"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Но пока я живу в деревне Дрязги, у меня имеется прямой интерес, чтобы все это было спрятано. Ну, а еще и сохранилось. Так что, тружусь.

В свою хату (пусть так) я вернулся под вечер. Дел еще много — начать и кончить. Может, поработал бы и дольше, но в подвале имелся лишь один источник света — керосиновая лампа, а от нее уже болели глаза.

Я уже прожил в деревне неделю, и все это время мне приносили еду кто-нибудь из селян. Читал, что именно так в деревнях раньше кормили пастухов — всем миром. Но пастухи ходили есть по домам, а мне оказана честь — кормили, так сказать, с доставкой на дом.

Сегодня, как оказалось, меня кормил сам староста, а ужин притащила его дочка. Ася, кажется?

— О, спасибо! — возликовал я, увидев на столе горшок с кашей, изрядно сдобренной кусочками свиного сала, кусок хлеба и крынка кваса. — Составишь компанию?

— Нет, мы уже кушали, — степенно отозвалась девушка, усаживаясь напротив меня. — Ты ужинай, пан Лесь, а не то остынет.

С чего это она меня стала паном звать? Наверное, из-за моего «подвига».

Может, так оно и лучше. Девчонка красивая, конечно. Но меня дома жена ждет.

Я принялся за кашу. Что за зерно, так и не разобрал, но вкусно.

— Лесь, а у тебя жена красивая? — вдруг спросила девушка.

— Угу, — кивнул я, не отрываясь от приема пищи. Ишь, опять просто по имени.

— А что в ней такого красивого, чего бы во мне не было?

Я чуть было ложку не проглотил. С чего это она? Ася — красивая девушка, но Соня все равно лучше, да и не в красоте дело, как минимум она принцесса.

От ответа на вопрос меня спас стук в дверь. Вроде, в мою дверь и стучать-то не принято. У меня даже внутреннего запора нет. Все равно тут никаких вещей нет, выносить нечего. Да и нет в деревне воров.

— Ты кушай, я открою, — метнулась девушка к двери.

— Во имя отца и сына, и святого духа, — услышал я. Кто это ко мне пожаловал? Никак ксёндз? И точно.

— Благословите, святой отец, — тихо попросила Ася.

— Благословляю, дочь моя.

При появлении местного священнослужителя я встал, и вежливо поклонился. Может, тоже стоило бы встать под благословение, но не знаю — положено ли православному просить благословления у католического священника? Решив, что императору это не с руки, ограничился приветствием:

— Здравствуйте батюшка.

— Добрый вечер, сын мой, — ответно поклонился мне священник. — Разрешите присесть?

— Прошу вас, святой отец, присаживайтесь, — радушно пригласил я.

Ксёндз уселся. Настало тягостное молчание, прерванное Асей:

— Пан Лесь, коли вы покушали, так я пойду.

— Да, спасибо, — засуетился я, помогая девушке убирать в корзинку опустевшую посуду.

Дочка старосты ушла, а мы остались и принялись рассматривать друг друга. Здешнего священника, настоятеля храма, то есть, костела святого Иакова, я видел пару раз. В моем представлении католические священники — жизнерадостные немолодой толстяки, а этот был крепким и сильным мужчиной, лет так сорока — сорока пяти. И взгляд у батюшки был не приторно сладкий, а жесткий.

— Вы прекрасно говорите по-польски, пан Александр, — заметил ксёндз. — Если бы пан Станислав не сказал мне, что вы русский, то я бы вас принял за поляка откуда-нибудь из-под Варшавы.

Вроде бы и комплимент, но я немного расстроился. Я-то считал, что я говорю по-польски с тем говором, на котором говорят здешние жители. А тут — из-под Варшавы.

— Русский и польский языки — родные братья, — улыбнулся я. — Равно как и пращуры наши — Лех, Чех и Рус.

— А где вы изучали польский язык? — поинтересовался священник.

— Я давно увлекаюсь польской культурой, литературой, — пожал я плечами. — А чтобы понимать литературу, то лучше всего читать ее на языке носителя. — Посмотрев на патера, улыбнулся. — А вы, святой отец, решили, что я служу в разведке?

Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз. Священник и на самом деле скривил бровь (но не глаз), немного помедлил и кивнул:

— Не стану врать, пан Александр, я и на самом деле так решил. Староста сказал, что вы служили в охране русского императора, умеет говорить по-польски. Я удивился. Наши хозяева (слово хозяева пастор произнес с горькой усмешкой) немцы, польский язык не учат. Австрийцы, как я знаю, тоже. А тут русский. Думал, что старосте показалось — знаете отдельные слова, да ругательства, специально сходил, чтобы посмотреть на вас и услышать ваш голос и был поражен — вы разговариваете как урожденный лях. Говор, правда, слегка отличается, но это ерунда. Потом подумал — зачем человеку из охраны царя знать польский? Немецкий там, французский — куда ни шло. А вот разведчику, который работает в Польше, он может быть необходим.

Вот ведь, особист в рясе. То есть, в сутане. Все-то он видит.

— А вы, святой отец, раньше в контрразведке не служили? — вкрадчиво поинтересовался я. — Или какое-нибудь учебное заведение закончили, для разведчиков?

— Я закончил коллеж во имя Иисуса Сладчайшего, — слегка надменно ответил священник.

Ох ты, так он еще и иезуит! Впрочем, он мог только закончить учебное заведение иезуитов, их в Европе много. Да и в России иезуитские училища имелись. Вроде бы, после восстания декабристов мой предок Николай приказал все позакрывать. Или раньше? Точно, пораньше. Но все равно, человек десять будущих мятежников его успели закончить. И располагался коллегиум иезуитов на канале Грибоедова. Ну, у меня-то это канал имени Екатерины.

А про то, что священник в контрразведке не служил — не врет. У меня ничего не щелкнуло и нигде не кольнуло.

— Так вы говорите, что интересуетесь польской литературой? — прищурился ксёндз. — А какие авторы вам нравятся?

Ишь, он меня решил проэкзаменовать. Типа — если разведчик, то язык-то выучил, но книги-то он точно не читал. Плохо он себе представляет подготовку разведчиков.

— Очень мне нравится Казимиж Тетмайер, — сказал я чистую правду. — Особенно люблю «Легенду Татр», про атамана Яносика.

— Да, пан Тетмайер очень большой мастер, — закивал священник. — Жаль, что он жил в Варшаве, но его книги и к нам приходили. Драма у него прекрасная — про Завишу Черного.

Драму про Завишу я не читал. Но помню, что это был рыцарь, участвовавший в Грюнвальдской битве. Воевал с крестоносцами, молодец.

— Еще Генрик Сенкевич хорош, — продолжал я. — Особенно «Крестоносцы», «Потоп», «Пан Володыёвский»

Правда, роман про Володыёвского я не читал, зато смотрел старый фильм. Замечательный фильм.

— Да, хотя Сенкевич и происходит из татар, но прекрасный писатель,— снисходительно согласился ксёндз.

Генрик Сенкевич татарин? Да он всегда казался самым полячистым из всех поляков. Сенкевич так изобразил старинную Польшу, что все до сих пор верят, что она сплошь состояла из прекрасных дам и благородных рыцарей! Но что поделать. Историю Франции мы тоже узнаем по романам Дюма, а не по трудам историков. Впрочем, русские писатели тоже из кого-то да происходят. Лермонтов ведет род от шотландцев, Бунин — от татар, а Пушкин, тот вообще по материнской линии из арапов. А самый русский из всех писателей — Федор Михайлович Достоевский вообще из польского рода. И, ничего.

— Еще мне очень нравится Анджей Сапковский, — признался я.

— Сапковский?

Упс. Я чего-то не то смолол. Точно, не то. Сапковский, который писал о ведьмаке Геральте из Ривии и сагу о Рейневане, еще даже и не родился, а коли родится, так не факт, что станет писать фэнтези. А жаль. Вообще-то, мог бы Сапковский написать не три книги о Рейневане, а штучек пять. Мне, например, «Башня шутов» и ее продолжение понравились даже больше, чем цикл о ведьмаке. Ну что с ведьмаков взять? Бегают себе по лесам и полям, уничтожают существ, которые порой ничего и никому плохого не сделали. Спрашивается, зачем уничтожать мифологических существ?

А приключения Рейневана происходит в историческую эпоху, там масса интересного. И чувствуется, что описатель основательно поработал с историческими источниками.