Марик Лернер - Дорога без возврата - 3
Земные женщины изобрели для себя средний путь. Силы у них обычно мало, ума тоже не очень, зато скандальности много. Чуть что, раздается вопль про дискриминацию. На самом деле дискриминация — это когда в тюрьме в разных камерах сидят. Если права одинаковые, что за привилегии странные? Все должно быть одинаково. И мягкое кресло в офисе, и жесткие нары. Нет, они желают получать только исключительно положительное равноправие. Вот в России, я помню, раньше дороги чинили и шпалы носили женщины. Теперь вместо них разные таджики мужского пола этим занимаются. А зря. Это ж чистое равноправие, тяжести таскать за маленькую зарплату. Государство очень заботилось, стремясь помочь им работать наравне с мужиками, доказывая свое превосходство.
Катя вышла из дверей с двумя сумками, и, сразу заметив меня, поменяла направление, пойдя на сближение.
— Привет, — сказала она, подбежав, — что-то случилось?
— Да нет, — забирая сумки, отмахнулся я. — Просто мы наше дело закончили, и неожиданно образовалось свободное время. Решил помочь. Как дела?
— Дела прекрасны, учителя не достают за полным их отсутствием.
— Ну, считать надо уметь, — глубокомысленно пояснил я, — чтоб в магазине не наи... в смысле не обманули. И для стрельбы полезно. Чтобы попасть из миномета надо хоть уметь данные в формулу подставлять.
— А Печорин тебя не особо волнует, — радостно поймала меня на слове Катя, — и мысли какие-то странные — про миномет. Вообще, на приличного отца, заботящегося о дочери, ты не тянешь, — снисходительно заявила она. — Возраст больно молодой. Скорее на старшего брата. Меня уже спрашивали. Весь из себя такой симпатичный и накаченный — мечта молодой дурочки. Тем более и не бедный.
— А ты у нас умная? — заинтересованно спрашиваю я.
— Я просто больше знаю, — пояснила Катя. — Даже если специально не подслушивать, кто-то вечно обмолвится. У тебя и жена есть, и дети. Только не пойму сколько, но не один. Собственно, почему вы даже домой не звоните?
— Мороженное хочешь? — спросил я.
— Хочу, — согласилась она. — Только на вопрос ты отвечать не желаешь. Что-то все-таки с вами сильно не чисто.
Мы зашли в первое попавшееся кафе и уселись на стандартные пластиковые стулья, под стандартным зонтиком, у стандартного пластикового стола. Наверное, в джунглях Амазонки у индейцев с каменными топорами такие же стоят. Полная и окончательная победа глобализации на отдельно взятой планете. До нас еще тяжелая рука земных корпораций не дотянулась, и пока прекрасно обходимся деревянными. Те, кто не сидит по старой привычке прямо на земле или на коврике. Ничего, все впереди. В Федерации уже наладили выпуск пластмассовых изделий в массовом порядке. Стандарты и вид знакомые до безобразия.
— Ей шоколадного, — Катя, соглашаясь, кивнула, — мороженого, — сказал я подошедшей официантке, — а мне кофе. Только большую чашку.
— Так что ты мне сказать хотел? — спросила она.
— Есть очень большая вероятность, что нам придется в ближайшее время уехать. Когда и сколько это будет продолжаться, пока не понятно. Может через пару дней, может пару месяцев. Оставить тебя просто так одну в квартире, будет не слишком правильно. Еще не хватает, чтобы кто-то обратил внимание, что взрослых нет. Так что вариантов собственно два.
— Один, — мгновенно сказала Катя, дождавшись пока официантка, поставит на стол вазочку с мороженым и мой кофе, — это поселиться у Тани, так?
— Правильно, — согласился я, — наблюдая как она набрала в ложку мороженное.
— Мне это не нравится, — подумав, сказала Катя. — Ничего против нее не имею, но она не одна живет. Там в квартире ее родители, неизвестно как к этому отнесутся.
А вот как насчет второго варианта? Вы решили отправить меня к себе домой, но там рубль вход, сотня выход? Вместо учебы в школе, требуется палить из автомата, резать глотки врагам? Кстати, спасибо за то, что учил обращаться с ножом.
— Не за что, — пробурчал я.
— Пригодится, — ухмыляясь, сказала Катя. — Мало ли что в жизни бывает. Ты мне еще должен показать, как это реально делать, не на тренировке. Барана что ли купить? Крови я не боюсь. — Она посмотрела на меня, отложив ложку в сторону.
— Ладно, без шуток. Если уж начал, — серьезно пояснила она, — объясни до конца. Как там это — деревня, овечки, минометы и разные непонятные дела, про которые говорить не желаете, но уходите увешенные оружием. На кавказцев, грабящих бизнесменов или взрывающих дома, вы меньше всего похожи, даже при наличии Рафика, который на мусульманина совершенно не тянет. Никаких намазов, хиджабов. Мария вообще ходит по квартире в одной майке и трусах, а Рафик ее явно побаивается. И эти самые странные вещи, которым она меня учит, когда у нее настроение подходящее. Я теперь гораздо лучше угадываю, что будет. Особенно у знакомых. Куда вы меня отправите?
— Проблема, — сказал я. — Не могу, права не имею рассказывать посторонним. Поэтому предпочтительней первый вариант — к Тане домой. Насильно тащить тебя никому не нужно, а объяснять запрещено. Держать тебя там против воли никто не будет. Не понравится — вернешься.
— И вся ваша тайна пойдет прахом, если рот открою.
— Не расскажешь, — уверенно сказал я. — Таня вот молчит.
— Будем последовательны, — сказала Катя. — Я уже поняла, тебя надо ловить на слове. Обещал — сделаешь. Значит что?
— Что? — заинтересованно спросил я.
— Значит, пообещаешь, что тяжкую обязанность следить за моим воспитанием, принимаешь на себя, до моего совершеннолетия.
— Это как? — не понял я.
— Официально удочеряешь, или как там в ваших таинственных местах принято. Будешь кормить, поить, защищать и объяснять что к чему.
— Тебе может не понравится мое воспитание, — поясняю, — я ведь и выпороть могу.
— В жены шейху за белого верблюда не отдашь?
Я улыбнулся.
— У нас не водятся. Ни шейхи, ни верблюды.
— Тогда не думаю, что будет хуже, чем сейчас. Мыть, убирать и в магазин ходить я согласна. Что требуется, буду выполнять, но ты за меня отвечаешь.
Веселое дело, подумал я. На всю жизнь ее обожгло. Готова идти куда угодно, лишь бы не бросили. С одной стороны доверяет, с другой без клятвы не согласится.
— Ну почему я? Лучше уж Мария, — сказал вслух.
— Не-а, — уверенно ответила Катя. — Ты парень простой, с тобой легче. А она из таких, знаешь, которые талантливые и не особо волнуются по поводу того, что про них думают окружающие. Смотреть на их работы интересно, но вот общаться не всегда приятно. Я выбираю тебя.
— Ты хоть понимаешь, — безнадежно спросил я, — что я тебя оставлю там и все равно уеду? Работа такая. Будешь крутиться сама.
— Ну, так не навсегда же, — безмятежно ответила Катя. — И вообще, отвезешь, познакомишь с моими новыми родственниками. Жена как, нормальная девка? Молчу, молчу...
И что там Дашка говорила про цыганку, которая попросится ко мне домой и отказывать нельзя? Чем дальше, тем интереснее. Скоро будет, как оракул невразумительно вещать. Если ее сны такие же детальные, как она мне в первый раз рассказала, какого первопредка голову морочит?
— Погрозишь пальчиком, чтоб не обижали, — весело говорила Катя, — а там видно будет. Я обещаю — буду пай-девочкой. Нож спрячу подальше, и буду носить из школы только хорошие отметки.
Я поперхнулся кофе.
— Ой, — сказал я отдышавшись. — Насмешила. Там так нельзя. И нож прятать не положено и изображать добродетельную Золушку тоже. В момент расколют и сделают нехорошие выводы.
Ладно, считай, договорились. Папы из меня для тебя не выйдет, сама сказала, только старший брат. Но начальник я суровый, про порку не зря говорил. — Катя скептически улыбнулась. — Есть очень большая разница между наемной силой в твоем лице и моей младшей сестрой, — пояснил я. — Мы не кавказцы, но идти против старшего, всего равно, что писать против ветра. Меры будут приняты немедленно и вряд ли понравятся провинившемуся.
Теперь так. Послезавтра отправляемся, поэтому вечером подойдешь, я тебе прочитаю краткую лекцию как себя вести. Будет интересно. Сейчас уже некогда, идем домой. Тем более, что посторонние случайные уши мне без надобности, и давно пора готовить ужин. Чья обязанность?
— Моя, — с готовностью ответила Катя, вставая. — А кота можно взять с собой?
— Хорошая мысль, — одобрил я, — будешь убирать за ним еще и там.
Кресло было мягкое, кофе вкусный, секретарша выбиралась не по принципу красоты, а явно за умение работать. Нечто среднее между старой мымрой не способной говорить ни о чем кроме работы и бесполезной красоткой, существующей исключительно для украшения. Еще у входа торчал могучий парень в спецодежде и с табличкой на груди. Точно как на плакате про советских тружеников. Голова маленькая, плечи широкие. Молота у него в руках не было, вместо него на поясе висела дубинка и имелось нахмуренное выражение лица. Всем своим видом форменный парниша должен был внушать страшную боязнь злоумышленникам. В целом, я остался доволен впечатлением. Если обстановку в приемной сложить с не поднимающей головы от экрана секретаршей, добавить объем бицепса охранника и учесть размер гонорара адвоката и сложность к нему попасть на прием, вывод был однозначный — умеет жулик сосать деньги с клиентов. А раз при этом еще и ходят к нему, то дело свое знает.
