"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Калинин Алексей

— Юрий Анатольевич! — укоризненно протянул Семецкий, от возмущения перейдя не только на «вы», но и на русский, и сильно повысив голос. — Да что же вы такое говорите! Новый патрон разрабатывается годами. Иногда и десяток лет. И стоит это безумных денег! А у нас нет ни денег, ни времени! Сейчас нужда приперла…

— Я-таки дико извиняюсь! — раздалось из-за моей спины. — Но если вы заплатите мне по рублю за патрон и двести рублей за карабин, я сделаю вам их к осени! Самозарядку пока не обещаю, но стрелять будет. Опробуете свой патрон, если так хотите!

— Вы кто такой, любезнейший?- холодно спросил Семецкий, возмущенный не столько даже тем, что в наш разговор так бесцеремонно влезли, сколько тем, что охранники это допустили. И подпустили постороннего так близко.

— А это — Изя Нудельман, с Тираспо́льской! А это сынишка его, Мойша! — тут же пояснил Рабинович, указав на молодого парня, стоявшего чуть в отдалении. — Они большую часть наших подарков и изготовили. Вот я его с сыном позвал, посмотреть, как пройдет!

— Отлично! — сменил гнев на милость Семецкий, поняв, что вины охраны не было. — Однако я вам как специалист говорю, переделать винтовку под другой патрон — это одно, а вот разработать новый патрон, да ещё и карабин под него — совсем другое!

— Может быть, вы там, в Северной Пальмире, и большой специалист, но у нас, в Пальмире Южной…

И тут я вспомнил окончание этого анекдота: «А у нас в Одессе ты — просто поц! Кепку мерить будешь?» — и, опасаясь, что прозвучит что-то подобное, перебил:

— Я согласен, господин Нудельман! Если осенью вы принесете карабин и три сотни таких патронов присутствующему здесь Пересу Хаймовичу, он выплатит вам от меня пятьсот рублей. А мы с ним уж как-нибудь сочтемся.

И протянул ему руку. Нудельман, не колеблясь, пожал её, но возразил совсем по другому поводу:

— Ну, шо вы такое говорите? Какой из меня господин? Я — Изя, Изя с Тираспо́льской! Я один такой, меня вся Одесса знает. А «господ Нудельманов», я-таки дико извиняюсь, в Одессе много, вот хоть брат мой Абрам, тот — господин Нудельман. И сын его, как вырастет, будет господином Эммануилом Нудельманом зваться! А меня все звали и зовут просто Изя.

— Уничижение паче гордыни! — тихо, но с некоторым пониманием пробормотал Семецкий.

— Melius provinciae primum esse quam Romae secundus[52]! — немного выбиваясь из образа провинциального еврея, ответил оружейных дел мастер.

Одесса, 7 июня (19 июня) 1899 года, понедельник.

Одессу недаром зовут Южной Пальмирой. В отличие от большинства других городов, она изначально строилась, как административный центр великой Империи, подобно Пальмире Северной. Это сходство нашло отражение и в архитектуре города. Еще Одесса должна была стать морскими воротами России на Чёрном море. И она стала и тем, и другим. Сейчас, на рубеже XX века Южная Пальмира была четвертым городом Империи, уступая и по размерам, и по богатству лишь Петербургу, Москве и Варшаве.

Именно отсюда уходило до девяноста процентов зерна на импорт. Отсюда к французам шли целые потоки чугуна и угля, случались даже курьезы, когда Россия по объему производства чугуна обгоняла саму Францию. Почему курьезы? Так французы наш чугун переделывали в сталь, а сталь — в машины, и нам же и продавали обратно, но уже в несколько раз дороже. И кому он улыбается, такой гешефт? Кому угодно, только не России!

И даже батумская нефть, по которой добыче Россия вот только что обогнала Америку, сначала шла трубами до Батума, потом мелкими наливняками сюда, в Нефтяную гавань Одесского порта, и лишь затем расходилась по всей Европе.

Само собой, импорт тоже шел сюда. Помимо официально ввозимых товаров хватало и контрабанды, о чём прекрасно знал каждый одессит, но не спешил говорить. Да и зачем языком трепать? Понимающему человеку и так понятно, почему вдруг в магазинчике Шнеерзона, к примеру, вторую неделю бойко идёт торговля английским сукном, хотя по документам он купил всего две штуки.

Каждый одессит с молоком матери впитывал не только гордость за свой город, но и умение «подобрать с пола свою копеечку», пользуясь местными особенностями.

Вот и Изя Нудельман нашёл-таки свою нишу. Помимо всего прочего, из Одессы состоятельные и знатные россияне ездили за рубеж. Больше всего было паломников в Святую землю и на Новый Афон. Существенно меньше — тех, кому доктора прописали для лечения астмы и прочих болезней воздух южных морей. Вон и цесаревич, наследник престола, тоже на Юге от болезней спасается[53]. Разумеется, не все на Кавказ едут, кто-то в Ялту, подражая императорской семье, но многих влекут Ницца и Неаполь, ведь там можно не только вдыхать лечебный воздух, но и неплохо развлечься. Изя же имел свой кусок хлеба на последнем, самом тонком ручейке путешественников, на тех, кто отплывал насладиться экзотикой.

И не так важно, собирались ли господа в далёкую Индию, где можно поохотиться на тигров, или в более близкую Африку, все равно им надо было закупиться оружием. И уже полвека, как всем в Империи было известно, что лучше сделать для этого небольшую остановку в Одессе. Импорт здесь самый дешевый, контрабанды тоже хватает. Ведь согласитесь, не слишком умно ехать в места, где все патроны английского, французского или немецкого стандарта с русским оружием. Да и серьёзный зверь требует серьезного же оружия, из самой лучшей стали.

Поначалу в одесских оружейных магазинах лишь продавали импортное оружие. Потом стали дорабатывать его под капризы клиента. А ведь чем богаче клиент, тем капризнее. В прошлом году один господин даже заказал, чтобы ему русскую трёхлинейную винтовку под патрон с остроконечной пулей переделали, как у винтовки маузера, например. Переделать-то Изя мог, но где сам такой патрон взять? А заказчик настаивал. В конце концов, он организовал-таки, чтобы Изе на Тираспольскую доставили три сотни экспериментальных патронов. Эксперименты-то ещё пять лет назад начались, но конца-краю им пока не видно. Но пока те патроны пришли, заказчик успел в карты проиграться и заказ отменил. Хорошо, что Изя с него задаток взял, а то убыток бы вышел!

Так что клиент у Изи и его собратьев по мастерству был! Клиент денежный, капризный, но вот беда — не слишком частый. И лет двадцать назад Изя придумал себе еще один источник дохода. Переделывать импортное оружие под отечественный патрон. Эвон, тот же винчестер 1895 года, который вчера для знаменитого миллионщика Воронцова купили, как раз из такого товара. Среди русских дворян иностранное оружие любили, но и копеечку ценили, поэтому такие гибриды и нашли спрос. Денег с такого клиента получалось меньше. Но клиентов было больше. Так что без куска хлеба старый Изя не останется!

А уж когда и у Мойши, сынишки его, прорезалась страсть и умение к семейному ремеслу, Изя испытал настоящую отцовскую гордость. Порадовал отца сынишка!

Впрочем, сейчас Мойша отца совсем даже не радовал, а, напротив.

— Не буду! — упрямо повторил он, за что вполне логично огрёб ещё один отцовский подзатыльник.

Но и после этого не внял, а отскочив в угол, набычился и повторил:

— Не буду я об эту туфту свои руки марать! Я себя не на помойке нашел!

— Нет, вы посмотрите, какая цаца! А кто неделю назад берданкам стволы укорачивал? А «Ли Нэви»[54] переделать ему, видите ли, не по чину! Да там мы хорошо, если дюжину рублей нажили! А тут, считай, сотни полторы обломится! — перешел Изя от подзатыльников к увещеваниям.

— Там работы было на полчаса! А тут недели три, не меньше! Да за это время можно десяток винчестеров под трёхлинейный патрон переделать! Впятеро больше заработаем!

— Эх, дитё ты неразумное! — вздохнул отец.

Увидев, что сын снова вскинулся, остановил его жестом и принялся разъяснять, загибая пальцы.

— Смотри сам! Во-первых, те винтовки ещё продать нужно будет, а на эту покупатель у нас уже есть. Во-вторых, даже если мы их продадим, впятеро больше мы лишь выручим. Но там и сами винтовки, и их материалы для их переделки стоить будут каждая как «Ли Нэви». А их десять, не одна. Так что заработаем мы с них, хорошо, если сотню. А с этой — полторы сотни будем иметь.