Анна Пань - Страсти Евы
За мои деяния мне влетит по первое число, но я все равно приоткрываю соседнюю дверь. Субботняя Богиня Судьбы настроена благосклонно − подсобное помещение для хранения охотничьего инвентаря пустует. Не успеваю я запереться изнутри на ключ, как северный ветер приносит в открытое настежь окно отголоски грязной брани Германа Львовича из конференц-зала. Крайне осторожно я высовываюсь в окно. У подножья замка бушует пучина. Пенистые волны с шелестящим шумом разбиваются о многовековые гладко отесанные стены.
− Ради Всевидящей Тени, простите меня, повелитель! − плачущими интонациями лебезит по-английски голос Джона Доу[4]. − У Воронцова есть осведомители. Я не знал.
− Имя, бл*ть!? − орет благим матом Гробовой-старший.
− Его зовут… − доносит Джон Доу, но разбившаяся о камни волна заглушает произнесенное им имя.
− У меня появилась одна идейка, Гера, − прибывает с потоками холодного воздуха русская речь Джейн Доу[5], ее слова сопровождаются чирканьем спички, и появлением запаха дыма сигареты. − Предложи обмен Воронцову.
− Девчонкой занимается Гавриил. Он действует согласно плану. Всю ночь будет работать, как раб на галерах. − (Я обмираю от такой убийственной вести). − Надеюсь, тебя никто не видел?
− Не-ет, − неразборчиво отвечает Джейн Доу, видимо, затягиваясь сигаретой. − Я прошла обходным путем.
− Остерегайся Гавриила. Одной Всевидящей Тени известно, что он выкинет на этот раз, если увидит тебя в имении.
− Твой сын − Зверь! − рявкает Джейн Доу. − В прошлый раз этот садист с улыбкой на лице хлестал меня кнутом. Он переломал мне ребра. Твой сын тронулся умом. Серьезно, его место в психушке. Ты спрашивал себя, что будет, когда он взойдет на престол?
− Мы не будем поднимать эту тему, − неприязненно скрипит Герман Львович.
− Гера, твой сын − твой злейший враг, − пропитывается горьким привкусом мышьяка голос Джейн Доу спустя новую порцию никотина. − Орден уже во всеуслышание заявляет, что Гробовой-младший вместе с тобой и Уилсоном делит первенство. Твой оборотливый сынуля, как ядовитый плющ, запустил руки, куда только можно. Оттяпал себе приличный кусок активов всего информационного рынка и перешел к активному финансированию медиапространства. Не так давно он еще и разжился целой флотилией. И это не считая того, что его формирование военных кораблей и подводных лодок не имеют аналогов. Даже численность его сухопутных войск скоро превысит твою собственную армию и вооружение. Скоро и твое могущество в воздухе он затмит своим господством.
Джейн Доу затягивается сигаретой и снова продолжает стоять на своем.
− Гера, твой сын страшен, как зреющая чумная бацилла. Он хитер и мстителен. И он не прощает. Это каждому известно. Наступит день, когда он скинет меня с лестницы. Тебя ждет та же участь. Попомни мое слово, без F-вируса твой сын станет нашей небесной карой, нашей чумой.
− Что за ахинею ты несешь?! − ревет Гробовой-старший, отделывая всех и вся, на чем свет стоит. − Гавриил у меня под колпаком. Сейчас тебе лучше покинуть имение, Ламия.
«Мать Белинды!» − снисходит ко мне просветление. Дабы более не испытывать терпение Субботней Богини Судьбы, я тихо отворяю дверь и в быстром темпе спешу обратно в Большой Зал. В коридоре угодливая обслуга встречает меня учтивыми книксенами. Пережитки феодального строя меня немало удивляют, но с выходом в свет центральной лестницы мои мысли полностью переключаются на «корпоративный» бомонд. Заглядываясь на пестрящие вечерние платья и ювелирные украшения, я перестаю смотреть под ноги.
Шеф-Повар Эмоциональных Десертов Злой Рок приправляет блюдо дня секретным ингредиентом!
По неосторожности я умудряюсь зацепиться каблучком туфельки за серебряную балку на ковровой дорожке. Стоп-кадр застывает в моих глазах, крик проваливается в горло, я взлетаю с лестницы прямо в гущу светских сплетен Ордена. Вся жизнь проносится перед глазами, ровно до того момента, как совершенно случайно поднимающийся по лестнице Гавриил предотвращает мой фатальный поцелуй с мраморным полом.
− Проклятье, куда ты так несешься! − намертво прижимает он меня к себе.
Сердце у него в груди бьется с такой частотой, что неизвестно еще, кто из нас перепугался больше.
− Черт возьми, Ева, нельзя бегать на каблуках! Сколько можно твердить тебе о благоразумии?! Не окажись я рядом, ты бы упала с лестницы и сломала себе шею!
− На одного архонта из рода Воронцовых стало бы меньше, − язвлю я, рефлекторно теребя дужку очков.
Буквально на долю секунды Гавриил задерживает дыхание, то ли не поняв смысла моих слов, то ли, наоборот, поняв все как надо.
− Никто из рода Воронцовых мне не враг и никогда им не станет, − спокойно излагает он, но совсем таким не выглядит.
В мою голову шурупом ввинчивается мысль, что мы прекрасно поняли друг друга. Старательно гонимые изречения Гробового-старшего о заговоре против Никиты бумерангом возвращаются обратно.
Гавриил пристально следит за изменениями в моей мимике:
− Не знаю, какая муха тебя укусила, Ева, но нам лучше пойти отдохнуть.
В напряженном молчании мы идем к моему архангелу-хранителю Гавриилу − как-никак он снова спас мне жизнь. Если так рассудить, поступок отнюдь не подлого заговорщика.
Гостиная в личном крыле имеет приличные размеры. Из пиал кессонированного потолка свисают черные жемчужины мерцающих люстр. Немногочисленная мягкая мебель обтянута змеиной кожей. На натертом до блеска черном мраморе раскинута шкура саблезубого тигра. Отдельное место занимают установленные в ряд статуи пантеона греко-римских богов и коллекция холодного оружия. Солирующая партия архитектурного ансамбля отдана затейливой игре света: точечная подсветка отдельных предметов декора оттеняет углы, придавая залу нотки интимности и таинственности.
− У тебя очень красивый дом, − восторгаюсь я, с пристрастием пробуя на ощупь гипсовые изваяния: бога войны − Марса и богиню возмездия − Немезиду.
С сосредоточенной задумчивостью Гавриил следит за моими перемещениями по его личному пространству.
− Покорно благодарю тебя, Ева, − польщенно признается он после паузы.
− Сколько в имении комнат?
− Четыреста, включая хозяйственные помещения, − на автомате сообщает он и протягивает мне бокал красного вина. − Нежный купаж с вишневыми нотками «Романе-Конти ДРК» будет идеальным продолжением… нашего свидания.
Мои ладони резко потеют, на лбу выступает испарина, и все это от эйфории.
− Где ты будешь отмечать Новый год? − вскидываю я на него глаза, смочив пересохшее горло вином.
− По старой схеме − в Клубе Крестовичей. Где будешь ты?
− По старой схеме − на карнавале в Красной Поляне.
Гавриил напряженно обводит пальцем ободок бокала и залпом осушает вино до дна.
− У твоего… бойфренда та же программа?
С вопросом в лоб мне становится нечем дышать.
− Мы с Бобби расстались, − глухо признаюсь я, судорожно вытирая потные ладони о края платья. − Он позволил мне разобраться в своих чувствах.
В глазах Гавриила затаивается дикий блеск.
− Какой широкий жест со стороны Уилсона, − с фальшивым гуманизмом выписывает он, снимая пиджак. − Твою мать, прям доблестный рыцарь всех времен и народов!
− По-твоему, плохо с пониманием относится к чувствам женщины?
− Женщины лучше понимают количество нулей в банковских счетах.
У меня обрывается сердце от его режущих без ножа слов.
− Ты не веришь в любовь?
− Стоит только отдать сердце женщине, как она приделает к нему поводок и будет пережимать кислород, когда ей вздумается, − парирует Гавриил с презрением, лихорадочно ослабляя узел галстука, словно он и есть тот самый поводок, пережимающий ему кислород. − Меня не интересуют сентиментальные слюни. Коль скоро мне заблагорассудится удовлетворить свою похоть, я просто покупаю «сексуальную игрушку». Романтика не для меня.
Я обалдело смотрю на него:
− Почему ты так уверен?
В мрачном безмолвии Гавриил за локоть подводит меня к большому зеркалу в человеческий рост и встает сзади. Слабый аромат его одеколона разбавляет резкий запах алкоголя. Заметно вожделеющий взгляд и грубые движения подсказывают − Гавриил Германович порядком пьян.
− Внимательно смотри в зеркало, Ева, − командует он, нескромно кладя ладонь на мой живот. − В мою красивую оболочку заточена на редкость уродливая душа.
Он охватывает мою талию посильнее стальных тисков и плотно прижимает меня к своему горячему мощному телу и не менее мощной эрекции. Как и в прошлые разы, ссора его завела. Многократное совпадение как минимум ненормально. В трезвом состоянии я бы воспротивилась грубому обращению, но алкоголь разжег во мне безрассудство.
Не отвлекаясь на тянущую боль в пояснице, я вглядываюсь в наше отражение и с ощущением падения в бездну проваливаюсь в ночной кошмар в канун восемнадцатилетия. Мрак… холод… склон горного ущелья… зверский взгляд… выстрел! Я вздрагиваю и вновь встречаю в зеркале горящие демоническим огнем синие глаза.
