Андрей Альтанов - Право на жизнь
Я сделал несколько шагов, обходя аномалию, но детектор все не унимался и тихонечко вибрировал на предплечье. Ага, «карусель» тут, по ходу, не одна. Вокруг нее примостилось несколько «воронок».
Выходить из кустов на открытое пространство и по нему огибать это скопление не очень-то хотелось. Страх попасться кому-то на глаза крепко держал меня за «половое различие». «Карусели» и «воронки», конечно, смертельно опасны, но они мне уже хорошо знакомы, а потому не так страшны. Попробую проскочить между ними. Методично обкидав аномалии железками из подаренного дедом мешка, я обозначил границы опасных зон. Теперь можно было здесь пройти как по выстланной бархатной дорожке, и неважно, что она из опавшей листвы, кривая и гайками-болтами очерчена.
Проходя мимо «карусели», я почувствовал, как меня ощутимо потянуло к ней. Аномалия большая, и даже за пределами опасной зоны чувствовалось ее притяжение.
Только-только я обогнул «карусель», как услышал треск кустов и через секунду передо мной выскочил крупный секач. Грозно хрюкнув, он закрутился на месте, оглядывая округу подслеповатыми глазками. Я замер на месте, смотря под ноги на дорожку из гаек. Красиво удрать фиг получится. Эта туша догонит меня, и хватит одного легкого толчка, чтобы меня порвало на лоскуты или смяло в маленькую фрикадельку.
Я затаил дыхание, в надежде, что кабан меня не заметит. Время тянулось, как жвачка, прилипшая к подошве в июле месяце. На лбу и спине похолодело от легкого ветерка и проступивших капель пота. На ноге заныла и задергалась мышца от той неудобной позы, в которой я застыл. И когда же эта скотина свалит?!
А кабан словно услышал мысли и повернулся в мою сторону. Мутновато-черные глазки уставились четко на меня. Секач молча рванул ко мне, только грязь брызнула из-под копыт.
— Мля-а-а-а!!! — не своим голосом закричал я и дуплетом разрядил оба ствола в несущуюся на меня тушу.
Дробь ударила мутанта по спине и, прошуршав по его толстой шкуре, рикошетом разлетелась по кустам. Мой залп для этой туши был значим не более, чем дорожные знаки для зайцев. Я перехватил обрез левой рукой сверху и, матерясь на горячий ствол, прыгнул навстречу кабану. Дробовик уперся в горб секача, и я перелетел через него, как в детстве через спины дворовых товарищей, когда играл с ними в чехарду. Правда, товарищи при этом не брыкались, подбрасывая меня на несколько метров вверх, и я потом не летел еще метров пять по инерции с последующей жесткой посадкой в кустарниковых ветках, меньше всего на свете похожих на пуховую перину или сугроб свежевыпавшего снега.
Сорванный ветками капюшон слетел с головы, а повязка сползла с лица. Я упал и растянулся в зарослях, с забитым осенними листьями ртом. А кабан на полном скаку, воинственно задрав куцый хвостик, влетел прямехонько в «карусель». Раздался пронзительный визг, секача оторвало от земли, стремительно раскрутило и буквально взорвало. И благо что я лежал, иначе бы меня с ног до головы окатило кабаньими потрохами. В этот момент я приподнял голову, и мне точно в лоб прилетело копыто. Перед глазами на несколько секунд средь бела дня засияли звезды.
С трудом я поднялся на ноги и, пошатываясь, убежал подальше от этого места. Предсмертный визг животного был, наверное, слышен за несколько километров, и ждать, пока что-то или кто-то наведается сюда пожевать мясной нарезки, просто глупо.
Руки уже отработанными и привычными движениями перезарядили обрез. Детектор молчал, и я немного ускорился. Впереди замаячили просветы между кустами и, обогнув еще несколько «трамплинов», я залег под крайним одиноким кустиком. Передо мной простиралась дорога, не шоссе, конечно, но и не деревенский проселок. Судя по карте, этот путь ведет точно к пометке на моей карте. Вон уже виднеются здания комплекса за забором. По словам деда, это была заброшенная база зенитчиков. Ну, глянем, что там завалялось.
Неровное, изрытое выбоинами дорожное покрытие медленно стелилось под ноги, изредка потрескивал счетчик уровня радиации, отмечая очаги повышенного фона. Но я уже не обходил эти зонки десятой дорогой, а старался быстро пересечь зараженное пространство. На поясе висела «медуза», и если верить старику, она могла с легкостью справиться с излишком микрорентген.
Один раз на дорогу выбежали собаки. Я юркнул в придорожную канаву и лежал там, пока их отдаленный лай не стих. Потом выполз наружу и, пригнувшись, отправился дальше. Добравшись до самого забора комплекса, я глянул внутрь огороженного пространства и — обалдел… По территории части ходили люди. Это были военные. Я упал лицом вниз на землю. Ай, дед, вот удружил! Легкий способ, значит, на оружие разжиться? И как еще меня снайпер не снял на подходе к комплексу? Теперь нужно притвориться бревном и тихонечко, незаметненько отползать отсюда.
Я ме-едленно приподнял голову и присмотрелся. Один из военных только что присел на крыло стоявшей там УАЗовской «таблетки» и достал из кармана пачку сигарет. К нему подошел второй, скорее всего пьяный, потому что его походка была уж слишком разболтанной, вразвалочку. Сидевший солдатик молча поднял руку и протянул ему пачку. Тот взял ее и так, держа в поднятой конечности сигареты, как какой-то факел, пошатываясь, отправился дальше по двору.
Стоп! Похоже, местные вояки больны уже знакомой болезнью. Это зомби, мать их! От сердца отлегло. Тупое мясо с самым навороченным автоматом не идет ни в какое сравнение с человеком разумным, вооруженным простеньким пистолетом. Я воспрянул духом. Эх, я ж так сейчас фрагов[11] набью тьму-тьмущую и стволы с трупов поснимаю! А заодно и по помещениям прошвырнусь, наверняка на военной базе что-нибудь полезное завалялось.
Решив, что лучше сначала прочесать помещения и занять удобную огневую позицию, прежде чем устраивать дезматч,[12] я просочился на территорию части.
Если не привлекать внимание этих отупевших созданий, то можно было пройти через территорию всей части без единого выстрела. Главное, вовремя падать на землю и притворяться ветошью, тогда эти вояки с выжженными мозгами могут буквально по твоей спине пройтись и ничего не заметить. По крайней мере, такое мне про зомби дедуля Михей чесал долгими вечерами после утомительных тренировок, и не верить учителю причины не было.
Выждав удачный момент, когда все ближайшие зомби повернулись ко мне спинами, я пересек открытое пространство и метнулся в тень стены какой-то длинной постройки. Вероятно, это была казарма. Тихо прошуршав курткой по всей ее длине, я прополз до дверного проема на торце здания. Дверь отсутствовала, и я юркнул внутрь.
Это был какой-то кабинет. Старая карта на стене, истлевшие бумаги на единственном обшарпанном столе. И тишина. Помещение ничем не отличалось от всех остальных, таких же заброшенных и облезлых. Пол был усеян мусором, какими-то бумагами и обломками мебели. Окурков, пустых консервных банок, старых матрасов и прочих следов сталкерской жизнедеятельности здесь не было. Тем лучше, возможно, здесь осталось что-то ценное.
Первая находка ждала меня именно в этом обшарпанном столике. В дальнем углу выдвижного ящика, под сгнившими старыми отчетами, в истлевшей коробочке лежала кучка патронов к ПМке. Не найдя больше ничего, я сгреб их в карман и отправился дальше.
Вскинув перед собой дробовик, я аккуратно прошел еще один кабинет и гуськом двинулся вдоль казармы. Два ствола высматривали все окна, дверные проемы и прочие места, откуда могло появиться шатающееся тело забредшего сюда андэда. В ближнем бою мой обрез давал фору всем «калашам», вместе взятым, и одного его сдвоенного выстрела должно было хватить, чтобы из зомби сделать всадника без головы. Точнее, пехотинца без головы.
Вся казарма была пуста и основательно разворочена. Сложилось впечатление, что тут резвилось стадо слонов. Судя по всему, она так же основательно была вылизана и вычищена поколениями сталкеров. М-мда, навели здесь «чистоту и икебану» задолго до меня. Что-то искать в этом мусоре было бессмысленно, но я все же прошелся до конца казармы, к решеткам каптерки. Указательный палец, лежащий на триггере, так и чесался, до того мне хотелось выстрелить. Хоть бы одно тело с автоматом завалилось бы сюда! Я бы позаимствовал у него все, что ему-то в дальнейшем будет не нужно. Вот тогда уже можно будет начинать отстрел остальных обитателей комплекса. Но, как и прежде, здесь царила тишина, и рядом с казармой не мелькнуло ни одно шатающееся тело.
Когда я оказался возле решетчатой отгородки, которая тут была от пола до потолка, у меня потекли слюнки. Там, на одном из столов, лежали несколько пистолетов, коробки с патронами и гранаты. На настенных полках красовались «калаши». Несколько автоматов валялись на полу, а на полках тумбочки аккуратными рядами лежали магазины к ним. Там же были еще какие-то армейские ящики. Что в них было, я не знал, но наверняка что-то хорошее, ценное, полезное для выживания.
