Илья Тё - Броневой
Во-первых, враг явно спешно перестраивался, производил перегруппировку.
Во-вторых, в направлении, где изредка мелькали танки — враг был. То есть хотя бы часть машин противника укрепилась в посёлке, а не за ним и не сбоку от него.
И в — третьих, самое главное, враг был не готов к их атаке. Как минимум — обескуражен слишком быстрым взятием шоссейной «петли». И тут, как говориться, — имелись варианты.
Изначально Малярийкин представлял себе план на бой, как чётко продуманную и размеренную операцию, разделённую на этапы.
Первый этап — взятие шоссе (уже сделано).
Второй этап — атака посёлка.
После взятия шоссе Малярийкин намеревался растянуть три своих колонны вдоль лесополосы широким фронтом (причём развёртывание производить под прикрытием деревьев, не выходя из предлеска — это заняло бы очень много времени). Потом выслать вперёд несколько взводов васпов-разведчиков, чтобы «боем» произвести рекогносцировку расположения вражеских оборонительных рубежей, узнать, где какие танки закопаны и закопаны ли вообще, в каких местах стоят танки с мощной артиллерией, а где сидят легкачи с карманными пукалками. И далее — массой атаковать.
Сейчас этот тщательно продуманный и, безусловно, разумный план почему-то летел в голове Малярийкина буквально в тар-тарары. Аргумент был один — враг не ждёт. Малярийкиновцы слишком быстро прошли через лесное шоссе, и противник просто не успел осуществить детальную расстановку. Не успел — потому что не торопился. Не ждал. Так стоит ли сейчас ждать им? Тратить время на развёртывание внутри предлеска, на подготовку к атаке, если враг не готов к обороне?
Маляр понимал, что возможна ловушка. Но, в то же время, сознавал, что столь тонкую ловушку организовать очень сложно. Для этого, как минимум, надо читать его, Малярийкина, сумасшедшие мысли. А значит, как только что выразился старшина Гойгу, вероятность верности нового решения — процентов восемьдесят.
Значит — надо атаковать с ходу!
Быстро, прямо сейчас, не теряя драгоценных секунд.
Малярийкин принял решение очень вовремя. Как раз к этому моменту последние танки его команды уже втянулись с шоссе в предлесок. На поросшем ельником пятаке, расположившимся по прямой линии от шоссе к посёлку, становилось тесно. Если бы вражеский разведчик сообщил своему командиру о подобном тесном скоплении, вполне можно было ожидать удара дальнобойной артиллерии навесом. Приём малоэффектвный, но в данной ситуации совершенно излишний. Для Малярийкина.
Подозвав командиров, бывший автомех торопливо изложил свой новый план на развитие атаки.
Итак, противник, играя от обороны, закрепился в предместье посёлка Моховое.
Предместье, судя по картам, состояло из двух улиц. Условно Маляр окрестил их Ближней и Дальней. Места скопления вражеских машин на этих улицах были неизвестны.
Противник отходил в направлении предместья спешно. И вряд ли смог закрепить свои главные силы на грамотной оборонительной позиции. Соответственно, план на бой крайне прост. Стремительно, не таясь, выйти из лесополосы, развернуть свои силы перед предместьем, и с ходу овладеть поселением.
Руины Мохового располагались в центре одноимённой локации. Значит, захват посёлка уже сам по себе даст Малярийкину фору и сузит территорию, свободную для передвижений врага.
Первому вымпелу, усиленному несколькими средними танками Третьего вымпела, Малярийкин приказал развернуться слева от дороги. Второму вымпелу, в сопровождении двух десятков «середняков» из того же Третьего вымпела, — справа от неё. Оба отряда, пройдя охватом по «крыльям» шоссе, должны были стремительно ворваться в населенный пункт, и там закрепиться на удобных позициях, по выбору взводных командиров. Машина самого Малярийкина находилась в главной танковой колонне (основные машины Третьего вымпела), которая развертывалась перед предместьем Мохового в широкий фронт. Одновременно, представляя собой стратегический резерв.
По мысли Маляра, ведущая роль в осуществлении пердстоящей атаки должна был принадлежать колонне Первого вымпела (лёгкие слобовооружённые машины, васпы и хантеры — в просторечье «люльки»). Эти довольно безобидные для тяжёлых танков «люльки» должны были не столько атаковать противника, сколько быстро промчаться на северной окраине предместья, и, смещаясь к западу овладеть всей северной его частью. Их главной задачей был не бой как таковой и не выбивание вражеских коробок из списка участников сражения (то есть не уничтожение и повреждение), а разведка боем правофланговых подступов к посёлку, охват посёлка с северо-западного (почти тылового) направления. И создание шума, гама, грохота, огня. В общем, отчасти даже психологическое воздействие
При этом отряд, которым командовал лично Малярийкин, должен был фактически бездействовать в центре общей позиции, ожидая результатов от выпущенных в обе стороны, сходящихся «клещей».
Определившись с организацией, Малярийкин дал команду к атаке!
Первый и Второй вымпелы, уже не таясь и не пытаясь производить аккуратные перемещения внутри лесополосы, быстро вырвались из предлеска и на полной скорости рванули по расходящимся векторам в направлении обоих флангов. Не медля, сразу за ними, громадной серой массой из предлеска выполз и Третий вымпел — все остальные танки команды, которые тут же, не скрывая намерений, принялись разворачиваться по свободному пространству за лесом для открытой и массовой атаки обречённого посёлка.
Как и предполагал Гойгу противник в Моховом был. Да и сложно было предполагать иное, после видимых перемещений отдельных танков на окраинах. Сейчас вывод Гойгу, сделанный на основе теории, и вывод Маляра, сделанный на основе случайных наблюдений за населенным пунктом перед атакой, подтвердился прямо и недвусмысленно.
Скрытые за домами Мохового вражеские танки — открыли огонь.
* * *По вырвавшимся вперёд коробкам обоих атакующих вымпелов противник начал стрелять прицельно из четырёх-пяти боевых машин, находившихся в посадках примерно в восьмистах-девятистах метрах перед Моховым. Танкисты Малярийкина, в том числе и «люльки» Первого взвода, ответили дружным огнём из танковых орудий. Но это не помогло. Почти сразу загорелся васп за дорогой слева, тут же остановился подбитый Хорнет и в боевом порядке за дорогой справа.
Стало совершенно ясно, что продолжать атаку наскоком вдоль двух сторон шоссе бессмысленно. Возможно, вся команда противника, как показалось Малярийкину минутой ранее, и не была готова к системной обороне посёлка. Но те четыре-пять танков, что засели на передовой линии были готовы к обороне отменно. Точность попаданий и их быстрота говорили об одном: позиции враг заранее пристрелял. Можно потерять много танков, а боя не выиграть. Кроме того, вражеские орудия были замаскированы, скрывались за домами. Положение стало — швах.
Большинство офицеров, немедленно начавших трезвонить Малярийкину по общей связи, принялись на него давить: лучше отойти, укрыться в складках местности и огнём с дальних дистанций попробовать подавить передовые машины противника. Благо, их не так много. Скрепя зубами, Малярийкин отдал такую команду. Танки, маневрируя, пятясь назад, с трудом отошли за рубеж, занимаемый малярийкиновским резервом. А затем отодвинулись и дальше, используя складки местности и укрываясь от прицельного огня противника.
Здесь, однако, Малярийкин неожиданно обратил внимание на одну любопытную деталь.
Ещё при планировании атаки, а также во время развёртывания вымпелов при выходе из леса, внимание Малярийкина привлекала поросшая кустарником лощина, уходившая на юго-запад от шоссе. Очень далеко. И тогда ещё Малярийкин подумал, что в случае необходимости в ней могут укрыться танки, заняв отличную артиллерийскую позицию, так как лощина не просматривается ни со стороны противника, ни с его собственной. Сейчас общая обстановка напомнила о лощине снова.
Изначально Малярийкин отверг мысль об использовании лощины, отыскав на карте цифру, обозначающую её максимальную глубину. В максимальной нижней точке глубина лощины была отмечена как «1,2». То есть один и две десятых метра. Этой глубины было явно недостаточно, чтобы спрятать в ней танк. Однако, сейчас при более детальном изучении уже не карты, а непосредственно рельефа местности, и уже не с помощью циферок на экране, а собственными глазами, Малярийкин понял, что лощина может оказаться куда более интересным объектом, чем на первый не внимательный взгляд. И подарить миллион сюрпризов. Возможно, глубина лощины, действительно не превышала один-два метра — топографы не могли ошибаться, — но перед лощиной единой складкой рельефа сначала шло незначительное поднятие, а перед ним — столь же незначительное снижение. При этом, общий рельеф, окружающий лощину был относительно ровным, без выраженных скатов или уклонов. Теперь, Малярийкин собственными глазами видел, что с учётом новых топографических факторов в лощине (во всяком случае, в той её части, которую он был способен прямо наблюдать) вполне мог укрыться танк. Причём очень крупный. Причём не один. Вот тебе и рекомендованная Гойгу опора на картографию!
