Дмитрий Казаков - Перезагрузка
Она взглянула с обидой, но ничего не сказала, и они вернулись к месту стоянки в молчании. Рашид встретил их «бородатым» анекдотом, принялся раздавать ложки и нахваливать свою стряпню, и даже Илья, тактичный, как пьяный носорог, не стал лезть с вопросами и замечаниями.
Андрей сидел, жевал кашу с тушенкой и старался не глядеть на Лизу – он понимал, что с сегодняшнего дня все изменилось окончательно и бесповоротно и никогда не будет таким же, как раньше.
Душу саднило от досады, разочарования, и каждый глоток отдавал горечью.
Стемнело, над горизонтом повис серп только что народившегося месяца. Илья с Лизой забрались в палатку, Рашид улегся прямо возле костра, лишь подстелил старое одеяло.
Андрей остался дежурить.
Спать особенно не хотелось, в голове двигались мысли, тяжелые и неприятные, как хищные динозавры, и он просто сидел, положив автомат на колени и слушая, что происходит вокруг.
Поначалу все было тихо, но вскоре после полуночи началось шевеление в стороне шоссе. Что-то заклацало по асфальту, словно по нему двинулся тяжелый танк, донесся низкий утробный рык.
А через какое-то время зашелестели ветви, во мраке задвигались стремительные силуэты. Заметив, как сверкнул, отражая свет звезд, огромный глаз, Андрей понял, кто пожаловал к ним в гости – «четверорукие».
Повернувшись на живот, он дал короткую очередь, и в ответ прозвучал визг боли.
– Что такое? – спросил поднявший голову Рашид.
– Твои друзья пришли, – отозвался Андрей.
Убил он кого или только зацепил, так и осталось непонятным, поскольку твари ринулись в атаку. Затрещали заросли, вспыхнула брошенная Соловьевым на угли охапка веток, из палатки выбрался Илья, заспанный, облаченный только в трусы, но с «калашом» в руках.
Загрохотали два автомата, лицевой щиток Рашида вспыхнул белым. «Четверорукий», оказавшийся самым шустрым, словил несколько пуль в оскаленную морду и свалился набок. Другой прыгнул на вскочившего Андрея, норовя вцепиться тому в плечо, но получил удар прикладом и припал к земле, обиженно заскулив.
А в следующий момент взвыл так, словно прищемил лапу, и ринулся прочь.
– О-ха-ха! Ловите, гниды! – орал Илья, остервенело дергая спусковой крючок. – Каждому достанется!
Едва не отпихнув его, из палатки выскочила Лиза, и голос ее «калаша» влился в общий хор. Свалились еще две твари, и тут уцелевшие сообразили, что охота получается какая-то неправильная.
Поджав хвосты, «четверорукие» рванули в темноту.
Потрескивал костер, шумно дышал Рашид, скулил раненый хищник.
– Надо добить, – сказал Андрей.
Белорусские «четверорукие» были немного крупнее обитающих на востоке собратьев и имели более светлую шерсть, но в остальном от них не отличались – те же конечности, похожие на обезьяньи лапы, тот же единственный огромный глаз на почти волчьей морде.
– И не только добить, но и утащить трупы подальше, – добавил «колдун». – Непременно кто-нибудь явится, чтобы их сожрать.
Это предсказание сбылось очень быстро – в той стороне, куда уволокли тела, зашуршало, донеслись приглушенные звуки, не оставляющие сомнений в том, что там пируют падальщики.
Андрей досидел свое дежурство и уступил место Лизе.
Утром позавтракали и отправились дальше. Через полчаса слева открылась «пустыня», такая обширная, каких до сих пор не видели – ряды желто-серых огромных барханов уходили за горизонт, над ними плясали песчаные вихри.
Солнце палило, и создавалось впечатление, что они не в Беларуси, а где-нибудь под Самаркандом.
– А если такая поперек дороги ляжет? – сказал Илья, задумчиво покачивая головой. – Попадалово будет.
Миновали лежащую в стороне от трассы деревню, что выглядела полностью сохранившейся. Прямо за ней начались штуковины, каких до сих пор не встречали – громадные деревья из металлических трубок, чьи ветки были увешаны шарами из разноцветного стекла.
Издалека они выглядели даже красиво и мелодично позвякивали на ветру.
После того как Рашид заявил, что «деревья» не опасны, Илья сходил к одному посмотреть. Вернулся целый, впечатленный и долго рассказывал, какая «клевая эта хреновина» и что он «еще до нее доберется».
Прошедшей ночью ни бритоголовый, ни девушка во сне не разговаривали, но Андрей понимал, что это ничего не значит, и шел, наблюдая за обоими, надеясь «поймать» те моменты, когда проявит, покажет себя чужое влияние. Илья мало чем отличался от себя обычного, болтал обо всем подряд, сам смеялся собственным шуткам, а вот Лиза шагала понурая, на остальных не глядела.
Хотя, в общем, легко можно понять, отчего.
Сам Андрей тоже ощущал легкую печаль – все было так здорово, и он почти поверил, что в этот раз сложится, но вмешались силы, что «правят бал» в этом новом, изменившемся мире…
От желания разорвать им всем глотку кулаки сжимались сами.
«Пустыня» закончилась, увидели синее озеро, небольшое, но длинное, похожее на канал. Затем попался целый лес «секвой», занявший половину магистрали, и его пришлось обходить по широкой дуге – холодное, враждебное дуновение, идущее с его стороны, ощущалось метров за пятьсот.
Многое тут было так же, как в окрестностях Нижнего, что остался тысячей километров к востоку. Но кое-что и отличалось – не попадались черные кусты, не летали по небу «семена одуванчика» и где-то на территории России остались последние «терриконы».
Не видели пока «джунглей» или «болот» – может, просто слишком мало прошагали?
На первом же перекрестке наткнулись на стадо невиданных ранее тварей. Издалека Андрею показалось, что проезжую часть «украшают» серые холмики, но когда подошли ближе, те зашевелились, подняли головы.
Ближнее к путешественникам существо вскочило на мохнатые длинные ноги и прыгнуло в сторону. За ним, издавая свиристящие звуки и постоянно оглядываясь на людей, поскакали остальные.
Эти создания напоминали огромных тушканчиков или, скорее, помесь человека и кенгуру, и прыгали они на зависть всем легкоатлетам мира – одно небрежное движение, и десять метров позади. А еще они не выглядели агрессивными, хотя это вовсе не означало, что подобных тварей не интересует человеческое мясо.
– Взяли и удрали, я их даже не рассмотрел, – пожаловался Илья. – Что за жизнь?
Еще кое-что новенькое увидели во второй половине дня, когда миновали, если верить дорожным знакам, поворот на Оршу. Только прошли большую развязку, как впереди, над проезжей частью возникли очертания чего-то большого, мерцающего, слоноподобного.
– Стоим, – приказал Андрей, вспоминая «оборотня», что портил им жизнь на протяжении многих дней.
Неужели здесь тоже водятся подобные твари?
Над дорогой пронесся раскатистый вздох, и мерцающее облако двинулось навстречу, выпуская в стороны то ли щупальца, то ли хоботы. За его спиной появилось еще одно, третье возникло на обочине и с легким скрежетом погнуло дорожное ограждение.
– Они живые или нет? Никак не пойму… Интересно, – пробормотал Рашид.
– Сейчас точно узнаем. – И Андрей нажал на спусковой крючок.
Пули, угодившие в призрачную тушу, заставили ее вздрогнуть, в стороны полетели шипящие светящиеся капли. Миг, и «мерцающий слон» пропал, а через несколько мгновений сгинули и другие два.
– Они все еще там? – спросил Соловьев.
– Нет, исчезли… – без особой уверенности ответил «колдун».
На всякий случай то место, где возникали громадные твари, обошли сторонкой. Когда оно осталось позади, Илья принялся канючить, что больно уж тут много всего необычного, что ему «в падлу» каждый день к новым тварям приспосабливаться, что «заграница его достала».
Успокоился только, когда в следующей деревне пришлось схватиться с обычными «собаками».
Остановились у очередного перекрестка дорог, и за водой в этот раз пришлось тащиться в ближайшее селение. Там обнаружилась работающая колонка, а вокруг нее – сплошные развалины, точно деревня стала объектом ковровой бомбардировки и ракетного удара.
Ночь прошла тихо, никто не помешал Андрею выспаться.
Поутру натянуло тумана, да такого густого, что вспомнилось лето десятого года, когда в Нижегородской области горели леса, и дым висел над городом сплошной пеленой. Запаха гари в этот раз, правда, не было, но зато солнце без следа растворилось в белой пелене, а обзор сократился до десятка метров.
В таких условиях вперед пустили «колдуна», все равно лишенного нормальных глаз.
Тот шагал уверенно, правда, не по прямой, обходя видимые только ему препятствия. Белые и серые клубы плыли над автомагистралью, из них выступали смутные уродливые силуэты, а когда подходили ближе, то выяснялось, что это всего лишь разбитые машины.
По сторонам от дороги что-то шипело и протяжно громыхало.
Часа через два все звуки исчезли, зато марево начало рассеиваться – проглянуло солнце, поначалу красное и неяркое, затем обычное, предстали взглядам обочины, «пустыня» за правой и полоса леса за левой.
