Михаил Алексеев - Воскресное утро
— Интересный вариант. Точнее — продолжение. Принимается. Как назовем операцию?
— Ну, раз будем воевать ночью — назовем «Ночная гроза».
— Пусть будет «Ночная гроза». Ну, если нет возражений в целом — готовьте операцию. И учтите — через неделю после нее — к нам в гости едет Гудериан!
19 июня 1941 года. Москва
В этот день с раннего утра полигоны Подмосковья были необычно многолюдны, причем заполнены они были в основном не военными, а гражданскими людьми. Это были конструктора и ведущие инженеры КБ и предприятий по производству стрелкового оружия и боеприпасов.
Им были показаны экземпляры АКМ, АКМС, АК -74, АКС -74, пистолет Стечкина, РПК, ПКМ, ПКТ, КПВТ, РПГ -7В, СКС, СВД, СПГ -9, ГП — 25, АГС -17 «Пламя» патроны 7,62 ПС -43 и 5,45. Задача перед умами оборонной промышленности стояла «простая» — опробовать, оценить, сделать чертежи, разработать технологию и оснастку заводов под изготовление конкретной модели оружия. Из всех экземпляров были сделаны пробные стрельбы. Каждое КБ и завод опробовал то, что ему предстояло разработать. Только из ПКМ, СВД и КПВТ стреляли от души — патронов никто не считал. Стрельбы прошли успешно — представленные образцы превосходили все типы существующего, на тот момент оружия и показывали отличные характеристики. Конструкторам и инженерам было любопытно узнать, кто же смог это все придумать и сделать? Однако командиры НКВД были неразговорчивы, а все клейма на оружии были зачищены. Расшифровку названий им тоже никто не сказал. Только один тонкий момент углядели самые глазастые — производители патронов — на донышке гильз патронов стояли цифры с 70 до 79 в разных партиях. Но уточнять и переспрашивать они благоразумно не стали.
Конструкторы не знали, но их заранее назначали в группы, которые изучали оружие, сделанное ими позже в другой истории. Была проблема со старшим сержантом Михаилом Калашниковым, уже к 41 году, заявившем о себе как о незаурядном механике-конструкторе, и с красноармейцем Драгуновым Евгением. Они были абсолютно неизвестны никому, поэтому на полигон вместе со всеми их не пригласили. Их оружие дали попробовать всем, но в разработку никто из маститых конструкторов ни один из видов не получил. АК, РПК, ПКМ с СВД отдали создателям как Секретному Бюро, выделив им в помощь чертежников и инженеров.
Сроки всем установили жесткие — на патроны и снаряды — две недели со дня показа до готовности к производству, на оружие — один месяц на изделие. Специалистам по артиллерийским боеприпасам просто передали выстрел от 125 мм танковой пушки, от 73 мм пушки «Гром», от 23 и 37 мм авиационных пушек, 76,2 кумулятивный снаряд, выстрелы от СПГ -9 и РПГ -7В, АГС -17-и ГП -25.С кумулятивными боеприпасами были сложности, поэтому срок решили установить после вердикта ученых о возможности повторения их боевых частей. Тут же представители ГАУ РККА знакомились с ПУО-9М. Им предстояло организовать его изучение, производство и внедрение в части.
На полигоне Кубинка представители Сталинградского тракторного завода знакомились с танком, на который им поручено было изготовить чертежи и технологические карты. Тут так же все шло по сценарию: на чертежи — две недели, с учетом того, что корпус машины не изменился практически, и один месяц на доработку технологии производства. Специалисты полигона за два дня умудрились поменять ствол на орудии танка, поэтому посмотрели и эти его возможности. В общем, к сентябрю КБ должно было подготовить документацию по производству Т-34-85. Вопрос, на каком заводе его начнут выпускать, пока оставался открытым.
В этот же день, созданная Берией группа ученых под руководством Курчатова — атомный проект СССР, знакомилась с лейтенантом Военно-Морского Флота Васильевым и обсуждала меловые наброски на доске ядерных реакторов первого и второго поколения. Тут же согласовывался список необходимого оборудования и приборов. Его товарищ по лодке лейтенант Петров чертил схемы и виды акустической торпеды, объясняя принципы ее устройства и управления в Штабе РККФ. И оба они рисовали эскизы своей лодки в разрезе и лодок проекта «613», которые изучали в училище. Примерно тем же самым занимались девочки-студентки, будущие специалисты-фармакологи, краснея от присутствия стольких ученых и светил науки, фамилии которых они встречали только в учебниках, внимательно разбирая свои конспекты. На одном из заводов Москвы в это время бывший рабочий Вяземского машиностроительного завода собирал установку закалки металлов токами высокой частоты. На подобной он работал в 1979 году. В те времена — ценить время умели. И каждый день, прошедший с момента появления потомков, использовался для уяснения и применения их знаний.
19 июня 1941 года. Москва. Кремль
Сталин, как обычно курил трубку, прохаживаясь по своему кабинету. За столом сидел вызванный им Наркоминдел Молотов.
— Товарищ Молотов, Вам предстоит не совсем обычное дело. Нужно срочно связаться с посольством Финляндии и попросить встречи с Маннергеймом. Встреча желательно должна пройти 21 июня. Если не удастся — то 22–23. В другие сроки это уже не будет неактуально. Поэтому найдите аргументы для финской стороны достаточные, чтобы встреча состоялась. Ваша задача: довести до Маннергейма информацию о том, что нам известен план «Барбаросса» и соответственно мы готовы к войне и уже в этом их план неосуществим и, следовательно, порочен. И главное — нам известен план «Ост». Поэтому сама Германия, в общем, и исполнители этого плана в частности будут неминуемо привлечены после окончания войны к ответственности. Это же касается и союзников Германии. Финляндии мы даем выбор — либо они не участвуют в этой войне, либо их руководство должно быть готово, понести ответственность после ее окончания. Место встречи — пусть укажет Маннергейм. В случае невозможности встречи — подготовьте письмо с изложением вышеперечисленного и передайте его вечером 21 июня.
— Товарищ Сталин, есть несколько вопросов. Первый — стоит ли сообщать Маннергейму то, что нам известен план "Барбаросса» 21 июня? Второй — между Германией и Финляндией существует союзный Договор, который не оставляет вариантов действий Финляндии кроме участия в войне, не разрывая его. Есть тогда смысл сообщать им и о плане «Ост»?
— Отвечаю, товарищ Молотов. По первому вопросу — как мне объяснили товарищи военные — даже если Маннергейм сообщит Гитлеру о нашем знании их планов — уже вряд ли что-то изменит. Маловероятно, что Гитлер отменит нападение. Но если это произойдет — будет еще лучше. Мы получим еще время на то, чтобы подготовиться. По второму — я с Вами соглашусь, скорей всего так и произойдет — Финляндия вступит в войну на стороне Гитлера. Однако союзнические обязательства можно выполнять по-разному. Можно — с рвением, а можно — для галочки. Так вот, знание Маннергеймом того, что нам известно многое, должно заставить его быть осторожнее. Что уже само по себе не плохо. А когда мы пойдем на Запад — это ускорит принятие Правительством Финляндии правильного решения. Мы же в данной ситуации ничем не рискуем. Я ответил на Ваши вопросы?
