Евгений Красницкий - Отрок. Бешеный Лис
— А твой обоз громили когда-нибудь?
— Было дело, — посерьезнел Илья. — Два раза я в такую неприятность попадал. Один раз — я еще совсем молодым был — нурманы с цареградской службы через наши земли к себе возвращались. Ну, как у них и водится, грабили по пути, где силы хватало. Мы им как раз на переправе попались. Почти всех вырезали, я только тем и спасся, что телега опрокинулась, я в воду упал, и течением меня в сторону отнесло. Потом сотник Агей их на переволоке догнал, и тоже всех до одного порешили. В ладьи ихние покидали, кого и живым еще, да сожгли. У нурманов, правда, говорят, обычай такой — умерших князей да воевод вместе с ладьей сжигать. Так что Агей им всем вроде как честь оказал…
А второй раз — когда с Волыни уходили. Нагрузились так, что еле ползли. Волыняне на ратников-то наскакивать опасались, крепко их тогда побили, а на обоз, хотя и с охраной шли, несколько раз налетали. У меня в телеге здоровенная бочка с вином стояла, удачно так, со спины меня от стрел берегла. И надо же было такому случиться, что сразу двумя стрелами ее пробило. Вино и потекло. Наши подбегают по одному, шлемы под струйки подставляют и мне дырки заткнуть не дают. И главное что? — Илья с досадой шлепнул себя по колену. — Каждый говорит: «Подожди, я вот наберу, а потом затыкай». А потом еще один — и опять то же самое, и конца этому не видно. Надрызгались все! — Илья мечтательно прикрыл глаза и пошевелил усами, словно принюхиваясь. — И ратники, и обозники… Одни лошади трезвые, хотя и моя лошаденка чего-то пошатывалась, нанюхалась, наверно. А волыняне опять наскочили! Тут бы нам всем и конец, да Лука Говорун — пьяный-пьяный, а сообразил — всадил стрелу в самый низ бочки. Винище — струей, запах — на всю округу, волыняне — все ко мне, а я от них. За стремя кого-то из ратников ухватился — и дай бог ноги! В жизни так никогда не бегал!
И что обидно: выпил меньше всех, а разило от меня сильней, чем от всего десятка, потому как облился, пока дырки затыкал, с головы до ног. Отогнали волынян, вернулись — бочка пустая. Кто все выпил? А Илья: от него за версту шибает! С тех пор на меня выпивку не грузят, даже квас не доверяют.
Илья горестно понурился, а Афанасий мелко затрясся от сдерживаемого смеха.
— А если бы у вас самострелы были? — спросил Мишка.
— Что лук, что самострел — для хорошего выстрела сила нужна да сноровка. А в обозе кто? Слабые, увечные, не вояки, одним словом.
— С моим самострелом сила не нужна, возьми, глянь, — Мишка протянул свой самострел Илье. — Видишь рычаг сбоку? Упираешь самострел в землю или еще куда-нибудь, нажимаешь ногой на рычаг — и готово. Тут не сила, а вес нужен. Я меньше двух пудов вешу, а мой болт с полусотни шагов доспех пробивает.
— Интересно, — оживился обозник. — Дашь стрельнуть?
— Стреляй, не жалко. Можно и на ходу, в днище саней упри.
— Ты из него тогда волков-то настрелял?
— Ага, так же вот в санях ехал. Дави ногой, пока не щелкнет.
Илья упер самострел и нажал на рычаг ногой.
— Легко идет!
— Так на меня рассчитано, ты же тяжелее. Тебе можно самострел более тугой сделать — дальше бить будет.
— А целиться как?
— Приложи к плечу, левый глаз зажмурь, а правым смотри вдоль болта… Да куда ты, лошадь убьешь!
— Я не в лошадь, вон пень возле дороги. О! Гляди-ка, попал!
Илья уважительно оглядел оружие и вернул его хозяину.
— Вот, а если у всех обозников по такому будет?
Обозник хитро ухмыльнулся, расправил свои могучие усы и выдал вердикт:
— Хе-хе, тогда бы из той бочки вообще решето сделали!
— Я же о деле говорю, — обиделся Мишка, — ты что думаешь: если мальчишка, так только глупости болтать могу?
— Не, отрок отроку рознь. Ты, Михайла, отрок умственный, книги, говорят, читаешь. Да вот незадача: сколько такая вещь стоит? Обозники народ не богатый.
— Обоз и из сотенной казны вооружить можно, для дела же, не для баловства. И себя защитите, и сотню, при случае, сзади прикроете.
— А Пимка-десятник потом будет трепать, что Корней это придумал, чтобы сотенные деньги сыну отдать. Самострелы-то Лавруха делать будет!
— И что? Никто Пимену пасть не заткнет?
— Он десятник, и подпевал у него много, всем пасть не заткнешь.
— Наплевать! — уверенно заявил Мишка. — После первого же похода сами заткнутся.
— Может, и заткнутся, а только…
— Что?
— Смотри, — Илья указал рукой куда-то вдоль обоза. — Вон твой дядька Лавр вперед поскакал и Тихон с ним. Знаешь зачем?
— Дорогу проверить? — попробовал угадать Мишка.
— С заводными конями?
— Тогда не знаю.
— А ты, Афоня?
— Если с заводными конями, то далеко поехали. Как бы и не в Ратное, — ответил Афанасий и тут же удивился, — только зачем?
— Эх, не ходили вы с обозом, ребятки! Народишко-то из городища для себя припас взял, а для скотины много ли увезешь? До первой травы — месяц, если не больше. Чем скотину кормить? Сено в Ратном сразу в цене подскочит. Они и поехали, чтобы заранее корма прикупить, пока никто ничего не знает. Как мы доедем, так к сену и другому корму для скотины не подступиться будет. Я вот тоже подзаработаю. Летом не поленился, так что лишнее сенцо есть, а баба моя без меня не продаст. Теперь понял, Михайла?
— Не очень.
Мишка насторожился: что-то в рассуждениях обозника ему не понравилось.
— Кто поехал? — начал объяснять Илья. — Сын сотника и племянник Луки, почитай, старшего из десятников. Вот Афоню бы отпустили? Да ни в жизнь! И все всё видят, потом разговоры пойдут: мол, пользуются своей властью, а простым людям объедки оставляют. То же и с самострелами будет, если сотенные деньги твоему дядьке перепадут. А такие разговоры копятся, копятся, а потом… всякое может быть.
— Теперь понял, — Мишка утвердительно кивнул головой. — Но если на болтунов оглядываться, ни одно дело как следует не сделаешь.
— Ты — внук сотника, тебе виднее…
«И умолк мой ямщик, а дорога… не помню, как там дальше. Замолчал Илья, нахохлился, как воробей. Вот оно — социальное расслоение когда-то единой общины. И совершенно бесполезно объяснять, что к приходу такой толпы в селе надо подготовиться, и посылать для этого рядовых ратников совершенно бесполезно — не умеют они такие вопросы решать. Там, конечно, староста есть, но у деда и Луки самые большие доли в добыче. У деда, потому что сотник, а у Луки, потому что почти весь десяток состоит из родственников. А еще они не только воины, но и управленцы — умеют смотреть вперед и вычленять главные проблемы. Проинструктировали своих людей и послали готовить село к приему полона.
