Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ) - "Priest P大"

Не обратив никакого внимания на его непочтительность, Дань Ли повернулся к Шэн Линъюаню:

— Ваше Величество, вы помните, что в последний раз, когда мы с вами играли в эту игру, ваш подданный заключил с вами пари?

Шэн Линъюань медленно поднял глаза и встретился взглядом с Дань Ли, спрятанным под маской:

— Неудивительно, что ты позволил Мэн Ся заполучить жертвенный треножник и останки духа небес.

— Какое еще пари? — тут же насторожился Сюань Цзи. — Вы двое, что вы там удумали за моей спиной?

— Если он выиграет, моя душа рассеется. А если выиграю я... — протянул Шэн Линъюань.

Но Сюань Цзи вышел из себя до того, как Его Величество успел договорить:

— Шэн Линъюань! Что я тебе говорил? Ты снова врешь. Я уже говорил старине Вану, что такому подонку как ты стоит играть в азартные игры, тебя никто не раскусит! Ты...

Шэн Линъюань поднял руку, желая успокоить невидимого крикуна.

— Если я выиграю, — сказал он, — старейшине клана Чжу-Цюэ придется со мной обручиться.

Бум!

Снаряд достиг вершины горы Бицюань и угодил прямо в лицо огромной статуи, но каменная богиня осталась неподвижной. Жертвенные письмена полностью поглотили останки Чжу-Цюэ, и Ваньфэй громко рассмеялась:

— Слишком поздно!

Костяная птица взмыла в воздух, а следом длинным шлейфом потянулись жертвенные письмена, темная энергия, одержимость и негодование... Казалось, все навязчивые мысли, веками терзавшие умы людей, разом обратились в топливо, и в самой глубине бездны вспыхнул белоснежный огонь.

Небо потускнело, скелет заслонил собой облака и там, где пламя касалось голых костей, появлялись плоть и перья.

Жар, бурливший в глубинах Чиюань, ликовал, радуясь вновь обретенной свободе и новому божеству.

Принцесса Ваньфэй чувствовала, как сила наполняла ее тело. Словно цзянши, тысячи лет пролежавший в земле, она была счастлива вновь обрести пять чувств.

Ее переполняла гордость. Гордость дочери клана демонов. Она была наполовину Чжу-Цюэ. Прекрасная и единственная в своем роде. Все, от птиц и зверей до почтенных предков, должны были пасть перед ней на колени.

Развязав Великую битву в Цзючжоу, принцесса верила, что этот поступок станет отправной точкой в ее блестящей судьбе, но, в итоге, сама оказалась в тупике.

«Жертвоприношение свету великих светил» обернулось настоящим кошмаром. Печать поглотила ее, заперла в себе, и каждая клеточка тела принцессы, казалось, покрылась льдом. Холод проник в даньтянь и полился по телу. Она испытала невероятную боль и страх быть похороненной заживо... Дважды.

В первый раз ее поглотило «Жертвоприношение свету великих светил».

А во второй раз императрица Чэнь клюнула на приманку и вытащила из ее живота эту «злокачественную опухоль».

Какое-то время принцесса блуждала на границе миров, будучи ни живой, ни мертвой, и с трудом могла разобрать, была ли первая половина ее жизни сном или явью.

Она должна была вернуться в мир людей. Любой ценой.

И теперь, наконец-то…

Она была свободна.

Принцесса Ваньфэй чувствовала небывалую легкость. Она могла в любой момент оторваться от земли и взмыть к облакам, ее кости наполнились давно утраченной силой.

Но именно в этот момент принцесса услышала вздох. Казалось, будто внутри ее тела жила еще одна душа.

Тепло от ощущения обретенной власти внезапно сменилось жгучей болью. Принцесса почувствовала себя пороховой бочкой. Внутренности вспыхнули, она даже не смогла закричать. У нее не было времени думать над тем, что пошло не так. Принцессе хотелось убежать, но она понимала, что тело Чжу-Цюэ вышло из-под контроля.

Только теперь она осознала, что не чувствует жертвенные письмена, все это время поддерживавшие в ней жизнь.

А тем временем зависший в воздухе вертолет готовился дать еще один залп по каменной статуе. Сидевший на борту наблюдатель поднял бинокль и произнес:

— Помедленнее... Постойте-ка. У меня что, в глазах рябит?

Наблюдатель видел, как статую богини охватило пламя, и несокрушимый камень начал плавиться, словно мягкий воск. Нетронутые снарядом черты лица расплылись, превращаясь в чистое полотно без носа и глаз. Казалось, будто голова огромной женщины стала в два раза больше!

Для принцессы Ваньфей не было проклятия ужаснее, чем лишиться своего облика.

В конце концов, каменная статуя «отрастила» себе новое лицо. Но в отличие от изысканной работы предыдущего «мастера», в этот раз все выглядело намного проще. Однако черты ее все равно были правильными, и от них словно исходил слабый божественный свет.

Именно так тысячи лет назад древние предки представляли себе великую Чжу-Цюэ.

Статуя распахнула глаза и равнодушно воззрилась на бьющуюся в огне птицу.

— Нет... это невозможно...! — обезумев, закричала Ваньфэй. — Этого не может быть! Ты мертв! В мире больше не осталось твоих статуй! Дань Ли! Дощечку с твоим именем уничтожил демон небес...

Но статуя неотрывно смотрела на нее, и принцессе начинало казаться, будто она видит перед собой дух давно почившего императорского наставника.

— А ведь ты сделала все, чтобы сила твоего жертвоприношения дотла сожгла новое божество Наньмина, — сквозь всепоглощающий рев огня произнес Дань Ли.

— Ты…

— Статуя Чжу-Цюэ, которой поклонялись предки, предназначалась для подношений богам, для просьб о защите, здоровье и мире. А ты украла ее и хитростью присвоила их мольбы, все эти годы поддерживавшие в тебе жизнь. Твои желания сбылись: останки птенца исчезли, а статуи уничтожил демон небес. В мире не осталось никого, кто был способен тебя контролировать. Но ты не хотела быть похожей на меня. Не хотела всю жизнь зависеть от этой статуи. Быть безликой и бессильной, словно тень. Однако ты и демоном становиться не хотела, ведь источником их сил является Чиюань, а от него зависит и демон небес, и великие Бедствия, верно? Ваше Высочество, вы слишком самонадеянны. Хочешь делать все, что заблагорассудится, и чтобы никто тебе не указ?

Принцессе казалось, что огонь пожирает ее изнутри. Будто она сама превратилась в угли для растопки костра.

— Ты знал... Ты всегда знал, что это я приказала Мэн Ся выкрасть остатки духа небес. Ты...

Но не успела она договорить, как ее тело поглотил сияющий луч. И давно исчезнувшая кровь возродилась в бушующем пламени.

Такая жадная и донельзя совершенная.

— Но как же ты забыла, что сила человеческих молитв — величайшая тайна неба и земли? Неужто смертным удалось тебя одурачить?.. Ах, да, ты же никогда не признаешься, что ты всего лишь обычный дух.

Статуя посмотрела на охваченную огнем птицу, и на каменных губах, казалось, промелькнула улыбка.

— Небесные сети необъятны4... Я не так хорош в «технике марионетки», как мой учитель, — вздохнул Шэн Линъюань.

4 疏而不漏 (shū ér bù lòu) ссылается на 天网恢恢 (tiānwǎng huīhuī) — небесные сети необъятны (обр. у правосудия длинные руки).

— Вздор. Ваше Величество это развлекает, и ваших поверхностных знаний вполне достаточно. Зачем вам этому учиться? — сидевший перед доской Дань Ли передал Шэн Линъюаню последний камушек, который держал в руке. — Благодаря благословению Ее Высочества Ваньфэй ваш подданный смог вернуться в этот мир. Теперь я собственными глазами вижу, что мечта Вашего Величество об объединении всех кланов, наконец, исполнилась, и ваш учитель может спать без сожалений. Тун…

— Я Сюань Цзи, господин Дань Ли. У меня и удостоверение есть, — поправил учителя юноша.

Дань Ли опешил. Затем немного поразмыслил и сказал с улыбкой:

— Его Величество позаботится о тебе. Что ж... Старейшина Сюань Цзи, Чиюань…отныне я вверяю Наньмин тебе.

Дань Ли расправил широкие рукава, торжественно поклонился и исчез.

То, что осталось после него на доске, не было таинственной партией чжэньлун5. Черно-белые камушки складывались в нелепую пухлую птичку.

5 珍珑 (zhēnlóng) — чжэньлун. Термин вэйци, также имеющий название «линлун» (玲珑 línglóng). Обозначает глобальное гениальное творение, характеризующееся изобретательностью замысла.