Василий Головачев - Не русские идут
– Откуда я знаю? – Мирослав облился потом, прикидывая, успеет он добежать до каменных изломов у подножия сопки или нет; выходило – не успеет. – Мы утром встали – Опухоль пропала.
Правду говорить по-прежнему не хотелось. К тому же Мирослав почему-то был уверен, что представители власти отрабатывают чей-то приказ, не связанный с их профессиональными обязанностями.
Сержант вдруг выстрелил.
Пуля попала в камень под ногой Кожухина.
Он подскочил.
– Вы что, обалдели?!
– Говори, сучий потрох!
– Я буду жаловаться!
Ещё один выстрел. Пуля выбила облачко пыли из каменной плиты, продырявила палатку.
Мирослав понял, что шансов выжить у него нет, и принял решение, какого от него никто не ждал, в том числе он сам.
Когда сержант с белыми глазами душевнобольного направил ствол пистолета ему в голову, он метнулся к нему, схватил за руку и сбил с ног!
Упал сверху, рыча от бешенства, ударил кулак с пистолетом о камень, но сержант был сильнее и одним движением оторвал геофизика от себя, отбросил в сторону. Вскочил.
Мирослав прокатился по буграм и рытвинам, ударился плечом о каменную глыбу, заорал от боли. С трудом перевернулся на спину.
Сержант, оскалясь, навёл на него пистолет.
Мирослав закрыл глаза, замер, ожидая выстрела.
Но выстрела всё не было, послышался какой-то короткий шум, удар, что-то упало на землю.
Геофизик открыл глаза.
Сержант лежал неподалёку лицом вниз и не шевелился.
Рядом с ним стоял высокий седоватый мужчина в ветровке и зеленоватых штанах со множеством кармашков. Заметив движение Мирослава, он шагнул к нему, подал руку.
Кожухин заглянул в его светящиеся жёлтые – «тигриные» глаза, опёрся на руку, встал. Охнул от боли, схватившись за плечо.
– Ранен? – спросил незнакомец глубоким баритоном.
Мирослав мотнул головой.
– Нет, о камень ударился… вывихнул, наверно.
– Полечим, это не смертельно. Чего они хотели?
Мирослав вспомнил о капитане, поискал его глазами.
– Там ещё один мент… участковый.
Мужчина оглянулся, но на его лице не отразилось ни тени беспокойства.
– Я с ним уже встретился.
– Они хотели узнать, что случилось с Опухолью… и про Соринку. – Признание слетело с губ само собой, однако Мирослав почему-то не испугался этого.
Незнакомец прищурился, разглядывая лицо геофизика. От него веяло таким спокойствием, уверенностью и силой, что Мирослав невольно расправил плечи. Хотя тут же согнулся от укола боли в плече.
– Мы обнаружили внутри Опухоли объект… тетраэдр… назвали Соринкой. Хотели достать…
– И Опухоль ушла под землю.
Мирослав виновато поёжился.
– Так получилось.
Мужчина улыбнулся. Глаза его погасли, стали карими, тёплыми.
– Каким образом вы намеревались достать эту… гм, Соринку?
– С помощью направленного взрыва.
– Понятно. И что же? Соринка исчезла?
– В том-то всё и дело, плавает под водой до сих пор. – Кожухин оживился. – Могу даже показ… – Он подозрительно посмотрел на кареглазого. – А вы кто?
– Данилин моя фамилия. – Мужчина вынул из кармана куртки мобильный айфон. – Андрей Брониславович, служба ВВС… да, Владимир Владимирович, я на месте… Ключ здесь… разберусь и доложу.
Он сунул мобильник в карман.
– Что это за спецслужба – ВВС? – поинтересовался Мирослав.
– Есть такая, – рассеянно ответил Данилин.
– Десантники, что ли? Лётный спецназ?
– Нет.
– Разве ВВС – не военно-воздушные силы?
– Нет.
– Круче ФСБ?
– Покруче, но не ФСБ. ВВС заботится о российском народе. Давай-ка я тебе плечо вправлю.
Мирослав нерешительно покосился на ноющее плечо.
– Мне бы врачу показать…
– Все мы врачи. Не бойся, хуже не будет.
– Меня уже обещали полечить, – вспомнил геофизик предложение Натальи. – Методом ВВМ.
Данилин посмотрел на него с любопытством.
– Даже так? Ты болен?
Что такое метод ВВМ, он спрашивать не стал.
– ОРЗ, горло болит, ангина, наверно.
– Понятно. В вашей команде действительно должен быть специалист.
– Она лётчица, Наталья.
– Повернись и потерпи чуток.
Мирослав хотел сказать, что он не любит боли, но вместо этого покорно повернулся боком к гостю, закрыл глаза.
Плеча коснулись пальцы Данилина, пробежали вверх-вниз, рождая странные вибрации тепла и болевых всплесков, вполне терпимых. Кожу лица и носа обдало теплом. Затем последовал несильный рывок-толчок в плечо.
Мирослав охнул, открывая глаза, увидел сияющие глаза «врача».
– Ну, как?
Он пошевелил рукой, поднял брови.
– Не болит… нормально… пальцы шевелятся…
Плечо действительно не болело, только зудело и чесалось изнутри, нагретое, казалось, до высоких температур. И точно так же зудел и чесался нос, нагретый, будто геофизик держал его над открытым огнём.
– Носом подыши.
Мирослав вдохнул холодный воздух, выдохнул, боясь выдавить сопли, потом задышал смелее.
– Ух ты, сухо!
– Горло проверь, сглотни.
Мирослав проглотил слюну, не ощущая ставшей привычной шершавой колючести нёба, с удивлением посмотрел на Данилина.
– Так вы всё-таки целитель?
– Не практикующий, – усмехнулся витязь. – Позже и тебя научу справляться с такими простыми болезнями.
– Почему мы все не можем этого делать?
– Потому что в этом случае никто не боялся бы законов общежития, особенно ущербные умом и душой люди. Творец не зря поставил барьер, чтобы негодяи не могли сами себя лечить, отращивать конечности и заменять органы.
– Не думал об этом.
– Подумай.
Верзила-сержант в метре от них зашевелился.
Данилин нагнулся, поднял пистолет, выщелкнул обойму, выбросил в кусты, положил пистолет на землю.
Сержант сел, ворочая белыми мутными глазами. Цапнул пистолет, направил ствол на Данилина.
Тот покачал головой.
– Лучше бы ты этого не делал, служивый. Кто вас послал?
Сержант нажал на курок, но выстрела не последовало.
Мирослав облизнул губы, потрясённый спокойствием спасителя.
– Он же мог…
– Не мог. Кто тебя послал? Говори.
Сержант тупо начал нажимать на курок, и Данилин точным движением выбил у него из руки пистолет.
– Похоже, мозги у тебя практически отсутствуют. Ладно, посиди пока, потом поговорим. – Данилин бросил взгляд на Кожухина. – Подожди меня тут, я поговорю с капитаном.
Мирослав хотел спросить: а если мент начнёт драться? – но не успел. Спаситель уже поднялся на откос и скрылся за береговым валом.
Милиционер же перестал вдруг шевелиться, замер в странном ступоре, взгляд его остановился.
– Как тебя скрутило, – пробормотал геофизик, понимая, что новый знакомый каким-то образом заставил сержанта забыть о себе.
Очень хотелось посмотреть, как спаситель допрашивает участкового, но перед глазами стояли его сияющие жёлтые глаза, и Мирослав не решился ослушаться приказа.
Данилин появился через минуту.
– Вставай, иди к вертолёту.
Сержант встал как автомат, двинулся к посадочной площадке за лагерем, деревянно переставляя ноги.
Показался капитан, пересёк лагерь, не глянув на Кожухина, влез в кабину вслед за подчинённым. Лопасти вертолёта дрогнули, разогнались, и вертолёт косо пошёл в небо, улетел.
На землю вернулась первозданная тишина.
– И что он сказал? – не удержался от вопроса сгорающий от любопытства Мирослав. – Они настоящие менты или нет?
– Настоящие, только зомбированные.
– Как это?
Данилин направился к плитам обрыва.
Мирослав вынужден был бежать за ним вприпрыжку.
– Их использовали для поиска инициатора… э-э, вашей Соринки. Кстати, они знают, что она выплыла здесь?
– Н-нет… по-моему, нет, – поправился Мирослав. – Веллер-Махно – это наш начальник – докладывал директору института, разве что тот мог кому-то сообщить.
– В таком случае нам надо поторопиться.
– Мы не один раз пробовали выковырнуть Соринку, ничего не получается.
– Идея со взрывом была правильная, а исполнение никудышное. Попробуем повторить опыт. Когда вернутся геологи?
– Уже скоро, через полчаса.
Они вышли на кромку обрыва, к сосне, и перед ними легла как на ладони панорама заливчика и островок с дырой «антиопухоли» посредине.
10 июля
Жрецы
Самый большой в мире круизный лайнер «Carnival Destiny» построила ещё в тысяча девятьсот девяносто шестом году компания Carnival Cruise Lines. В те времена стотысячетонный корабль, вмещавший три тысячи четыреста пассажиров, действительно был самым большим и самым красивым.
Впоследствии другие компании одно за другим ввели в эксплуатацию ещё несколько судов подобного типа, от стосорокатысячетонного «Voyager of the Seas» до «Queen Mary 2» и стовосьмидесятитысячетонного «Ultimate Carribben Princess». Однако лайнер «Mistery» – превзошёл их и размерами, и мощностью силовых установок, и роскошью кают. Он был спущен на воду в начале двадцать первого века и сразу явил собой новый класс судов, независимых от каких-либо ограничений. По сути он представлял собой «плавучий остров», описанный ещё Жюлем Верном в девятнадцатом веке, и не подчинялся юрисдикции ни одного из государств.
