Андрей Круз - На пороге Тьмы
— Ты поесть купил, параноик? — спросила Настя, стаскивая с себя тулупчик.
— Ага, — кивнул я, выкладывая из сумки свертки с едой. — Хлеб, масло, сыр, колбаса… что-то забыл?
— Нет, все нормально. Ух, хорошо как дома! — на спинку стула упал стянутый толстый свитер. — Тепло и тихо, что еще нужно?
— Да уж, — согласился я с ней, стаскивая с ног влажные ботинки. Надо на батарею их поставить, чтобы просохли к утру.
— Я просто бутеров нарежу и чаю, хорошо? — спросила Настя уже с кухни.
— Более чем.
Я вроде и пожрать вкусно люблю, и одновременно с этим к еде равнодушен. Есть что в пасть закинуть — и ладно. И ем когда на ум придет или когда получится, никакого графика. Даже удивляюсь тем людям, у которых и война отдельно, и обед по расписанию. Это совсем не про меня.
— Любимый, а может быть мне с тобой поездить? — вдруг спросила Настя, выглянув с крошечной кухоньки.
— В смысле? — я снял кобуру с пояса и положил на тумбочку у кровати.
— А в самом прямом. Для страховки, будешь вроде как с партнером, вроде как в американских фильмах про полицию.
— Я с Федькой…
— С двумя партнерами, еще лучше.
— Ты бы стрелять пока поучилась, — попытался я увести разговор в сторону, попутно судорожно обдумывая ее предложение. — И у тебя же работы полно, с чего вдруг?
— Да нет никакой работы особой, так, профилактика. Не дома же всем сидеть, вот и возимся. Без меня справятся.
Казалось бы надо сразу отказывать, да вот какое дело: пока она от меня далеко — я беспокоюсь больше. Мобильной связи здесь нет, чтобы каждые десять минут звонить и спрашивать все ли в порядке. Да и такой момент надо учитывать — захвати ее кто-то плохой, и я… да что я тогда, тогда все уже. А когда рядом, то вроде и защитить можешь. Может и иллюзия, а может и нет.
А вот с другой стороны совсем никак, потому что если ситуацию с Ромой я правильно обсчитал, то я и есть основная мишень. Ну и Федька, наверное. А Настя… а что Настя? Меньше знает? Так это только до нынешнего вечера, а так любой злодей понимает, что дома я ей вполне могу все рассказать. И расскажу, обязательно все расскажу. А если бы даже не рассказал, то враг в этом быть уверенным никак не может, а значит…
— А давай, поехали, — сказал я в тот момент. Когда она явно готовила длинную возмущенную речь. Пусть уж рядом будет, мне за нее и отвечать. И к тому же… она ведь не Принцесса-На-Горошине, она человек опытный и боевой.
— Да? — как-то даже растерялась она от отсутствия сопротивления.
— Ага. И чтобы вооружилась до зубов. И прихватим смену белья и все такое, завтра в гостинице заночуем.
— Зачем?
— А чтобы врагов обмануть. А послезавтра… решим где, дожить еще до послезавтра надо будет.
— Ну ты вообще, — сказала Настя даже с каким-то уважением. — Рассказывай тога, что так тебя разобрало?
— Как чай вскипит — так и рассажу. А пока сумку соберу.
* * *Хочешь дать богам повод для смеха — расскажи о своих планах. С утра Настя поехала на аэродром — снегопад ночью прекратился, к утру ударил морозец и явно собралось выкатиться на небо солнце.
— Ничего не выйдет, — сказала она разочарованно. — Если не полетим сегодня — нас просто под суд отдадут. Или из города выгонят. Второй погожий день за черт знает сколько времени, сам понимаешь.
— Понимаю, — только осталось мне сказать. А что, все верно, спорить здесь не с чем. — В одиночку — никуда, слышишь? Вообще никуда, ни шагу. Или в кабину, или в ангар, по улице не шляйся особо. И ни с кем подозрительным не контактируй, пожалуйста.
Вот и все, собственно, что смог сказать. А что еще добавишь? Сумки со сменой одежды все же взяли, пусть в машине полежат. Заодно собрал все наличные деньги и тоже с собой прихватил. Мало ли? Или в квартиру кто-то вломится и не побрезгует, или вообще прятаться. Например, придется… Пусть при мне будут, душу пусть греют.
Вышли не через парадное, а во двор, к машине. Не поленился, полазил вокруг нее на четвереньках, заглядывая под днище, но никаких сюрпризов не нашел. Следов крови в салоне тоже не было, так что сделать меня приманкой для какого-нибудь хмыря никто не попытался. Ну и хорошо.
Нашу улицу пока никто не чистил, так что «кюбелю» пришлось уминать колесами довольно глубокий снег. Морозец и вправду стукнул неплохой, уже вполне зимний, январский такой, и стекла начало затягивать изморозью от дыхания. Пришлось приоткрыть форточки, хотя комфорта в и без того насквозь промерзшем салоне это не прибавило. Зимы ждал? Вот тебе и зима, радуйся. Может, дожди все же лучше были?
Высадив Настю на аэродроме и убедившись, что она зашла в ангар, а дверь ей открыл Марат, я поехал за Федькой и на этот раз действительно разглядел его в окне, из которого он выглядывал меня. Просто был он не в своей комнате, а в вестибюле. Поэтому и прибежал быстро. Плюхнулся в салон, выматерился на мороз, сразу попросил разрешения закурить, какового не получил. Нефиг.
— Куда сначала?
— В «Горсвет» поехали, — сказал я. — Скажем, за выписками об откомандировании, из отдела кадров.
— Да можно и так.
— Если бы не Паша, то можно, а с ним не надо. Насторожится и мало ли тогда чего.
— Да он и так уже насторожился, — хмыкнул Федька с сомнением. — Если Рому завалили вместо тебя — то точно насторожились.
— Ладно, дежурной версией будет. Если спросит кто.
Развернувшись, поехали в сторону Советской. Разговор как-то с утре не клеился, молчали больше. Федька был задумчивым, да и мне было о чем поскрипеть мозгами. Хотя бы о том, что с Пашкой делать будем. Нет, понятно, что Пашу надо выводить из оборота и трясти не жалеючи, но вот как это сделать? Убить человека несложно, сложно захватить и увезти. Особенно вооруженного человека и всего вдвоем, посреди города. Вспомнился разговор, как-то услышанный еще в начале лихих девяностых: при мне один нарождающийся предприниматель спрашивал другого, зачем тому охрана? Два телохранителя все равно от покушения защитить не смогут, а стреляли тогда многих. Было такое дело. Тот ответил разумно: «От покушения не защитят, а вот увезти не дадут, на глушняк меня валить придется. А это далеко не всегда выгодно».
Вот и у нас такая же ситуация: свалить Пашу можно одним выстрелом, а похитить… Может вообще от этой идеи отказаться, больно уж она нереалистичная? Ладно, там видно будет. Пока просто глянем на него, как бы случайно. Заехали по делам, ну и в караулку к своим забежали, поздороваться и все такое, зачем там обычно забегают в таком случае.
Припарковались у самого крыльца «Горсвета», откуда отъехал пикап «додж», такой же как у Шалвы, только выкрашенный в светло-серый цвет вместо защитного военного. Выбрались из машины, потопали ногами, согреваясь — мороз немного ноги прихватил, пол-то в машине просто стальной, а на нем решетка деревянная, как в бане, лежит. Холодом все равно тянет. Неплохо было бы вместо ботинок зимние сапоги натянуть, но не сообразил.
Прошли в тамбур, в вестибюле уже расстегиваться начали и перчатки стаскивать. Нормально, котельная тут не простаивает. Было людно, шумно, отработавшая смена собиралась у выхода в ожидании «пепелаца». Федька увидел в толпе нескольких знакомых, поздоровался за руку, кого-то по плечу похлопал. Я никого не знал, только разве в лицо некоторых, потому как сам без году неделю здесь отработал. Затем Федька заглянул в окошко к дежурному по КПП, спросил:
— Анатольич, наша группа в какой караулке?
— В первую идите, — ответил невидимый мне страж.
— Ага, спасибочки.
Первая была ближе всего, направо по коридору и четвертая дверь справа. Толкнули, вошли внутрь, в тепло, в запах оружейной смазки, сапожной ваксы и свежезаваренного чаю. В шашки играл, кто на топчанах валялся, кто книги читал — все как обычно. Увидев нас, народ загомонил, взялись руки пожимать. И тут к нам чертом Власов подскочил, весь какой-то нервный и встрепанный, но явно при этом обрадованный нашим приходом:
— Обратно?
— Не, пока командировка, — сразу отговорился я, чувствуя, что я чего-то не знаю. — В отдел кадров заехали, за аттестататми, на Крупу завезти надо.
— Мля, а я обрадовался! — сразу скривился наш командир. — Паша ушел, Трахомыч в госпитале, а вы за аттестатами, мля… Ну можно так?
— А куда это Паша ушел? — сразу влез в разговор Федька.
— Да хрен его знает! — отмахнулся тот. — С утра поцапался с командованием, хрен знает из-за чего, разорался, пошел в отдел кадров, швырнул ксиву, оружие сдал и ушел.
— Куда ушел? — чуть ошеломленно спросил я.
— Да хрен знает, я иму, что ли? — мне показалось, что Власов от злости сейчас плеваться начнет. — И чего сделаешь? Выговор объявить? Он обязательный срок давно отработал, ну не выплатят ему последнюю зарплату — и чего?
— А с Трахомычем что?
— Упал, щиколотку повредил. Блин, а сейчас зима, самая запарка. С четырех вечера уже вызовы идут, зону отчуждения едва успеваем очищать. Тьфу, мля! — он все же плюнул, хоть и символически.
