Строитель (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович
Дозоры, прибывшие из Михаля, доложили, что от Кошице движется отряд в пять десятков человек, и среди воев есть несколько монахов. Возможно, дошла новость в Кошице, что епископа тут повесили. Вот и выдвинулись вои в сопровождении папистов, покарать бунтарей.
А что разведку трусы придумали⁈ Это они против его шести десятков диверсантов отправили пять десятков плохо подготовленных воев и пять монасей. Надеются кару небесную на него обрушить. Так всё случится по-другому, кара ждёт папистов. Уж он постарается доказать им, чей бог лучше.
Как только сотник получил это известие, так во все стороны поскакали гонцы. Всё, пока разведок хватит, нужно собрать стрельцов в один кулак, уничтожить этот отряд, а потом можно и продолжить разведку и составление карт.
Основная часть стрельцов сейчас как раз там, у поворота и расширения дороги, укрылась в лесу за деревьями. Как только торопыги попадут в ловчие ямы, и начнётся паника с метаниями и криками, так они и начнут стрелять. По сообщению разведки в тяжёлом вооружении с длинными кольчугами всего два десятка воев, а остальные копейщики и стрельцы, на которых вообще броней нет.
Монасей Санька приказал не убивать. Можно ноги прострелить, чтобы не убежали, а то лови их потом по лесам, по полям, ещё сгинут, а они живые нужны, не интересно мёртвых вешать. А так рана в ноге после допроса совсем не помешает повиснуть в уютной петле под одобрительные крики жителей Загора. Андрей Юрьевич говорит, что народу нужно хлеба и зрелищ. С хлебом у него не очень. Скоро нужно будет думать о пополнении запасов, быстро расходуется, то, что в закромах замка было. Решит он с хлебом. Деньги пока есть. А вот зрелище — это пожалуйста. Вздёрнут перед церковкой в Загоре пятерых папистов, чем не зрелище.
— А-а-а, — даже до вышки крики с опушки донеслись.
— Поспешишь, людей насмешишь, — хмыкнул Санька и стал спускаться с башни. Там быстро всё закончится.
Событие пятьдесят четвёртое
Надо отдать должное Науму Изотычу — хромоногому помощнику ключника. Как снабженец и логистик он оказался на высоте. За год этот господин наладил отличное снабжение Владимира м… крицами железными и всяким металлическим ломом. Нет, те, кто продавал ему топоры или железные прокованные болванки или подковы даже, считали, что они торгуют настоящими изделиями железными. Они — мастера!
А во Владимире всё это по новой загружалось в печи и переплавлялось при более высоких температурах. В результате получали сталь, которая в разы дороже сыродутного железа. Назад эти же купцы, что привозили железо, увозили ножи и мечи из стали, в том числе и из дамасской или даже булата. Увозили казаны из свиного железа, сковороды. Ну, некоторые и серебро с золотом увозили. Меч вещь дорогая, их сотнями не продашь.
Теперь поток металлолома нужно было перенаправить в Червоноград, а Владимир должен стать центром по производству бумаги и фарфора. Всё, баста карапузики, теперь для этого всё есть. В смысле, для изготовления фарфора. Нужен был полевой шпат, и вот сегодня в обед первый караван крошки и чуть более крупного боя Лунного камня из Шидлува польского прибыл. Всё. Ничто и никто больше опытам по изготовлению фарфоровых чашек, кружек, ваз и прочих тарелок помешать не сможет. Так за день до этого и из Луцка первый караван пришёл. Этот совсем большой. Половину занимают кости крупных животных, а половину уже они, но в виде золы. Это они зря, в смысле Данила, сын боярина Андрея Борзеня, который сейчас в Луцке тиуном, поспешил. На сжигание костей опять ушли дрова. А они ведь до угля докопались, теперь можно его жечь. Вчера, как караван пришёл, он в Луцк гонца отправил, с указанием прекратить делать золу, кости будут сжигать прямо здесь во Владимире или даже в Червонограде. Уголь в столицу уже начали завозить с шахт.
Едва профессору доложили о прибытии каравана из Шидлува, как он сразу в женский монастырь бывший отправился. Потрогал крошку, просеивая её в ладонях сначала, пересыпая из одной в другую. Гонец сообщал, что огромное количество этого материала лежит просто в виде куч мусора. Ну, что можно сказать, мусор он и есть мусор. Зато бесплатно. В принципе, ничего страшного. Нашли два сита и просеяли сначала через крупное, чтобы от травы сухой, листья прошлогодних и камней придорожных очистить. Потом просеяли уже наоборот через мелкое сито, там попала земля, зола всякая, которую в эти же кучи сваливали и пыль. Сто процентов, что половину этого составляет полевой шпат. Половину пыли. Но мусор и грязь в фарфоре не нужны. Не жили богато, не стоит и начинать.
В результате, когда одну телегу с этим мусором просеяли, получилось примерно двести пятьдесят кило крошки полевого шпата или Лунного камня, смешанного с мелкими камушками. Ну, тут уже придётся детишкам или дивчулям вручную перебирать. Стоимость фарфора будет такой, что даже десять ручных переборок окупятся. А детишкам копеечка на петушки из жжёного сахара.
— Андрей Молибогович, — вернувшись во Владимир нашёл профессор тысяцкого, — Что у нас с преступниками… с татями. Милиционеры начали их присылать?
— Вестимо. Валом прут. Уже как бы не сотню под конвоем привели. Каждый день почти приходит караван, — пробасил гигант.
— Замечательно. Недалеко от женского монастыря начинайте бараки строить. И обязательно огородите это высоким забором. Человек на сорок. Если там хромые есть или какие другие хворые, которые для добычи известняка и для шахт не годятся, то их туда и отправляй. Здесь работа будет не тяжёлая и сидячая. Будут в ступках камень в пыль перетирать.
Для себя Андрей Юрьевич первоначальный состав смеси для изготовления фарфоровых изделий определил таким: 25% каолина (белой глины), 45 % кварца (песка) и 30 % полевого шпата (Лунного камня). Температура обжига будет в районе 1300—1350 °C. Потом, в зависимости от результата можно будет составом поиграть. Когда появятся из Овруча сланцы алюмосиликата, можно будет их попробовать вместо части каолина. В них алюминия должно быть больше.
После нужно будет и костяным фарфором заняться. Вот там с составом сложнее, что точно заменяет костяная зола профессор Виноградов не знал. Скорее всего, каолин трогать нельзя, что это за керамика без глины? Выходит, костяная зола заменяет песок и полевой шпат. А ещё где-то в памяти барахталось у профессора, что в состав костяного фарфора добавляли окислы железа. Не проблема, ржавчину или окалину не тяжело найти.
Ничего страшного. Можно пока начинать делать обычный фарфор и параллельно проводить опыты с костяным. Оставить процент каолина неизменным, а полевой шпат заменить костяной золой, снижая её проценты по пять, скажем, для одного отжига. Потом попробовать снизить содержание молотого песка.
Ещё бы проклятые империалисты с католиками и прочими погаными не мешали полезными делами заниматься, и ух как можно развернуться.
Ладно. Сегодня первая заливка ствола мортиры.
Глава 19
Событие пятьдесят пятое
Десятник Еремей Хвостов по прозвищу Хвост со своими людьми, которых теперь и не десять уже, а четырнадцать, расположился на опушке леса по правую сторону от дороги. Четверых ему местных… навязали. Самое правильное слово. Сотник их, его друг — Санька Юрьев удружил. Он же среди местных клич бросил, мол, ежели есть неодолимое желание венгров и папистов убивать, то вступайте в его сотню. Так ещё за исполнение их же желания дукат золотой платы. Деньги для местной голытьбы огромные. Вот за четыре прошедших дня их уже три десятка набежало.
Понятно, что испытание новобранцам проводили. Стрельцов… Ну, тех, кто умеет из лука стрелять хорошо, тех в стрельцы определили и к уже имеющимся людям в десятки добавили. Таких два десятка оказалось. Охотники местные в основном.
Остальных собрали в один десяток, прикрепили к ним легкораненого Андрея Корзуна и тоже теперь учат из лука стрелять. Но эти сегодня в бою принимать участия не будут. И без того лишку воев. Как разведчики доложили, к ним менее пяти десятков идёт. А их с местными восемь этих самых десятков. И они сидят в засаде, а те едут по одному, по двое в ряд. Удобнее мишени и не придумать.
