Геннадий Иевлев - Страж
– Благодарю! – Вновь повторил он.
– Я вызову реаниматора, господин Халл. – Произнес зевс, отпуская локоть Атуа.
– Не стоит. – Атуа покрутил головой. – Я просто устал.
Дернув плечами, зевс повернулся и направился к лифту.
Подождав, когда дверь лифта закроется за ним, Атуа окинул дверь номера взглядом. Рядом с ней, на уровне его груди находилась золотистая пластинка с прорезью и упирающейся в нее такого же цвета стрелкой. Атуа достал карточки уровня жизни и оттопырив губы уставился на них, затем перевел взгляд на пластинку – пластинка и золотистая карточки были, явно, одного цвета. Дернув плечами, он сунул золотистую карточку в щель и в тот же миг дверь перед ним, с легким шелестом, скользнула в сторону.
Глубоко вздохнув, Атуа вытащил карточку и сунув, все их в тот же карман костюма, из которого и достал, шагнул внутрь номера. Дверь за ним тихо закрылась.
Оказавшись в номере, Атуа ослабил защиту и осторожно разбросил свое поле перед собой – нигде никаких полей живых организмов не чувствовалось. Все еще находясь в полной готовности к отражению атаки, он двинулся вперед, намереваясь осмотреть номер.
Номер оказался большим и состоял из огромного холла, четырех больших, отлично меблированных уютных комнат, санационной и еще какой-то комнаты, непонятного предназначения. По сравнению с тем жилищем, в которых жили его прежние носители на станциях узла и зонта, неизменно состоящих из двух небольших, скромно обставленных комнат, к которым Атуа за три года так привык, что и не думал, что у зевсов может быть, что-то другое – номер Халла оказался великолепен, ничуть не хуже его родного дома. И в номере, действительно, никого не было.
Пройдя в одну из комнат, в которой стояло несколько кресел, вокруг небольшого круглого стола, Атуа опустился в одно из них и у стало откинувшись, расслабился.
Что делать? Назойливая мысль единожды всплыв из глубины его информационного поля, стала непотопляемой.
За то короткое время, которое Атуа пробыл в столице зевсов, он уже оступился, как минимум, трижды – время гнало его вперед, не давая ни на миг остановиться, чтобы хоть как-то разобраться со своим новым носителем. К тому же он уже подвергся мощной психотронной атаке. Определенно, это был тот зеленоволосый. Была ли его атака целенаправленной или простым любопытством, было неважно, было очевидно другое: здесь, в галактике, вторжение в чужое информационное поле, видимо, было если не обычным делом, то имело место, хотя, скорее всего, было и наказуемым, совсем не так, как на внегалактических станциях, где о вторжении в чужой разум никто и мысли не допускал, кроме него, конечно. Но какая ему от этого разница: если атаки здесь будут, достаточно, часты, в конце концов, кто-то сможет застать его защиту врасплох и заинтересоваться необычностью его поля. А если здесь окажется Дакк, то понять ему, кто скрывается в носителе Халла, не составит никакого труда.
Кажется этот носитель действительно оказался не самым подходящим для меня, всплыла у Атуа раздраженная мысль?
Самым удачным было его первое внедрение, в носитель Крета. Крет, видимо, заблудился в исковерканных полем свертывания недрах огромного штурмового лидера гротов и долго оставался один, чем и воспользовался Атуа. После внедрения он еще двое суток, намеренно, отлично зная свой корабль, прятался от заградительного отряда зевсов, для скрупулезного изучения информационного поля Крета. Тогда все получилось превосходно. Подобрав его полубессознательного, десантники особенно не разбирались, поверив его незамысловатой легенде: к тому времени, он уже достаточно хорошо разобрался в информационном поле Крета и представлял, как нужно себя вести. Тихо отлежавшись несколько суток в медлаборатории станции узла, продолжая анализировать доставшееся ему чужое информационное поле, он вышел оттуда уже, практически, ничем не отличающимся от настоящего Крета.
С носителем Троттера было несколько хуже: времени у него было всего несколько минут, но, к счастью, оператор оказался один и потому Атуа смог корректно сориентироваться в новой для себя обстановке.
С носителем Халла оказалось хуже всего. Хотя Атуа уже и обладал достаточным опытом захвата носителей чужой галактики, но сейчас, времени остановиться и осознать свое положение у него, практически, не было, все решения приходилось принимать, буквально, на ходу, в спешке, что неприменуло и сказаться. Было очевидно, что жизнь внутри галактики была совсем другой, нежели вне ее и было совершенно непонятно, что его могло здесь ждать в следующее мгновение и потому, сейчас, нужно было, попытаться, тщательнейшим образом разобраться с информационным полем Халла.
Он прикрыл глаза…
Вздрогнув, Атуа открыл глаза и ошалело покрутил головой – он сидел в мягком удобном кресле. Тут же вспомнив, где он находится, Атуа вскочил и направился в санационную. Едва он вошел, как из зеркала напротив на него уставился надменным взглядом светлых, почти безбровых глаз крупнолицый, полный мужчина. Все черты его лица были крупными: очень высокий лоб с большими залысинами, высокие, зачесанные назад, очень светлые волосы, крупный мясистый нос, большие пухлые губы, тяжелый подбородок, мощная шея, хорошо заметный живот. На нем был отличный светло-коричневый костюм, идеально белая рубашка и коричневый, под цвет костюма, галстук. Все говорило о том, что Халл был непростым человеком.
Приведя себя в порядок, Атуа еще раз обошел все комнаты номера и не увидев ничего, что могло бы вызвать подозрение, снова уселся в тоже кресло и решив, что действовать будет очень аккуратно и взвешенно, тщательно обдумывая свой каждый шаг, принялся вырабатывать модель своего поведения среди зевсов в их галактической столице.
Прежде всего, ему нужен был регламент прохождения экспертной коллегии. Полазив по информационному полю Халла, он смог найти такую информацию, которая его весьма встревожила. На найденных образах он видел, что Халл, как до коллегии, так и после нее беседовал с большим количеством экспертов, на различные темы, многие из которых Атуа были совершенно непонятны. К тому же лица некоторых экспертов были плохо различимы, что вызвало у него раздражение. Он понял, что там ему присутствовать совсем небезопасно: любое, им сказанное невпопад слово, могло иметь непредсказуемые для него последствия, а уж о том, чтобы воспользоваться наглыми манерами Крета и мыслить было нечего. Был лишь один выход из этой ситуации – каким-то образом уклониться от коллегии. Но как он понимал, беспричинное уклонение может привлечь к нему излишнее внимание, да и неприятностей не оберёшься. Он достал сканер связи Халла и взглянул на цифры хронометра – до коллегии было еще более восьми часов. Решив, что в это время там еще никого не должно быть и вероятность встречи с кем-то из знакомых Халла достаточно низка, Атуа вознамерился немедленно отправиться в экспертную коллегию Регата, чтобы там попытаться найти способ уклониться от ее сегодняшнего заседания.
Не найдя в информационном поле Халла, по этому поводу, никакой информации, видимо Халл никогда не пропускал коллегии, Атуа решил, что без разговора с председателем экспертной коллегии на эту тему все равно не обойтись и потому, решил, любой ценой, попасть к нему на прием.
Он не знал, какой был характер у Халла, его информационное поле оставляло расплывчатое представление о нем: с одной стороны, Халл был осторожен в своих суждениях, но в тоже время у него хранилось большое количество информации решительного, даже смелого содержания о различных аспектах деятельности Регата, определенно выходящей за пределы его компетентности, хотя, возможно, это были всего лишь его тайные мысли. Халл не был лишен чувства высокомерия, но в тоже время его информационное поле хранило большое количество льстивых выражений, что явно указывало на определенную двуличность эксперта. Лиц в его информационном поле хранилось очень и очень много, скорее всего от того, что ему, по роду своей деятельности, приходилось сталкиваться со многими людьми, но ни одно из них не отождествлялось у Атуа ни с женой Халла, ни с его детьми, хотя эксперту было уже под восемьдесят риганских лет. Он так же не нашел у Халла никаких признаков ни близких родственников, ни постоянного места жительства, словно Халл был ниоткуда и всю свою жизнь скитался по гостиницам. Это было несомненной удачей для Атуа, хотя, с другой стороны, эта часть информации могла быть и уничтожена им при внедрении, что вызывало определенную тревогу.
В конце-концов, убедив себя, что сейчас самое оптимальное время, чтобы избежать нежелательных встреч, Атуа решительно поднялся и вышел из номера.
Выйдя из авто, весь в напряжении, Атуа шагнул к широкой тонированной двери здания экспертной коллегии и едва вошел в его холл, как тут же почувствовал легкий укол, словно, кто-то решил проверить состояние его поля. Не зная, что предпринять, Атуа замер в нерешительности, лишь быстро водя глазами по сторонам, пытаясь визуально определить направление атаки и ее хозяина – Халл навряд ли бы смог понять, что подвергся едва ощущаемой атаке. Но из тех, кто находился в холле, никого, кто бы обращал на него внимание, он не увидел, в основном, все были заняты собой. Постояв несколько мгновений, Атуа двинулся дальше, сконцентрировав свое поле до максимума, даже не представляя, что ему делать, если атака будет более мощной – ответить или сделать вид, что ничего не происходит. Подтверждалось его опасение, что атаки на чужие информационные поля в галактике зевсов нередки. Но, к счастью, попытки проникновения в его информационное поле больше не было.
