Энергон (СИ) - Денисов Константин Владимирович

Самым разумным было пойти назад и поискать этот знак, но был риск наткнуться на следующую группу военных, которая будет обязательно. Их в покое просто так не оставят. Да и слова допрошенного солдата это подтверждали.

В то же время, в душе ворочался червячок сомнения: а вдруг девочки просто так ускорились, что ушли вперёд дальше чем она рассчитывала? Тогда если она вернётся, то отстанет от них ещё больше. При любом выборе, если он окажется неверным, она рисковала ещё больше оторваться от своих Валькирий и совсем потеряться.

И хуже всего то, что это может спровоцировать девочек искать её и заставит повернуть назад, где они могут наткнуться на отряд ищущих их солдат. А лишние перестрелки им были сейчас ни к чему. Нет ничего проще, чем поймать шальную пулю в замкнутом пространстве. В коридорах слишком мало возможности для манёвра, тут лучше просто затеряться.

Эсмеральда долго стояла и не решалась выбрать направление куда ей двигаться: вперёд или назад. Наконец, решила идти назад. Аргумент в пользу этого направления был простой. Если девочки ушли вперёд, то они в теории должны удаляться от возможных преследователей и значит, будут в безопасности. В таком случае Эсмеральда должна находиться между ними и военными, даже если Валькирии пойдут её искать.

Если же они свернули где-то раньше, то они могут быстрее чем она вернуться и натолкнуться на солдат. И тогда они будут между Эсмеральдой и военными. Этот вариант она посчитала менее приемлемым, и поэтому как ответственный лидер выбрала наиболее опасный для себя и безопасный для девочек.

Видимо, весь дым из тоннеля утянуло в эти коридоры, потому что время шло, а его меньше не становилось. Или, может быть, они там специально ещё добавляли? Но это было маловероятно. А может ей просто казалось что дым не уходит, а на деле он постепенно становился всё менее и менее плотным.

Знак Эсмеральда не нашла, хотя успела вернуться к тому месту, где устроила расправу над передовым отрядом военных. Это наталкивало её на мысль, что девочки никуда не сворачивали и продолжили двигаться прямо. Теперь её отставание от них ещё больше увеличилось, если они не повернут обратно.

Она уже собралась возвращаться, как услышала какой-то шум вдалеке. По коридору в её сторону шёл ещё один отряд военных. И опять вставал вопрос о численности. Эти шли гораздо тише, переговаривались мало и скупо, и понять сколько их на самом деле было трудно.

Эсмеральда решила дать им возможность найти трупы и послушать, что они будут говорить по этому поводу. Она быстро погасила фонарь и затаилась.

Мысли их оказались достаточно предсказуемыми. Много мата, за которым скрывалось много страха. Они боялись и не хотели здесь находиться. Это радовало.

— Я на это не подписывался, — возмущённо шептал один из военных, причём шептал очень громко, на весь коридор, — нас сюда засылают на убой! Где эти чёртовы спецы со станции? Пусть они лезут в эти подземелья. Говорят, что эти диверсанты перебили уже кучу наших. Они работают несколькими отрядами, а наше тупое начальство так до сих пор про них ничего толком и не знает.

— Ну те, которые с поезда, говорили же что их два или три десятка человек, — ответил ему дрогой военный, — у страха глаза велики.

— Не могут два или три десятка такого натворить, — не прекращал истереть первый, — ты слышал, что они устроили на побережье? А на комбинате? Ребята рассказывают, что на комбинате вообще никто не выжил, кроме немногих из тех, кто приехал потом на поезде. А на побережье у них была авиация. Может и сейчас есть. А здесь, вы видите их трупы? Тут тела только наших бойцов. Это война, и похоже что мы её проигрываем!

— Прекрати истерику! — прикрикнул на него ещё кто-то, — что ты разнылся? Они такие же люди, кем бы ни являлись и кем бы нам ни казались. А значит, в них обычная кровь, которую можно пустить. Это мы и сделаем.

— Бравада! — чуть ли не выкрикнул истерик, — голословная бравада! Такие обычно первыми и умирают. Нужно видеть реальный расклад, реальное положение дел!

— Ну и какое же реальное положение дел? — спросил его ещё кто-то.

— А я тебе скажу, — быстро заговорил истерик, — начальство никак не может разобраться с кем мы имеем дело. Все традиционные схемы, которых обычно хватало с запасом, не сработали. Они бояться так же впустую сжечь спецов со станции, а их гораздо меньше чем нас. Вот они нами и решили диверсантов потрепать, а эти молодчики потом явятся и закончат дело. И все почести им, как будто они это всё провернули, а среди наших будут сотни трупов. И ещё будут тыкать и говорить, вы дилетанты, ничего не смогли сделать, а эти приехали и сразу всё решили. Говорю вам, так и будет!

— А я согласен! Конечно, они нами пользуются. И потом даже премии не дадут, — сказал ещё один военный.

— Тем кто выживет, — тут же вставил истерик.

— Да, тем кто выживет, — согласился говоривший, — но выход то какой? Мы на службе, работа у нас такая, приказы выполнять. Конечно, хорошо когда риска нет, но ведь это скорее везение. Профессия у нас сама по себе рискованная. Просто мы привыкли к лёгким заданиям за много лет и расслабились. Мне это тоже не нравится, но нужно продолжать работать и надеяться, что всё будет хорошо.

— Надеяться? — возмутился истерик, — это всё что ты можешь предложить?

— А ты что предлагаешь? — спросил его тот же солдат.

— Я предлагаю найти хорошее место и переждать. Кто потом поймёт, где мы были и что делали в этих проклятых катакомбах? — сказал Истерик, — мы выживем, и на исход операции это всё равно никак не повлияет.

— Нет, так нельзя! — возмутился говоривший до этого, — мы же как крысы подставим под удар своих товарищей. Нужно просто делать своё дело и тогда, возможно, нам повезёт выжить!

— Не повезёт! — прозвучал женский голос, и следом за ним раздалась длинная автоматная очередь. Вслед за очередью закричали раненые и начали падать на пол убитые. Тут же те кто уцелел начали палить в ответ, но у них было полное ощущение что они стреляют в пустоту. Ни ответных выстрелов, ни криков, ни какого-то другого шума из коридора не раздавалось. И если сначала можно было думать, что его не слышно из-за стрельбы, то когда всё затихло, ничего не изменилось. Если бы не мёртвые друзья, то они бы вообще думали, что им всё это померещилось.

— Что я говорил? — опять громко зашептал истерик, которому повезло выжить, — нас просто истребляют!

— Голос был женский, — удивлённо сказал кто-то из солдат.

— И что? — сквозь зубы ответил ему кто-то, — мне руку прострелили, и плевать, кто это был, мужчина или женщина. Пули одинаковые.

Опять воцарилась гробовая тишина, которую лишь иногда прерывали с трудом сдерживаемые стоны. Все прислушивались, надеясь вычислить врага.

Эсмеральда спокойно лежала на полу, укрывшись за двумя трупами солдат ещё из первого отряда. Автомат лежал у неё на груди, а сама она была абсолютно спокойна. Она слушала разговоры военных. Допрос допросом, но именно вот такая болтовня, в экстремальной ситуации, на грани жизни и смерти, даёт как следует прочувствовать чем на самом деле дышит враг. Теперь Эсмеральда представляла себе картину очень хорошо. И помимо полученной информации, очень хорошо сложившийся расклад дополняли эмоции, с которыми общались военные. Это не сыграешь и не сымитируешь. Это всё было по-настоящему, и Эсмеральда теперь очень ясно представляла себе ситуацию. Она была сложной, но зато вскрылись и слабые стороны противника.

Выдержав большую паузу, Эсмеральда за это время нарисовала себе в голове карту расположения выживших. Они, разумеется, тоже залегли и прятались за телами мёртвых товарищей.

Эсмеральда, продолжая лежать, тихо и медленно подняла автомат на вытянутые руки и быстро дала несколько коротких очередей в те места, где должны были находиться живые солдаты. Ответной стрельбы не последовало. Но это пока ещё ничего не значило. Было устойчивое ощущение, что живые ещё есть. Через некоторое время её опасения подтвердились.