Григорий Чекмурин - Воин Арены
— История долгая, слушай. Я не буду рассказывать, как мы вышли к звездам, не буду рассказывать о расцвете моего народа, я расскажу о его падении.
Вестиар подобрался, голос стал заметно жестче, но в глазах все равно была тоска.
— Об этом мало кто знает, но народ вестиар родом с планеты Ролуолл. В каждом из нас с рождения присутствовал симбиот и это было вполне объяснимо, иначе выжить на нашей планете было нельзя. Что говорить о зверях, если у нас даже деревья умели убивать, чтобы выжить. Ролуолл слишком маленькая планета, чтобы вместить всех желающих жить, поэтому выживали только сильнейшие, — вестиар говорил короткими предложениями, после каждого делая глубокий вдох. — Опасность была повсюду и всегда, даже дети спали с оружием в руках, не говоря уже о взрослых. Звери убивали нас, получая наш симбиот, наше же племя не пило кровь и сильнее не становилось. Добывать металл становилось все сложнее, и однажды клинок был вырезан из дерева. У одного сильного и благородного воина сломался его клинок так, что часть осталась в теле зверя, тогда воин срезал ветку дерева, под которым хотел заночевать, и кинжалом вырубил из нее клинок. Так родился первый меч Олуна. Когда воин понял, что, убивая врагов, он становится сильнее, он сошел с ума. Начал убивать всех подряд, не видя разницы, кто перед ним: зверь, вестиар, ребенок или старик. В каждом существе планеты Ролуолл был симбиот, и он его получал. Вскоре о такой способности его клинка догадались и другие воины, и сделали себе оружие. Война длилась около двух лет, наших лет, а наш год намного больше твоего, земного. Война окончилась лишь потому, что убивать стало некого. Оставшиеся в живых звери прятались, этинуалы были почти полностью истреблены, из вестиар осталось лишь пятеро воинов, только теперь осознавших, что же они наделали. Тот, кто начал эту войну, первый узнавший о необычайных способностях Олуна, предложил дать клятву, что никогда они больше не будут убивать. Пятеро поклялись на своей крови, смешав ее в маленьком сосуде и закопав под святилищем нашего бога. Мы не могли находиться на своей планете, где все напоминало о погибших, и улетели к другим звездам. Но истинные воины не могли без боев, мы были еще слишком молоды, чтобы отложить оружие, но и клятву нашему богу нарушить не могли. Так родилась Арена.
— Но род вестиар же продолжился? Вы же здесь, — вставил фразу Денис.
— Нет, род вестиар не продолжился. Он умрет вместе с последним из нас пятерых. — горько сказал вестиар.
— Вы один из тех пятерых? — Денис чуть не вскочил с места.
Вестиар ничего не ответил, лишь убрал руку со стола и Денис увидел неглубокие вмятины от пальцев на металлическом столе.
— Но сколько же вам лет? — вдруг сообразил Денис. — Вестиары так долго живут?
— Много, я уже и считать устал. Наш обычный срок жизни давно истек, мы думаем, что это из-за трансформации. Во мне слишком много симбиота, мое тело не стареет. Вообще. Я сейчас точно такой же, каким был на своей планете.
— Трансформации? Я что-то слышал о ней, но думал это легенда.
— Нет, трансформация не легенда, каждый из нас подвергся ей. Мы не знаем почему, но в один прекрасный момент симбиот начинает перестраивать тело. Делая его еще быстрее, сильнее и защищеннее.
— Понятно, но зачем вы создали Этинуалов? Это же бандиты, они чуть не уничтожили народ ритонов? — Денис спросил и задумался, что было бы, если б вестиар принял участие в атаке Этинуалов, и тут же содрогнулся от этих мыслей.
— Это мой путь к свободе. Мы слишком долго живем и давно уже не встречали соперников, которые смогут нас победить и сменить. Я ищу своего соперника среди тех, кто не боится противопоставить себя системе.
— Вы хотите, чтобы вас убили? — Денис перестал понимать, что происходит.
— Мы пятеро — все разные, но все сходимся в одном: то, что мы сотворили, — ошибка. Мы выбрали не тот путь, и я боюсь, что Арена приведет к тому же. Поэтому я хочу найти достойного преемника, который не допустит повторения нашей ошибки.
— Как это вяжется с побоищем, которое вы устроили на Ритоки? — повторил вопрос человек, внимательно глядя на вестиара.
— Мы выбрали свой путь, каждый из нас. Я выбрал свободу, чего будут стоить мои убеждения, если я сам же начну их нарушать? Найм обсуждался, и мне это не понравилось, но я не могу заставить идущих за мной, поверивших в мои идеалы, не могу ограничить их свободу. Но и так немногие последовали за Роркатом, хоть он и один из нас.
— Роркат? Это рагул? Враг Корнашара?
— Ты смотришь на этот вопрос однобоко, — вестиар внимательнее посмотрел на Дениса, — каждый из нас кому-то друг, а кому-то враг. Ты помогал Корнашару, друзья Рорката помогали ему. Где ты видишь несправедливость?
Денис открыл рот, собираясь высказать все об убитых ритонах, о разгромленной Элории, но вспомнил сожженные города рагулов и их потери, закрыл рот и решил немного подумать, подобрать правильные аргументы.
— В чем-то вы, конечно, правы, но нельзя оправдать невмешательство в убийство тем, что вы не хотите ограничивать чью-то свободу. Этим вы разрешаете то, что могли бы запретить и уменьшить зло хоть на чуть-чуть.
— Уменьшить зло? Добро и зло всегда идут рядом друг с другом. Если бы я запретил Роркату брать с собой друзей, то для тебя это было бы добро, а для него зло. А справедливость… справедливость и так восторжествовала. Насколько я знаю, Роркат единственный оставшийся в живых рагул, наделенный симбиотом. Так что твой друг Корнашар победил.
— Все равно вы не правы. — Денис несмотря на все, казалось бы, убедительные аргументы мотал головой.
— Может быть, может быть, — инопланетянин встал, заканчивая разговор, — пойдем, тебе пора.
Вестиар открыл дверь за своей спиной. В комнате оказался аппарат струнного туннеля. Инопланетянин кивнул Денису и вернулся за стол.
— До свидания, — вежливо попрощался Денис.
Затем Денис быстро вошел в комнату, встал в телепорт и ввел координаты. Перед переходом он еще раз посмотрел на вестиара и удивился своим чувствам. Старый, уставший инопланетянин вызывал у него жалость, что было странно, ведь он был сильнее человека в разы, а сильные личности не вызывают жалости, но тут сработал туннель, и Денис очутился в знакомой комнате с точно таким же аппаратом перехода.
* * *Еременко сидел в своем кабинете в здании корпорации "Пламя" в подмосковном Солнечногорске и размышлял: "Всю жизнь думал, что люблю город, его ритм, запах, силу и адреналин, а тут на тебе: любуюсь природой и счастлив", — тут же сам себе усмехнулся, но не оторвал взгляда от раскинувшегося за окном леса с мерно раскачивающимися на ветру верхушками деревьев. Его лирическое настроение прервал вызов с коммутатора.
— Да, — слегка раздраженно бросил в трубку Еременко.
— Александр Евгеньевич, — голос в трубке показался подполковнику сильно смущенным, — тут на проходной Черешников Илья Николаевич, просит вас встретиться с ним.
— Кто?! — обычное хладнокровие изменило фээсбэшнику. — Пропустить, немедленно. В комнату для особых гостей.
— Есть, — голос охранника уже успокоился: свою задачу он выполнил, теперь решения принимал не он, и это было хорошо.
— Дима, — подполковник тут же набрал своего заместителя, — встретишь Черешникова, устроишь ему обыск по полной. Обращай внимание на все, даже на пот, понял?
— Так точно, товарищ подполковник, — Дима был невозмутим, да и не впервой ему такие приказы выполнять: специфика службы.
— И устрой ему "рентген".
Рентгеном в "Пламени" называли небольшой коридор, через который должен был пройти объект. Коридор был оснащен кучей всякой аппаратуры, "просвечивающей" клиента до самых костей, впрочем, даже в костях он не смог бы пронести взрывчатку или что-то подобное, если кому-то такое могло прийти в голову. Хотя существуют же протезы, и в "Пламени" никогда об этом не забывали.
— Будет исполнено, — Дима подождал секунду, услышал привычное "выполняй" и положил трубку, тут же решительным, но неторопливым шагом отправился исполнять.
Черешников вел себя словно у себя дома, совершенно спокойно перенес процедуру обыска, без каких-либо возражений полностью разделся и ждал, пока оперативники исследуют одежду на наличие в ней различных примесей, по отдельности неопасных, но стоит соеденить — и получится взрывчатое вещество, или ядовитый газ, или какое-нибудь психотропное вещество. С таким же спокойствием отдал на исследование небольшую прозрачную папочку с несколькими листами бумаги, такую папку можно было купить в любом канцелярском магазине за двадцать рублей.
Успешно пройдя обыск, Черешников оделся и пошел вслед за Димой. Дима довел его "рентген"-коридора и жестом пригласил пройти первым. Черешников улыбнулся и спокойно вошел в коридор, но в коридоре все-таки не удержался, поднял руки и повернулся несколько раз, показывая свою осведомленность. Все это в камеры наблюдения прекрасно видел Еременко, привычным к аналитической работе умом прорабатывая причины прибытия Черешникова. Одним волевым приказом успокоив мозг, работающий в бешеном темпе, подполковник ФСБ встал из кресла и открыл дверь подошедшим Черешникову и своему заместителю.
