Андрей Щупов - Прыжок Ящера
— Говорят, получили аванс за обычную слежку, договор даже подписали. Тот, кто с ним базар вел, намекнул… — Гоша замялся.
— Ну же, телись!
— В общем, якобы, это от вашей женушки. Хочет, мол, знать, куда катается муж.
— Чушь собачья!
— Ясно, что чушь, но им объяснили, что жена, мол, за мужем приглядеть желает, и баста. Вот эти козелки и превратились в пастухов. А пока они, значит, маячили у нас на хвосте, те двое на мотоцикле проскочили. — Кракен шумно вздохнул. — За ними, понятно, помчались вдогон, но не угнались. Там ведь дальше сворот обратно в город и перекресток. А скоростенка у мотоциклета космическая. Парни, конечно, задергались, помощи стали просить. Короче, упустили гадов.
Я кивнул. Теперь все окончательно встало на свои места. Мы, дурики, и впрямь уперли все свое внимание дешевой «Тойоте», а изюм-то крылся не в ней. Возможно, та «Ява» и вовсе шпарила где-нибудь на отдалении, поджидала только удачного момента. Кто-то наверняка отслеживал ситуацию со стороны, а мы еще и скоростенку взвинтили — подыграли этим ублюдкам…
Кровь гулкими толчками забилась в висках. Я стремительно закипал. Твари!.. Все ж таки сумели зацепить! И как зацепить! Ганс — это была потеря! Серьезнейшая! Уж лучше грохнули бы кого-нибудь из директоров… Я прикрыл на минуту глаза. Ну, да поплачут они у меня. Ох, поплачут!..
— Ну, а со мной что? Позвоночник цел?
— Вроде цел. Лепилы говорят, что повезло вам. Был бы застегнут ремень безопасности — и амба! А так выбросило через стекло наружу и в снег. В общем — небольшой сотряс, пара ребер, коленная чашечка и пальцы на левой ноге. То есть, ребра с пальцами сломаны, а коленная чашечка — только ушиб.
— И все?
Гоша-Кракен неуверенно кивнул.
— Тогда помоги подняться, — я сцепил зубы и сел. Никакой вспышки боли не последовало. Бок и впрямь ныл, голову кружило, но о лежачем режиме не могло быть и речи.
— Они это… Вякали, что нельзя вам пока. — Гоша-Кракен, обеспокоенно подскочил к койке. Не зная, что предпринять, затоптался рядом.
— А Артур на что? Буду лечиться дома… Кто здесь в больнице из наших?
— Четверо из бригады Дина, на улице еще пара машин.
— Зови Гамбургера сюда. Сам договорись с лепилой, — опершись о руку Гоши, я встал и охнул. Левая нога была в гипсе, но стоило ее поставить на пол, как ступню скрутило огненным жгутом. Обливаясь холодным потом, я снова сел.
— Дина, говорю, вызывай! И лепилу…
Глава 19
"Сны — наше откровение, хотим
мы того или не хотим, и
кто желает заглянуть в будущее,
тому это будущее явится…"
Т. ЛангусЭх, не было бы аврала, с каким удовольствием я прикинулся бы трупом! Лучше нет способа проверять людишек. Залечь белым медведем близ полыньи, слиться со снегом — и вот они все как на ладони, смотри, любуйся. А присмотреться к собственным кадрам очень не помешало бы и противника копнуть поглубже, и компаньонов. Тот же Ганс в пару дней забил бы двурушниками все погребки с казематами в «каторжном доме». Хотя… Не было больше Ганса. Бравый морячок отдышал и откашлял свое. А потому нечего было мечтать о тактике выжидания. Хлопот прибавилось вдвое и втрое, следовало пахать, работать и вкалывать.
Империю ощутимо раскачивало налетевшим ветром. Что-то прослышав, начинали егозить партнеры по бизнесу, воспряли южане, которых мы крепко потеснили в последнее время. Трещали факсы, посылая со всех сторон запросы о моем здоровье, электронная почта сыпала письмами, как из рога изобилия. А еще следовало хоронить погибших, заниматься ежедневной рутиной, продолжать операцию с «Харбином» и злополучным фильмом.
Становилось ясно, что Безмена, Утюга и Дина-Гамбургера мне уже маловато. Требовалось срочное восполнение кадров, и потому, спустя сутки, подобно Карлу шведскому выставив больную ногу на стул, я сидел в кабинете лысого чинуши из управления внутренних дел и без лишнего трепа выуживал из принесенного кейса пачки с деньгами. С докторами мы, разумеется, все утрясли. Жить и дышать мне было уже позволено, хотя и не без сложностей. Под руководством Артура за прошедшие сутки мне разработали экспресс-лечение, а ушлый стоматолог за пару часов довольно умело восстановил мой прежний пугающий оскал. По крайней мере — шарахаться от меня уже не шарахались. Если бы не легкое прихрамывание, то заподозрить во мне недавнего пассажира смятой в гармонь «Вольвушки» было бы весьма затруднительно. Вот и чинуша глядел на вельможного гостя вполне благожелательно, льстиво улыбаясь, а легкая паника в его юрких, слегка косящих на сторону глазах представлялась делом обычным. Все ж таки сидел и беседовал не с рядовым обывателем, — с Ящером. Чувствовал, собака, флюиды, вот и вибрировал!
— Такие, значит, у нас пирожки от внучки. — Я придвинул к нему горку дензнаков. — И будет, разумеется, добавочка на десерт, когда увижу Гонтаря с Шошиным в своем офисе.
— Охохонюшки! — чинуша нервно запотирал руки. Близость денег его более чем взволновала. — Признаться, что-то в этом роде и подозревал. Большой гость на пороге — значит, жди сюрпризов!
— Заметьте, — приятных сюрпризов!
— Что ж тут приятного? Вы требуете невозможного!
— Бросьте! Невозможного ничего нет. Даже в нищие времена Павки Корчагина люди засучивали рукава и брались за создание ракет, а уж в нынешнем просвещенном десятилетии… — Я покрутил в воздухе кистью, демонстрируя, каких удивительных результатов можно добиться в наше просвещенное время.
— Да вы же меня за горло берете, поймите! Двоих людей — и в такие сроки? Они же года еще не отсидели! Вспомните, как мы договаривались. Еще совсем недавно. Треть срока, а далее химия и на поруки, так?
— Все помню, не отказываюсь. Но что поделаешь, гнусные и несвоевременные обстоятельства.
— Да, обстоятельства они всегда такие.
— Ну так что же? Можно ожидать героических усилий?
Чинуша продолжал ерзать на стуле. Олицетворенная картина «И хочется, и колется».
— Прямо даже не знаю, как быть…
— А вы будьте. Просто будьте, и все тут! Это еще, кажется, Гамлет сказал.
— Гамлету было легче. Все-таки принц, не служащий.
— Не прибедняйтесь. В наши дни госслужащий утрет нос любому принцу! Что называется, тепленькое местечко.
— Так-то оно так. Только знали бы вы, каких нервных затрат оно стоит. Народец пошел дошлый. Так и норовит подсидеть или спихнуть. Дай только повод! Ищут, понимаешь, козлов отпущения. Президент, мол, находит, и мы обязаны. Он своих вчерашних друзей по сусалам бьет, в мусорную корзину пяточкой уминает, и нам, стало быть, так положено. Надзирающих комиссий развелось, как дворняг поганых.
— Нашли чего бояться. — Я пожал плечами. — Телефон есть, звоните, всегда поможем. Заплатим или прижмем, делов-то! А будет туговато с клиентами, подсадим волонтеров. Даже постараемся подобрать похожих, если желаете. Будем вам Гонтарь-2 и Шошин-2, устраивает?
— Не пройдет, — чинуша покачал головой. — Если б мы это сразу проделали, тогда да, а так — наверняка заметят. И какой-нибудь чересчур бдительный как пить дать забьет тревогу. Ведомственные распри, знаете ли…
— Значит, переведите их в другое место. Туда, где их никто еще не знает.
— Легко сказать! Тут тоже свои сложности. Видите ли, это не совсем моя епархия. Нужно выходить на людей со связями, подмигивать, договариваться.
— Я так понимаю, что от денег вы отказываетесь? — мне начинал надоедать этот спектакль. Чинуша напоминал ломающуюся девочку, которая наперед знала, что согласится, и все же для вящего эффекта набивала цену.
— Я ведь предлагаю не только деньги, я дружбу предлагаю! От этого еще никто не отказывался.
— Да нет же, я не отказываюсь, что вы! Только сложно это! Очень и очень сложно. Людей тасуют, как карты, перебрасывают с места на место, понижают в должности. В тех краях многих успели сменить, так что своих практически не осталось.
— Значит, предприятие не выгорит?
— Отчего же… Просто свеженьких знакомых надо заново подмазывать. Знаете, как хлебные сухарики. Пока маслицем не смажешь, в рот нельзя взять. Зато потом — вкусно и приятно.
— Вот и подмажьте.
— Легко сказать! Аппетиты сейчас такие, что волосы дыбом становятся!
Глянув на гладкий его черепок, я хмыкнул. Поймав мой взгляд, чинуша смущенно провел ладонью по макушке.
— Конечно, не в буквальном смысле, — залепетал он. — Но ведь и впрямь — никакой меры! Это ж понимать надо! Такие времена пошли, прямо жуть берет. Садится в кресло какой-нибудь желторотый сопляк, жизни еще не нюхавший, пуда соли не съевший, — и начинают давать советы нам, ветеранам. И ведь приходится слушать! Потому что — хиленький, но чин. А заходит речь о бакшише, запрашивать начинает, как первый министр. Протеже, мать их так! И главное — грамотные! О таксах с тарифами — все на свете знают!.. — Пальцы чиновника как бы невзначай огладили ближайший пакет с деньгами. Все равно как девичье колено. На лице его проступил сладенький румянец.
