. Не те условия. Вот черт, не знаю, как объяснить, но я уверен — это не их рук дело.
— Жопой чуешь? — уточнил Алекс.
— Что? А-а, ну да. Типа того.
— Понятно, — сухо отозвался Кобылин.
Чутью он доверял. Без чутья — нет охотника. Маленький встроенный радар неприятностей, что по уверениям Гриши находился в седалище у каждого охотника, был необходимым условием для выживания. Алексею и самому не раз доводилось полагаться на внутреннее чутье, и всякий раз оно не подводило. Вот и сегодня оно ему подсказывало, что операция обернется большой бедой. Так и получилось. А в данную минуту чутье охотника подсказывало, что автомата он больше не увидит, а тот вполне может понадобиться.
— Ладно, — устало сказал Кобылин. — Ну и пес с ним. Тут можно год копаться. У тебя-то оружие есть?
Проводник распахнул курку и достал из-под полы старенький «макаров», тускло блеснувший в темноте.
— А у тебя? — спросил он.
— У меня тоже кое-что есть, — отозвался Кобылин. — Давай-ка выбираться отсюда.
— Легко сказать, — буркнул проводник.
— Ты знаешь, где мы? — запоздало спохватился Кобылин. — Вывести отсюда можешь?
Проводник устало потер ладонью лоб.
— В принципе догадываюсь, — сказал он. — Мы на нижних этажах, в заброшенном лабиринте подземников, недалеко от входа. Просто спустились чуть пониже. Но я тут никогда не был раньше.
— Выход-то отсюда есть?
— Должен быть, — бросил Вадим. — Все лабиринты соединяются. Теоретически надо просто идти прямо, и, если встретится путь наверх — подниматься.
— Так чего ждем? — осведомился Алекс. — Пошли. Надо и ребят найти, и подземников твоих вздрючить, а то как-то нехорошо получается. Пошли на операцию и провалились. Провалили, можно сказать, операцию.
— Погоди, — сказал проводник, поднимая голову и принюхиваясь, словно зверь.
Кобылин замер. Рука непроизвольно потянулась за дробовиком и осторожно извлекла его из-за спины.
— Туда, — уверенно сказал проводник и ткнул в темноту пальцем. — Пошли.
Кобылин с облегчением вздохнул и сунул дробовик за пояс, уже спереди, так, чтобы его легко можно было выхватить. Пусть есть только три заряда, но это хорошие заряды. Правильные. В пустом и узком туннеле от картечи не спрячешься.
— Ты уверен? — спросил он, когда проводник двинулся в темноту. — Почему туда?
— Уверен, — отозвался проводник. — Оттуда говном пахнет.
— Что? — поразился охотник. — Каким говном?!
— Самым натуральным, — отозвался проводник. — Канализацией.
Кобылин закашлялся, и Вадим обернулся к нему.
— Запомни, охотник, — сказал он. — Запах говна — это запах разумной жизни. Ладно, не всегда разумной, скорее наоборот, но это запах жизни. А смерть пахнет холодом, понял?
— Понял, — сдавленно отозвался Кобылин, которому сразу расхотелось смеяться.
Он помнил, как пахнет смерть. И был готов признать, что лучше идти на запах канализации, чем на тонкий запах холодных, замерзших до смерти лилий.
