Максим Макаренков - Стражи. Боги холода
Таня кивнула и решилась на вопрос:
– А какое это имеет отношение к колдовству и прочим вещам, о которых ты говорил?
– Подожди. Дойдем и до этого. Так вот, рационалисты кое в чем правы. И теория естественного отбора в чем-то тоже верна. Отбор происходит. И среди богов, религий, систем мировоззрения, тоже. Не просто так ведь ныне забыты Чернобог или Молох, которым приносили человеческие жертвы.
И дело не в том, что им стало невыгодно поклоняться. Поверь, эти существа наделяли избранных огромной силой и великими богатствами.
Но, при этом, они толкали остальное человечество к пропасти, и с удовольствием смотрели на истребление рода людского.
Понимаешь ли, когда начинают говорить, что мораль меняется вместе с обществом, когда приводят в пример то, что раньше племя съедало своих сородичей или пленных, что раньше моральным считалось отправить ведьму на костер, я начинаю думать – зачем человек говорит это, что хочет оправдать?
Он же сознательно умалчивает о том, что племена каннибалов вырождаются, что те, кто отправлял невинных на костер, зачастую заканчивали дни свои еще более страшно. Наконец, они забывают о том, что и само человечество отвергло эту мораль, поскольку она ведет только в пропасть кровавого безумия и уничтожения.
– Значит, из всех путей развития выбирается самый добрый?
Вяземский улыбнулся:
– Если точно, то «из всех решений выбирай самое доброе». Увы, пока это идеал. Насколько я знаю, автор, написавший эти слова, сам в нем разочаровался. А жаль. Творцы не должны бросать свои создания. Тем более – следование именно этому идеалу, как показывает развитие человечества, с наибольшей вероятностью ведет к нашему выживанию.
– Знаешь, твои действия с этим идеалом как-то не всегда увязываются.
Лицо Яна стало жестким.
– Да. Если приходится, я убиваю. И буду убивать дальше. По возможности, тихо и незаметно. Для того, чтобы у тех, кто еще сможет поверить в добрые решения, однажды оказался мир, в котором это можно сделать.
Таня накрыла руку Яна своей:
– Не злись на меня. Пожалуйста.
– Да я и не злюсь, – кривовато усмехнулся Ян. – Просто частенько ощущаю себя ассенизатором.
– Почтенная профессия, – очень серьезно сказала Таня, не отпуская его руку. – И если ты не против, я бы хотела составить тебе компанию.
И добавила:
– Если ты, конечно, расскажешь, что имеешь в виду под «ассенизацией».
– Я же обещал. Значит, расскажу. Так вот, я только что говорил о естественном отборе среди богов. На самом деле, все, конечно, не так просто. Для начала постарайся представить наш мир, как одну из областей гигантского пространства, в котором вся Вселенная, описываемая законами современной физики – лишь малая часть. Развиваясь, человечество отвергает те силы, которые потенциально могут привести его к уничтожению. Иногда это происходит вместе с исчезновением или распадом народа, который поклонялся таким богам, иногда люди сами отвергают старого бога. Вместе с таким богом они отвергают, как правило, и огромный бестиарий всякой нечисти, сопровождающей своих господ. Такие боги не могут больше существовать в нашем мире. Они становятся Изгнанными.
– Но, разве, они не исчезают? Ну, не знаю, не умирают?
– Но ты же о них помнишь, правда? Следы их существования остаются в памяти человечества, значит и сами боги тоже живы. Но – в другом пространстве. Или пространствах. Между ними и нашим миром существует странное место, называемое Приграничьем. Из него черпают силу те, кого мы привыкли называть колдунами, экстрасенсами, провидцами и множеством других названий.
Таня отчего-то погрустнела, и Ян это заметил:
– Что с тобой? – попытался он заглянуть ей в глаза.
– Ты сказал, что исчезают злые, жестокие боги. Но, у каждого народа были и добрые божества. Как же с ними?
– С ними точно также, увы. Такие боги уходят сами, понимая, что должны это сделать. Ведь и в жизни людей случается, что родители жертвуют собой ради детей. Теперь представь, как это происходит с богами. Очень грустно, но неизбежно.
Таня попыталась представить, и ей захотелось плакать.
Между тем, Ян продолжал:
– Разумеется, не всем нравится такое положение вещей. Время от времени люди пытаются вернуть сюда старых кровавых богов, или кто-то из современных магов вызывает из Приграничья тварь, которой не место в этом мире. Для того чтобы уничтожать таких существ, предотвращать «пробои Границы», как мы это называем, следить за теми, кто использует возможности Приграничья, и создан Орден. Орден Стражей.
Улыбнувшись, он сделал глоток кофе:
– Ну, Орденом он называется сейчас. В разные времена он носил разные названия. Но суть всегда сохранялась – мы существуем для того, чтобы охранять наш мир. Вот так громко, и так просто.
– Ты не боишься все это мне рассказывать? – очень серьезно спросила Таня.
– Нет. Я верю тебе. И, даже, если ты решишь об этом написать, что произойдет? Поверь, спецслужбы и тайные отделы наиболее серьезных религиозных организаций прекрасно о нас осведомлены, и зачастую являются нашими союзниками. А если такой материал появится в газете, то читатели просто скажут «ух, ты!», и на следующее утро завернут в твою статью рыбу. Но, в первую очередь, я тебе верю.
– Спасибо, – хотелось сказать еще что-нибудь, рассказть, как много значт для нее это доверие, но слова не шли, и она замолчала.
Только что мир, в котором она жила, перестал быть простым и понятным. Оказалось, у него есть глубины, о которых она даже не подозревала. Темные бездны, в которые по ночам заглядывают дети, забывая о них становясь взрослыми, никуда не пропали, наоборот, все эти годы они были здесь, и сейчас наполнились новой, незнакомой жизнью. Сорвавшись с якоря, мир плыл перед глазами, тек, превратившись в густой, словно мед, поток янтарного цвета.
Закружилась голова, и она, пытаясь найти точку опоры, сжала ладонь Яна.
– Что, в голове не укладывается? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил, – Я, когда об этом узнал, честно говоря, на три дня сорвался в форменный запой. Боялся выходить из дома, вздрагивал, если хлопала дверь, и ждал, когда ко мне на балкон приземлится Дьявол.
– Надеюсь, запой мне не грозит, ты и остановишь, но в целом верно, ощущения примерно такие.
– Отлично. Не грозит – и чудно. Поскольку, как я уже однажды тебе говорил, женский алкоголизм неизлечим. А теперь нам пора смотреть на ночной Берлин. А мне – еще и разговаривать с очень хорошим человеком, которому я хочу тебя представить.
– Это что за человек? – с некоторым подозрением спросила Таня.
– Пойдем-пойдем. Расскажу по дороге, – Ян уже вставал со стула. Показав официанту несколько купюр, он оставил их на столе, прижав блюдцем.
Вечерний Берлин оказался тих и пустынен. Несмотря на это, такси моментально материализовалось у тротуара, стоило Яну вытянуть руку.
Они сели на заднее сиденье, Вяземский назвал адрес, пожилой таксист понимающе кивнул, и машина тронулась. В дороге Таня снова обхватила руку Яна и прижалась к нему. Она ужасно стеснялась этого, страшно боялась показаться навязчивой, но ничего не могла с собой поделать. Казалось – , отвернешься на секунду, и, рядом никого нет, она одна в ставшем вдруг чужим и страшным городе.
Но Ян не исчезал. Сидел рядом и время от времени легонько целовал ее в макушку.
Такси остановилось, Ян протянул водителю деньги, жестом показал, что сдачи не надо. Вышел, протянул руку, помогая Тане.
– Нам туда, – показал он на красиво подсвеченный купол, сразу же приковывавший к себе внимание. Остальное здание Рейхстага тонуло в полумраке и казалось единой внушительной глыбой, нависающей над прилегающей площадью.
Таня тихонько ойкнула, увидев очередь, начинающуюся у нижних ступеней лестницы.
Ян посмотрел на часы:
– Не волнуйся. Успеем.
И они, как самые обычные туристы, встали в очередь. Таня присматривалась к людям, стоявшим перед ней. Вот японцы как заведенные щелкают затворами фотоаппаратов. Пара пожилых американцев – бодрые, громкоголосые, сухонькая бабушка что-то показывает своему деду, тот важно кивает, с интересом посматривая на молодую смуглокожую пару, самозабвенно целующуюся рядом с ними.
Потом она так и не могла вспомнить, о чем они говорили с Яном, медленно перешагивая со ступеньки на ступеньку, но чудесное ощущение оторванности от мира и ожидания чего-то прекрасного, не покидавшее ее всю ночь, она запомнила навсегда.
Незаметно они оказались в удивительно небольшом вестибюле, где Ян купил билеты, затем пришлось пройти через рамку металлоискателя, и вот они уже в кабине лифта, плотно прижатые к другим туристам.
Открылись двери, и они оказались на крыше Рейхстага. Люди медленно расходились, осматриваясь по сторонам. Внутри купола проходила спиральная лестница, и Ян повел ее наверх.
Они медленно поднимались, Таня крутила головой, стараясь увидеть все сразу, пока не поняла, что голова начинает гудеть, и уже не может вмещать новые впечатления.
