Михаил Гвор - Прорыв выживших. Враждебнные земли
Андрей кивнул. Естественно, приходилось. Ирбис, Снежный Барс, Леопард Гор, Великий Посредник… До чего азиаты падки на громкие красивые имена и сложные обряды. Почему нельзя просто прислать человека на переговоры? Кому и зачем нужны какие-то посредники? Ладно, допустим, к тому же Ахмадову и в самом деле опасно посылать людей. Но чего бояться в Дивизии? Впрочем, надо отметить, что до сегодняшнего дня посредники обходили Душанбе стороной.
Знали про Ирбиса мало. Конечно, разведка уделяла внимание всем более-менее значащим фигурам на политической карте Средней Азии, а особенно Таджикистана. Но посредникам его доставалось немного, хотя в первое время их развелось тьма тьмущая. Разрабатывать подобных пешек — смысла ни малейшего. Посредники — разменная монета, только подсобрал информацию, а клиента грохнули. И смысл? Потери среди посредников в первые годы просто ужасающие. Не один раз беки вместо ответа присылали спрашивающему голову посланца. А потом посредник остался один. Ирбис.
Его пустили в проработку всерьез. Очень всерьез. После того, как в восемнадцатом году люди Леопарда Гор нашли и вырезали банду Искандера Осими, за которой спецназ дивизии безуспешно гонялся два года. А посредник нашел играючи, чтобы передать сообщение. И уничтожили быстро и эффективно. Но не за преступления, которых за Искандером числилось без счета, а за посягательство на жизнь посланника. А ведь у Осими были очень неплохие бойцы. Занялись разведчики Ирбисом очень плотно. И абсолютно безрезультатно.
Самого Посредника вообще не нашли. Никто его не знал, никто его не видел, никто его не слышал. О нем слышали даже бродячие собаки, а его — ни один человек. Это мог быть любой дехканин, обрабатывающий хлеб на собственном поле, бек или баши, развлекающийся на досуге, столетний старик или узбекская разведка. Или, с тем же успехом, американская или республики Гонолулу. В определенных местах можно было оставить информацию, за которой приходил какой-нибудь молодой парень, представлявшийся «языком, глазами и ушами Ирбиса», выслушивал поручение, забирал оплату и исчезал, чтобы через некоторое время появиться у адресата. Естественно, попытки отследить «уши» были. И убить — тоже. Но, насколько знал Андрей, исключительно неудачные. Даже квалифицированная слежка теряла поднадзорного на ближайших километрах пути, а результат покушений… Осими свидетель… Чаще всего на месте: у «языков» имелись и руки, и оружие.
Защищала посланников такая же табличка, как и висящая на шее гостя. Кусок металла со стилизованно нарисованным зверем. Не то барсук, не то енот, может, вообще, скунс американский. На волка тоже немного смахивает. Но не барс, это точно! Весьма эффективно защищала. А подделать знак Ирбиса было не безопасней, чем пустить себе пулю в лоб.
Разведка Дивизии, конечно, не чета службам мелких баши. И люди посерьезней, и материальная база… Но в данном случае и ей похвастаться было нечем. Никто, ничего и никогда…
И вот «работник» неуловимого Посредника стоял перед Пилькевичем. Первой мыслью Андрея было захватить посланника и получить кучу интересной информации. Но начштаба еще задолго до Войны научился сначала думать, а уже потом бегать. Мало того, что результат такой попытки непредсказуем. Так еще есть законы, которая Дивизия активно проводила в жизнь на контролируемой территории, потихонечку строя нормальное государство. И если тот, кто эти законы разрабатывал и вводил, первым же и начнет их нарушать… Какое-то государство, может, и получится… Но только не нормальное. Парень пока не сделал ничего запрещенного, не за что его арестовывать.
— Присаживайтесь, — кивнул на стул Андрей, — чем могу быть полезен?
— Меня просили передать несколько слов Сергею Павловичу. Но поскольку в настоящее время он занят, а скорость поступления информации столь же важна заказчику, как и точность, я решил обратиться с этим вопросом к Вам.
— Слушаю.
Дверь открылась, и секретарша (а как же, у нас и секретарша есть, правда, в звании старшего лейтенанта и с очень специфическими навыками, но есть, и ходит в штатском) принесла чаю. Гость начал говорить только когда она вышла:
— Первое предложение от Шамсиджана Рахманова, соправителя Матчи. Дословно оно звучит так, — гость перешел на таджикский, — «сержант всегда готов отдать честь полковнику». Перевод нужен? — последняя фраза прозвучала уже по-русски.
— Не обязательно, — ответил Пилькевич, — скорее, расшифровка. Я владею таджикским, хотя и не так блестяще, как Вы русским.
По-русски посланец говорил чистейше, как будто родился и вырос на волжских просторах, а не в горах и пустынях Средней Азии.
— Владение языками — обязательное условие работы у Ирбиса. Русский, таджикский и узбекский в совершенстве — обязательный минимум.
Андрей покачал головой:
— Неплохо. Очень неплохо. Достойно уважения.
— Вернемся к делу. Матча хочет войти в состав Вашего государства. Дотируемым районом она не окажется. Скорее, наоборот. Единственное условие — уничтожение баши Ахмадова и присоединение вами его территории. При этом матчинцы готовы участвовать в боевых действиях. Но в одиночку с Ахмадовым им не справиться.
— Вы должны понимать, что это непростой вопрос. Ахмадов и у нас как кость в горле, это не секрет. Но не уверен, что нам стоит сейчас начинать войну. В любом случае, такие вопросы я единолично не решаю.
— Никто не требует немедленных действий. Сержант ВДВ СССР Шамсиджан Рахманов отдельно подчеркнул, что данное предложение долгосрочное, и останется в силе до тех пор, пока Матча не станет частью единого Таджикистана. Или пока Аллах не приберет к себе душу сержанта.
— Что ж, спасибо. Я доложу переданное Вами полковнику. Насколько я понимаю, это не всё.
— Совершенно точно. Бек Пенджикента Саттах Амонатов просил передать, что Пенджикент заключил договор о мире и дружбе с шахом Великого Хорезма Сарыбеком. Договор равноправный и не подразумевает включения Пенджикента в состав узбекского государства. Войска Сарыбека могут войти в Пенджикент исключительно по отдельной просьбе Саттах-бека, а она возможна только в случае успешной агрессии со стороны всё того же Ахмадова. Кроме того, бек по-прежнему считает полковника своим другом и подтверждает, что в случае конфликта Дивизии с Ахмадовым поддержит вас всеми своими силами.
— Чего-то многовато предложений дружбы для одного дня. А объединиться Саттах-джан не предложил?
— Почтеннейший сказал, что при наличии общей границы имеет смысл вернуться к обсуждению данного вопроса.
— Хитер дед, хитер и изворотлив… Еще кто?
— Бодхани Ахмадов, баши Зеравшана, передает полковнику наилучшие пожелания и предлагает мир и дружбу. Более того, он информирует, что его войска не перейдут через Анзобский перевал.
Андрей покачал головой.
— Охренеть… Скажите, а как это у Вас получается: только что передали мне предложения от врагов господина Ахмадова, а потом от него самого? Один и тот же человек.
— Мы передаем все оплаченные слова, кто бы их ни сказал. Таковы Правила. Не гонять же к вам троих…
— Тоже верно. Насколько я понимаю, второй и третий вопросы риторические, и ответа не требуют. По первому я пока тоже ничего не скажу.
— Естественно. Когда будете готовы, оставьте сообщение в любом их наших «почтовых ящиков».
— В Душанбе они есть?
— Конечно. Ваши разведчики в курсе. Это наши личности им не удалось установить. А всё остальное — выяснили. Ваш ответ оплачен Матчой, так что не стоит рисковать своим человеком, отправляя его через земли врага. Не смею больше задерживать.
— До свидания.
Дверь за посетителем закрылась.
Окрестности Астрахани— Страшный ты человек, капитан.
Сундуков отхлебнул из фляжки и протянул Урусову. Тот помотал головой. Контузия вроде отпустила маленько, но от одного запаха спирта выворачивало мгновенно. Пришлось становиться трезвенником. Капитан надеялся, что временно. Майор тем временем продолжил:
— Тебе самых, можно сказать, невинных пацанов доверили. Поляк от каждого трупа блевал. Про шахматиста, я вообще молчу. Ты их должен был холить по холке и лелеять по лелейке. Беречь, так сказать, от жизненных неурядиц и прочих невзгод военного времени. А ты что с ними сотворил, хохол ты чокнутый?
— Что сотворил, что сотворил… Эти сами кого угодно на подоконнике построят и Родину любить научат. А под белых и пушистых это так, маскируются.
— Херово они маскируются. Видел бы, что у несчастного Хомяка творили…
— И чего творили? Филиал Аушвица открыли?
— Да так… — замялся майор
— Нет уж, начал — рассказывай. Шибко интересно, на что способны мои бойцы, когда нужда яйца прищемит.
— Ладно. Подъехали мы, я присматриваюсь, план прикидываю, как эту цитадель брать. Цитадель, прямо скажем, хреновенькая, не для обороны строилась, комфорта ради. Охотничий домик какого-нибудь Луя французского, не более. Внешка, как ДШК увидела, так сразу в нетя подалась. Даже ствол не прогрелся.
