Андрей Левицкий - Кланы Пустоши
Впереди на полу была жирная белая линия, за ней стояли дощатые ящики, два сендера, стеллаж с раскуроченными приборами. Рядом со стеллажом валялась выпуклая решетчатая тарелка размером со щит вроде тех, какими прикрывались кочевники, напавшие на караван. Возле ящиков на поддоне лежал угловатый агрегат, накрытый брезентом.
В кабине одного сендера, едва различимый в сумраке, сидел человек. Позади стоял пулемет с дырчатым кожухом, скрывающим ствол, и свисающей сбоку патронной лентой. Играла тихая музыка – в сендере было включено радио.
– Слышь, это я! – Макота поднял руку. – Здоров будь, Граф! А чё это ты в нас целишьси?
– Здравствуйте, атаман, – вежливо сказали из полутьмы. – Снимите, пожалуйста, все оружие. И вы, и ваши подчиненные. Положите его на стол у стены. Мустапа, Зияд, проследите.
Граф говорил спокойно, тихо, учтиво, но было понятно: лучше ему не перечить. Охранники подняли оружие. Тот, что со шрамом, по имени Мустапа, указал стволом маузера на железный стол у стены.
– Нет движений быстрых, – гортанно произнес он.
С независимым видом Макота направился к столу, Крючок и Дерюжка поспешили за ним. Атаман расстегнул ремень, бросил на стол вместе с кобурами и громко заявил:
– Ладно, хлопцы, сымайте стволы. Мы сюда не воевать, а торговать пришли, правильно я говорю?
– Точняк, хозяин! – Голос Дерюжки слегка дрожал. Бандит скинул с плеча ремень ружья, стал вытаскивать пистолет из кобуры.
Макота хмуро наблюдал за ним. Волнуется щенок, боится. Эх, Кромвеля не хватает! Хорошо хоть Крючку всё до фени, вон как спокойно свои револьверы на стол кладет. Только доверять теперь лопоухому нельзя, как-то он нехорошо изменился.
Зияд отступил назад, держа гостей под прицелом, Мустапа стал по очереди обыскивать их. Он приказал Крючку, Дерюжке, а потом и Макоте снять сапоги, проверил подошвы, прощупал крепкими пальцами голенища. Стоял он при этом так, чтобы не перекрывать напарнику линию огня.
– Это что есть? – спросил Мустапа, обнаружив ремешок на запястье Макоты.
– А! – Тот всплеснул руками. – Забыл, дорогой!
Охранник нахмурил густые брови, положив руку на кобуру с маузером.
– Что же вы, атаман? – спросил Граф, по-прежнему сидевший в сендере.
– Забыл, – повторил Макота и стал расстегивать ремешок. – Да там стилет токмо, махонький, им никого не порежешь толком.
– И все же у меня свои правила. Видите линию на полу? Никто не может пересечь ее с оружием. Никто, кроме моей охраны. Последнему человеку, попытавшемуся сделать это, Мустапа отрезал ступни, запястья и посадил в кювету с бензином. Потом, когда я устал слушать вопли бедняги, а у Ады разболелась голова, его подожгли. Кювета с останками еще долго стояла перед ангаром.
– И чё вам прокторы на то сказали? – проворчал Макота, ничуть не впечатленный: он и сам пару раз проделывал с людьми нечто подобное.
– Они остались довольны. Ведь мы помогли им, выполнив их работу.
Макота избавился от ремешка, надел сапоги, поправил шляпу и повернулся к сендеру.
– Куртку долой, – велел Мустапа. – Снять. Ты тоже.
Дерюжка стал поспешно раздеваться.
– Далась тебе моя куртка! – возмутился атаман. – Там же нет ничего, ты сам щупал!
– Тяжела.
– Потому что пластины в ей. Это броня, ею убить нельзя!
– Атаман, вам лучше не спорить с ним, – вновь заговорил Граф. – Безопасность целиком в компетенции моего шурина, и если он…
– Та ладно, сымаю уже, сымаю! – Плюнув, Макота снял куртку. Отстегнул от подкладки мешочки с монетами.
Крючок с Дерюжкой отошли к стене. Молодой бандит был бледен.
– Внутри что есть? – спросил Мустапа, кивнув на мешочки.
Атаман вконец разозлился:
– Монеты! Деньга, понимашь? Я зачем сюда прикатил? Товар у вас покупать! Значит, деньга нужна!
– Надо глядеть.
– Ползуна тебе в зад! – Макота оттолкнул протянутую руку охранника. – А если ты сопрешь чего? Монеты там. Слушай, ты! – Он развернулся к человеку в сендере. – Я ему мою деньгу смотреть не позволю! Она моя! Всё, допекли меня! Или щас товар глядим – или мы укатываем взад!
– Мустапа? – произнес Граф.
– Чистые, брат, – откликнулся тот.
– Что же, хорошо. Идите сюда, атаман. Ваши люди пусть стоят на месте. А вы, Макота, имейте в виду: в этом зале есть кое-кто еще. Сейчас вы под прицелом не одного только Зияда.
– Та ладно, хватит ужо пугать. – Макота повесил мешочки на пояс и решительно перешагнул белую линию. Он знал, сколько сейчас людей у Графа. Атаман потратил много сил и денег, чтобы разведать все, что можно, про дела этого человека, про его прошлое, семью, связи, охрану. Граф скрылся от харьковских Цехов, захватив лишь нескольких доверенных людей, и бóльшую их часть убили посланные следом охотники за головами – теперь охранников у него было мало.
Когда Макота остановился перед сендером, Граф, открыв дверцу, выбрался наружу. Он был ровесником атамана, среднего роста, с красивым властным лицом, тщательно причесанный, в черных брюках, белой рубашке и клетчатой жилетке из дорогого сукна. На шее – атласный платок.
– Вижу, деньги у вас с собой, – торговец кивнул на мешочки.
– А как же еще? Две тыщи серебром, полтыщи золотом. Большие деньжищи! За такие несколько ферм купить можно, скважину нефтяную… Я их не боялся с собой брать, потому что знал: ты честный мужик. Я и сам честный. Стало быть, чего у нас? Стало быть, деньги ты видишь… а вот я товара не вижу! Как это понимать, а?
– Что же, честность в делах похвальна, – кивнул Граф. – Однако осторожность также необходима. Ваша репутация, Макота, вынуждает меня быть осмотрительным.
– Чё? – переспросил атаман. – Какая еще репутуция?
– Слухи, которые ходят о вашей, гм, решительной манере ведения дел.
– А! Это да, я того… решительный. Люблю, слышь, чтоб все быстро и по делу. И честно чтоб, не терплю я это… вранье всякое, когда крутить начинают, хитрить, обманывать. Мои деньги – твой товар, и все дела.
Сердце Макоты колотилось часто-часто, в глотке пересохло, мучительно хотелось хлебнуть настойки, а лучше – того пойла из фляги шакаленка. Атаман облизал пересохшие губы и оглянулся. Зияд, слегка опустив автомат, подпирал стену неподалеку от Крючка и Дерюжки. Мустапа остановился шагах в пяти за Макотой, сжимая маузер в правой руке.
– Я имел в виду несколько другое. Впрочем, ваше желание увидеть товар вполне законно и понятно. Извольте. – Граф кивнул Мустапе.
Не спуская глаз с атамана, тот пошел к ящикам. Дойдя до аппарата на поддоне, сунул маузер в кобуру и взялся за край брезента.
Макота сбил с головы шляпу, выхватил спрятанный под тульей угольно-черный пистолетик и выстрелил трижды.
Первая пуля вошла в лоб Графа, вторая – в шею Мустапы. Третью Макота выпустил с разворота – Зияд у стены дернулся, и пуля угодила ему в плечо. Затрещал автомат.
Пихнув застывшего Дерюжку в одну сторону, Крючок метнулся в другую. Им повезло: оружие заклинило, и короткая очередь прошла между бандитами.
Доносившуюся из радиоприемника музыку сменил приподнятый голос, который вещал что-то насчет поимки беглеца и назначенной за его голову награды.
Зияд выдрал из кобуры маузер. Крючок, прыгнув к столу, схватил обрез и жахнул из двух стволов. Охранник сполз по стене. Растерявшийся Дерюжка, вместо того чтобы взять оружие со стола, бросился к Зияду и подхватил неисправный автомат.
– Сюда, мутант! – крикнул Крючок молодому бандиту.
Макота подобрал с пола шляпу – с внутренней стороны тульи свешивалась кожаная петелька, крепление для пистолета, – и нахлобучил на голову. Выставив оружие перед собой, он пригнулся за сендером, повел стволом из стороны в сторону. Крючок, бросив обрез, схватил со стола ружье, присел. Дерюжка повесил автомат за спину и поднял маузер Зияда.
Когда Макота приподнял голову, в сумраке за ящиками полыхнул сноп огня. Над головой вжикнула пуля. Она не просто пробила дыру в шляпе – сорвав ее, отбросила далеко назад. Макота и Крючок выстрелили разом, ориентируясь на вспышку, а потом в зале все стихло, только голос по радио неразборчиво бубнил.
Раздалось шарканье. В сумраке возник силуэт. Крючок, бросив разряженное ружье, схватил со стола пистолеты Макоты, Дерюжка вскинул маузер.
К сендеру выбрела очень высокая черноволосая женщина в длинном платье, с широкими скулами и густыми бровями, неуловимо похожая на Мустапу. Перед собой она держала охотничий штуцер. Пистолет в руках Крючка дернулся, но бандит не выстрелил – когда великанша подошла ближе, стало видно, что пули попали ей в грудь и живот.
Макота вел за ней стволом пистолетика, позабыв, что патроны в нем закончились. Женщина сделала несколько шагов, кренясь все сильнее под весом тяжелого ружья, добрела до лежащего навзничь Графа.
– Серж, – простонала она, медленно поднимая ружье. – Сережа…
Полные ненависти темные глаза уставились на атамана. По платью расплывались пятна крови.
