Василий Головачев - Разборки третьего уровня
– Не может быть! Зачем Прохору убивать Николая?
Рыков молчал.
Трубка в руке Коржанова стала влажной.
– Что докладывать наверх?
– Доложишь, что убийцы Забодыко наказаны, КОП проверена в деле и идет по следу дальше. Мой приятель Котов не объявлялся?
– Пока нет.
– Дайте знать, когда позвонит. Но обо мне ни слова.
– Будь спокоен. Что у нас на очереди… после Бородкина?
– Хороший вопрос. После Бородкина начнем работать по «СС». Пора кое-кого там подержать за яйца.
– Как? – не поверил ушам Коржаков, который ни когда раньше не слышал от Рыкова ни одного бранного слова.
В трубке раздался смешок, затем характерный свист отключенного скремблера. Связь прервалась.
Размышляя над необычной развязностью Германа Довлатовича, Коржаков позвонил секретарю президента и, сказав, что у него срочное дело, отправился на доклад.
НАДЕЙСЯ И ЖДИ
В тот вечер они гуляли по Рязани допоздна. Вряд ли Василий вспомнил бы, что говорил Ульяне, да это было и не важно. Главное, что ему было хорошо, как никогда, а ей интересно, и Василий рассказал о себе все, вернее, почти все, в том числе и о своем серьезном намерении добиться того же, чего добился Матвей Соболев.
Женская красота и ум в большинстве случаев несовместимы, Василий не раз убеждался в этом, но в отношении Ульяны эта истина не работала. Она была обаятельна, мила, красива так, что кружилась голова, и необыкновенно умна, поэтому хотелось выглядеть в ее глазах соответственно, хотя Вася нет-нет да и одергивал себя, понимая, что увлекается. У девушки в характере не было властолюбия, желания подчинять других, однако и подчиняться она тоже особенно не хотела.
Побродив по парку Есенина, а потом по тротуарам ндоль Первомайского проспекта, они вернулись к машине Котова, терпеливо дожидавшейся хозяина возле Медкомбанка, и к дому Ульяны подъехали в одиннадцать часов с минутами.
Василий боялся, что тетка Ули спросит: а где же первый кавалер? Но этого не произошло; Анна Павловна тонко чувствовала душевное состояние молодых людей, увлеченных беседой, и обладала врожденным чувством такта. На слова Ульяны, что гость останется у них ночевать, только с готовностью закивала, озаряясь улыбкой, доброй и понимающе-озорной.
Пока Василий принимал ванну, женщины приготовили легкий ужин: салаты, рисовый пудинг, клюквенный морс, варенье, чай. Молодые люди устроились в большой комнате со старинным сервантом, низкими креслами в стиле русский ампир, с вышитыми рушниками по стенам и коллекцией фарфора в стенке и принялись чаевничать.
– У меня на языке давно вертится вопрос, – признался Вася, стараясь реже смотреть на грудь Ульяны, туго обтянутую майкой, и стройные голые ноги девушки: она надела шорты и забралась в кресло с ногами. – Зачем тебе мединститут? Ты же Посвященная Внутреннего Круга.
– Посвященная – это не профессия, – ответила Ульяна, держа чашку с чаем в обеих руках. – Я хочу стать целителем, а для этого необходимо знать и тело человека, и его болезни, и традиционные методы лечения. В последнее время появляется все больше геопатогенных зон, усиливающих отрицательное влияние на людей. Я их вижу, обычные доктора – нет.
– А как они проявляются – патогенные зоны?
– Начинают вдруг умирать дети в роддоме, молодые матери… или старики в коммунальных квартирах. Заболевают нервными расстройствами вполне благополучные и здоровые люди, целые семьи. Кто их будет лечить? Кто научит бороться со злом?
– Почему ты?
– Потому что не могу сидеть и спокойно смотреть на страдающих людей. В конце концов, я мастер Дао света.
Василий вспомнил о Наталье, которая тоже была целителем – мастером рэйки, и поспешил перевести разговор в другое русло.
– Знаешь, недели две назад я думал о тебе и… мне показалось, что ты меня позвала… Голос прозвучал так реально, что я оглянулся! Что это было?
– Трансовая связь, – улыбнулась Ульяна. – В тот момент я подумала о тебе, и наши мыслесферы соединились. Это говорит о твоем потенциале.
– Правда? – обрадовался Василий. – А я уж начал подумывать, не крыша ли поехала от чтения мистической литературы? А по Мещере на лодках поплавать ты предлагала всерьез или чтобы проверить реакцию?
– Вполне серьезно. Этот вид отдыха не заменить никаким другим: река, лес, грибы-ягоды, тишина, запахи… Господи, я уже целых три года не плавала по Пре на лодке, так хочется!
– Тогда попутешествуем непременно. Вот съезжу в столицу, выясню, что от меня хотят, и через пару недель приеду. Самандара брать с собой обязательно?
Ульяна слегка нахмурилась.
– Он мой давний друг и… я бы не хотела его разочаровывать окончательно.
– Что ж, пусть плывет тоже, – великодушно согласился Вася. – Третий не всегда лишний.
Ульяна откинула голову и засмеялась.
– Вряд ли Вахид считает себя третьим лишним.
– А может, пригласим тогда уж и Матвея? С семьей? – Василий тут же пожалел, что задал этот вопрос, потому что в глазах Ульяны всплыли тоска и боль. И хотя девушка сразу же заблокировала свои чувства от собеседника, улыбаться она стала реже.
– Матвей… не поедет с нами, – проговорила она с запинкой. – Он стал другим…
– Я это заметил.
– У него свой путь, длиннее и тяжелее нашего. И дело даже не в этом… Не то чтобы я боюсь с ним встречаться, но… не хочу. – Ульяна посмотрела прямо в глаза Котова. – Знаешь, если бы я захотела, он бы бросил все и пришел!
– Верю, – хрипло бросил Вася, съеживаясь до размера крольчонка. – Но Кристя…
– Да, он любит ее… – Ульяна отвернулась, успокаиваясь. – Поэтому я не спешу замуж, хотя Вахид давно предлагает мне выйти за него.
– И что же? – Василий продолжал уменьшаться, как проколотый воздушный шарик, в ушах шумело – это выходил из шарика воздух. Ульяна искоса глянула на него, веселые огоньки зажглись в ее потемневших глазах.
– Как говаривал один сатирик: брак – это всегда борьба: сначала за объединение, потом за равноправие, потом за независимость. Я начинаю борьбу с последнего момента.
Василий с облегчением засмеялся, чувствуя, как с плеч падает гора переживаний.
– В случае чего будем бороться вместе. Я всегда придерживался тезиса: любовь – дама своенравная, ее не надо ни искать, ни завоевывать. И вообще я очень медленно взрослею – все кажется, что мое детство бродит где-то рядом, за углом.
Девушка окинула Василия задумчивым взглядом, допила чай.
– Убираем, или хочешь еще?
– Все, сыт и пьян.
Она унесла на кухню поднос, зашумела вода.
Василий огляделся, только теперь замечая в углу за сервантом телевизор. Это была проекционная система «Home sinema» модели «Thomson» с экраном в сто шестнадцать сантиметров по диагонали. Благодаря короткофокусной оптике телевизор при внушительных размерах экрана казался даже тоньше, чем обычные. И хотя «Thomson» стоил меньше, чем «Philips» или «Panasonic», все же вряд ли тетка Ули на свою пенсию могла купить такой аппарат. Скорее всего телевизор купила сама Ульяна… или его подарил ей Самандар, меланхолически подумал Василий.
