Федор Березин - Война 2030. Пожар Метрополии
Кроме того, был еще один фактор. Ведь как ни мала была бомба, принесенная в здешние места Фошка Джюрдже, тем не менее и она имела непременный атрибут атомного поражения, называемый «остаточной радиацией». Толстая обшивка «Купера» представлялась для экипажа гораздо более приемлемой защитой, чем тонкий и теперь уже дырявый корпус «Ирадьера». Поэтому теоретическая возможность использовать буксир-толкатель в качестве форта передовой обороны мелькнула, конечно, не только в неизвестно где расположенном филиале Центра Возрождения, а и на борту осажденного авианосца. Однако каким образом было заставить кого-то из членов экипажа покинуть атомную крепость «Купер» и уговорить перебраться в отдельно стоящий, тем более постоянно (как все были убеждены) опрокидывающийся буксир? Кроме всего, его борта находились ниже вертикально вздымающегося русла шлюза. Кто мог гарантировать, что какие-нибудь озверевшие «контрас» все-таки не подберутся к берегу и не закидают «Ирадьер» гранатами? Причем даже не применяя гранатомет?
Однако все эти факторы внутренней жизни авианосца, носящего имя писателя, не были доведены «Пульсару». Так что они все ж таки опасались, что стоящий поперек канала буксир представляет собой «естественную» крепость.
65. Неоглобальный подход
Да, приходилось глушить. Понятно, чем-то крепким. Видите ли, тут были замешены родственные связи. Еще один атавизм, дергающий людей за ноги, в прошлое первобытно-общинного строя. Если бы он был человеком старой формации, то скатился бы к кровной мести и прочей отсебятине. Глупость, это бы абсолютно ни к чему бы не привело. Только в фильмах подобные странности ведут к хеппи-эндам. «Понимаете, — мог бы он рассказать кому-нибудь за рюмкой — но никогда этого не делал, это уж точно. — Понимаете, у меня пропала сестра. Да, родная, одна из трех…»
Так вот, что бы он мог сделать реально. Получить в «оружейке» табельный «кольт модель» и… И что, собственно? Куда? где? и как?
Может, за него заступился родимый военно-морской флот? Поднял флаги и пошел пускать торпеды направо-налево? Ничуть не бывало. Вот, кстати, и нечего жаловаться на то, что теперь он совершает предательство. Флот совершил его первым. После полиции, понятное дело.
— Понимаете, офицер, — сказали ему в столичном полицейском управлении чуть ли не с ухмылочкой. — Такие случаи бывают очень часто. У нас теперь двадцать первый век — времена работорговли вернулись. Поверьте, сейчас воруют не только женщин.
— Кто? — спросил он тогда в бессилии.
— Да кто угодно, офицер! Самостоятельные и захапавшие нашу территорию корпорации — не последние в списке. И действуют часто не своими руками. Местные банды поставляют им товар. Они только платят. Им же требуется дешевая рабочая сила.
— Какая рабочая сила? Моя сестра что — рабочий?
— Ну, сестры идут по другим делам. Они там отрезаны от мира. Сидят в джунглях. И…
— Что, нельзя их проверить?
— Но ведь это не наша, не венесуэльская территория, понимаете. ООН, еще до распада, признала легитимность таких образований, так что… Да и как пробраться? У них свой спецназ. Вы собачек их видели? Такие породы не разрешается завозить ни в одну страну. Уж не знаю, откуда они берут этих мутантов. Там клыки… Волки, скажу тебе, отдыхают. Я не знаю, какую надо иметь силищу, чтобы держать эту тварь на поводке. В смысле, цепи.
— Так что же…
— Ты не миллионер? Думаю, нет. К нам бы не пришел. В общем… — и полицейские развели руками.
Так что его предали по всем фронтам. А коллеги в штабе отводили глаза.
Потом ему позвонили и назначили встречу.
— Ты в адмиралтействе? — спросил детина, глядя на морду которого не верилось, что он мог выговорить это слово. — Если интересует сестричка, будешь давать нам нужные сведения.
— Но я…
— Это дело твое, каким образом. Попадешься, твоя беда. Давай так, через парочку дней, вот такие данные. Да, по этому списку. Нет, бумагу не дам! Запоминай. Учись. Ты ведь теперь разведчик! — и ухмылочка во весь рот. И даже прихохатывание.
— Ну, а…
— Принесешь сведения, будем говорить далее. Учти, сочинишь или досочинишь что-то свое — больше разговора не будет. Ты же не миллиардер? Ну вот, а сестренку-то выкупить надо. Крутись!
И он начал крутиться. Правда, по большому счету, его не обманули. Сестру выпустили. Естественно, она там не просто загорала, что-то с ней там делали. В общем, может, после этого случая, а может, по другой причине пошла она потом по кривой дорожке. Он к тому времени научился выстраивать рюмки в боевой ордер. Несколько раз случайно встречал ее в каких-то злачных местах. Отблагодарила ли она его за выкуп? Нисколько нет, и вначале, и тем паче потом ей стало не до того. Ну а он уже получал деньги за свое «кручение», да и был, естественно, на крючке имеющегося у «нанимателей» компромата. Так что не в его праве было осуждать сестру за недобропорядочный образ существования.
Потом она снова куда-то сгинула. Но он узнал об этом задним числом, чуть ли не полугодом позже.
Полиция? Пройденный этап. Не стоило даже рыпаться. Он ведь не являлся миллионером. Правда, теперь у него имелся дополнительный и временами достаточно солидный приработок.
66. Капилляр
Теперь, когда группа оказалась в непосредственном соприкосновении с целью, стало лишним продолжать выдерживать режим радиомолчания. Точнее, опасность несвязных действий из-за радиомолчания перевесила риск себя обнаружить. Действительно, открыть наличие отряда «Пульсар» визуально теперь не составляло особого труда. Достаточно было внимательно глянуть с кормы вниз через светочувствительный бинокль. Тем не менее пока «Пульсар» действовал только в режиме сверхслабой связи, хотя бы теоретически не предназначенной для передачи на дальнее расстояние. Там, в Центре, в ракурсе планирования, наверняка все оставалось по-прежнему, иначе бы отряд давно получил уточненный инструктаж. Ведь режим радиомолчания не мешал рации работать на прием.
Вначале над предполагаемой крепостью — буксиром «Ирадьер» — прошел «голубь мира». Он летел на высоте десяти метров от дна канала и, следовательно, в считанных метрах от покореженной палубы. Если бы на ней кто-нибудь находился, то не смог бы не заметить парящего над судном электронного наблюдателя. Сам «голубь мира» передавал информацию фрагментарно, то есть короткими спрессованными сигналами. Сигналы поступали на компьютер Минакова, преобразуясь в картинки-фотографии. Так что это не являлось видеоизображением. Имело место продолжение радиомаскировочной игры, разве что в более щадящем режиме.
«Ирадьер» представлял собой жалкое зрелище. Может быть, во время нового наводнения он снова опрокидывался набок? Все возможно, ибо весь его корпус и даже сохранившаяся, но с выбитыми стеклами бортовая надстройка покрывались обильным слоем грязи вперемешку с илом. Из боковых пробоин правого борта слабыми струями лилась вода. Неизвестно откуда она бралась, если наводнение схлынуло два часа назад. В общем и целом буксир «Ирадьер» вряд ли представлял собой крепость. Из его иллюминаторов не торчали пулеметные стволы или ракетные установки. Кроме того, режим осмотра в инфракрасном диапазоне не выявил признаков живого. По крайней мере, млекопитающих с автоматами.
Получившая команду Минакова двойка солдат продвинулась вперед. Их задача была пробраться через покореженные створки шлюза, достичь корпуса «Ирадьера» и затаиться в ожидании дальнейших распоряжений. Им даже не полагалось взбираться на палубу буксира-толкача, ибо между развернутым поперек канала суденышком и «Фенимором Купером» оставалось всего семьдесят метров. Но авианосец возвышался над дном на высоту четырнадцатиэтажного дома. Помещенный вблизи магнитных финишеров снайпер, или даже просто пулеметчик с пригодной для ночи оптикой, сумел бы запросто перекрыть все открытое пространство, включая повернутую к нему сторону шлюза «Мигафлорес». Естественно, солдаты, совершающие развертывание, могли запросто оказаться в теоретической зоне поражения. В том плане, что зона была выведена компьютером теоретически, а вот поражение могло оказаться вполне реальным.
Однако нельзя забывать, что данное событие не вершилось само по себе. Одновременно с ним происходила масса всяческих других, и, кроме того, протекание некоторых из них — пусть даже не событий, а общих тенденций — можно было предусмотреть загодя.
К массе событий относились нюансы временами вялого, а моментами весьма интенсивного боя наверху. Если ближние подступы к каналу «Фенимор Купер» еще мог держать под контролем за счет невероятной для сухопутных войск скорострельности пушек «цунами», то на дальних рубежах он был практически бессилен. Следовательно, расположенные за три километра и часто меняющие позиции минометы вели достаточно эффективный огонь по палубе гиганта. В принципе, существовало всего два фактора, ограничивающие их эффективность. Недостаток боеприпасов и то, что авианосец предназначался для захвата, а потому минометным расчетам строго-настрого указали использовать только осколочные мины, но ни в коем разе не новейшие — кумулятивные. Хотя стальная палуба толщиной сто миллиметров, вполне может быть, смогла бы выдержать даже это.
