Виталий Каплан - Корпус
Отец, правда, не очень-то с его запретами считался. Кивал, дескать, правильно, дескать, давно пора, а сам все делал тихой сапой. «Тихой папой» — было у них такое семейное присловье.
А обещанного дождя в тот день так и не случилось. С утра натянуло свинцово-грязных туч, малость побрызгало — и все. Почему это вспомнилось именно сейчас? Гроб не влезал в лифт, пришлось тащить его по лестнице, с седьмого этажа. Крышку вынесли позже, а по лестнице спускались без нее. На поворотах отцовская голова моталась из стороны в сторону, и было полное ощущение, что он живой, что он посмеивается над глупым спектаклем, который непонятно зачем затеяли «родные и близкие покойного». И никак не получалось поверить, что все это не понарошку, что все по правде. И только в крематории — когда случилась канитель с бумагами, когда шоферу совали мятые червонцы, а потом породистая служительница в синей форме, с лицом бульдога-медалиста, стукнула несколько раз молотком по крышке гроба — вот тогда, пожалуй, и накатило по-настоящему. Все это — лиловые печати на справках, сытая харя конторского чинуши, литованные заклинания служительницы — было не понарошку. А когда вернулись домой, ему первое время казалось, что отец заперся у себя в комнате, курит и разминает сигареты пальцами. Автоматически, не замечая, думая о чем-то запредельном.
Как же он тогда надрался! Но после поминок водка сразу вдруг ему опротивела, и он использовал спиртное лишь как гнусное лекарство — хотя бы после того нахального утреннего звонка.
А дождя в тот день так и не случилось.
— Знаете, Сумматор, по-моему, вы совершенно напрасно выставили Ярцева, — Сергей обнаружил, что постукивает костяшками пальцев по столешнице. — Его отсутствие ничего не меняет. Просто нам не о чем говорить. Каяться я не собираюсь, грозить и обличать — тем более. Разумеется, у меня есть причины, и разумеется, я о них умолчу. Ваша претензия на некую духовную близость мне понятна. Но это же смешно. Я ведь вашим баечкам больше не верю.
— Это каким же именно? — живо спросил Старик, наклоняясь к Сергею. Похоже, он ждал именно такого поворота.
— Не все ли равно? Зачем я буду перед вами оправдываться? Да и вы передо мной. Однажды дождливым вечером я крупно обманулся. И это определило ход последующих событий. Ну, а теперь меня не волнует личное будущее. А вы… Вы на работе. Работайте, исполняйте свою службу.
— Эффектно сказано, — восхищенно отозвался Старик. Видно, он радовался, что все же сумел разговорить Сергея. — Да только эффект-то дешевый. — Старик даже присвистнул, изображая огорчение. — Прямо как в плохих детективах. По-моему, не хватает лишь фразы «Маски сброшены!» или «Игра окончена!» Постарайтесь не лгать хотя бы самому себе. Тот имидж, которым вы сейчас прикрываетесь — он ведь тоже маска. Причем довольно старая. Бывшая в употреблении. «Гордо реет буревестник, черной молнии подобный» или «Я сладко пожил, я видел солнце». В общем, «Безумству храбрых поем мы песню». Стоит ли продолжать цитаты? Эх, Сережа, Сережа… На самом-то деле вам сейчас и зябко, и тоскливо, и ровным счетом ничего вы в ситуации не смыслите. Поэтому давайте исходить из реального состояния дел. И не принимайте красивых поз. Вам это сейчас ни к чему.
— Интересно, чего же вы от меня ждете? — хмыкнул Сергей. — Неужели покаяния? Или развернутую психологическую автохарактеристику?
— Что вы, зачем? — улыбнулся Старик. — Я же, к счастью, не поп. И не психиатр. Я не ответов, Сережа, жду, а вопросов. Понимаете, вопросов! Что ж, настало, наконец, и их время. Похоже, вы готовы подняться на качественно высший уровень.
Ишь ты, чего ему захотелось! Сергей неожиданно почуял в себе совершенно неуместный задор. Что ж, фокус известный. Где вопросы — там и поговорки. Ладно, отчего бы напоследок не порезвиться?
— Хорошо, — согласился он. — Тогда вопрос первый, а точнее, нулевой. Можно сказать, методологический. Итак, почему я могу рассчитывать на правдивые ответы? Я ведь вышел из игры, я бесперспективен. Как-то нерационально с таким возиться.
— А я вообще старый иррационалист, — весело отозвался Старик. — Вы разве не замечали? Да к тому же, Сергей, игра ваша отнюдь не завершилась. Это во-первых. А что касается критериев достоверности? Ну помилуйте, какие тут вообще могут быть критерии? Должно быть элементарное доверие между собеседниками. И вообще. Вот, к примеру, говорят вам, что нейтрино существует. И вы верите на слово. Не станете же изучать физику на профессиональном уровне, лично делать все эксперименты… Все не проверишь, надо просто положиться на слово компетентного человека. А я, не хвастаясь, скажу, что весьма компетентен. И потом, вы же еще ничего не узнали, а уже подозреваете. Неужели вам самому не интересно, что здесь и как?
— Представьте себе, уже нет. Когда-то было, да сплыло. Сейчас я, извините за грубость, вижу вокруг себя океан дерьма. В дерьме этом я вымазался с ног до головы. И мне совершенно не хочется исследовать дерьмо, нюхать, щупать, разглядывать под микроскопом. Отмыться лишь хочется, да убежать подальше. К сожалению, это невозможно.
— Впечатляющие у вас образы, Сережа, — помолчав, хихикнул Старик. — Вы прямо-таки поэт у нас. В одном вы правы, — заметил он уже куда более мрачно, — убежать невозможно. А теперь по сути вашей метафоры. Вот вы говорите, дерьмо, говорите, воняет… Но мы же с вами ученые, мы должны понимать, что именуемое в просторечии вонью — не что иное, как пары аммиака. А что есть аммиак? — спросил он строгим профессорским тоном, воздымая палец. — Водород и азот! — ответил он сам себе и помолчал, видимо, наслаждаясь звучанием своих слов. — Те же самые компоненты, что и в воде, которую вы пьете, что в воздухе, которым вы дышите где-нибудь в чистом поле с васильками. В дерьме, кстати, и кислород имеется. Жизненно необходимый! Понимаете, тот же ведь состав, что и в вашем теле, только соотношения чуть иные, молекулы малость по-другому сцеплены. И заметьте, Сережа, есть планеты, где живут люди точно такие же, как и мы, а дышат аммиаком. Такая там атмосфера. Да, такие же люди, как и мы, ничем не хуже. Ну, дышат аммиаком, ну, кожа у них зеленая, а может быть, синяя, я уж не знаю, Внеземельем у нас другие занимаются, да и не в том суть. Так вот, живут себе эти люди и живут. Неужели вы их за людей не считаете? Только из-за того, что они вонью дышат? Но разум, сознание — это же от оболочки не зависит! Так вот, Сережа. Постарайтесь уж как-нибудь сладить со своим обонянием — и тогда вы поймете, что упомянутый вами океан к дерьму не сводится. Есть в нем кое-что помимо дерьма. Излишняя брезгливость — она же, сами знаете, как часто оборачивалась беспредельной жестокостью.
Сергей вздохнул. Ну почему Старик несет такую примитивную чушь? Не рассчитал уровень? Или специально, чтобы в спор втянуть?
— Сумматор, поймите в конце концов, — произнес он сухо. — Меня не только дерьмо не интересует, но и ваши оды ему. И вся эта софистика-казуистика. Я ведь тоже так могу, вы знаете.
— Знаю. И все же вам не стоит напяливать маску безразличия.
— Да какая же это маска? — с искренним раздражением буркнул Сергей. — Я устал от разговоров и от философий. Понимаете, устал! Постарайтесь это усвоить. А если вам нужна суть — так пожалуйста, могу в одно предложение вместить. Я скверно жил — значит, жить мне больше незачем. Все. Точка.
Старик вновь погрузился в молчание, потом заговорил тихо, со спокойной силой:
— А это у вас, Сережа, уже истерика. Да, истерика. Я чувствовал, что ею кончится дело, хотя и предполагал, что вы покрепче. Ну ладно. Теперь послушайте меня. Я думаю, все очень просто. У вас всего лишь нервный срыв, да, мощный срыв, на грани патологии, но бояться нечего. Придете понемногу в себя, жизнь наладится. Видимо, вам стоит хорошенько отдохнуть. Не волнуйтесь, дело с Прорывом мы утрясем и без вашего участия. Я сегодня же оформлю вам внеочередной отпуск — и отправляйтесь в природный сектор, в это ваше, как вы называете, «поместье». И кушайте там клубнику. Грибы собирайте, очень, знаете ли, полезное дело. Сам давно собираюсь за маслятами сходить, да дела, дела… Поймите же — вам бояться нечего. Вы что, вообразили, вас кто-то арестовывать собрался? Да кому вы нужны? Кто вы по сравнению с нами? Пылинка, мелочь рыбья. А мы не размениваемся на мелочи. Неужели вы до сих пор не осознали наши масштабы? В общем, езжайте на природу, забудьте о неприятностях, расслабьтесь. И не надо никого бояться.
Сумматор глядел на него добрыми собачьими глазами, и Сергей понял, что все. Пора закрывать разговор. Стало не то чтобы страшно, но как-то тяжело и пусто.
— Одно маленькое добавление, Сумматор, — произнес он с печальной усмешкой. — Я знаю, как такие дела делаются. Через какое-то время окажется, что «поместье», клубника и здоровые игры на свежем воздухе подразумевают одно маленькое условие. Давайте уж говорить прямо. Вас интересует канал, по которому прошел Посланник. А для этого вам нужен объект РС-15. И вы знаете, что кроме как от меня, ни от кого помощи не дождетесь. Только я могу восстановить объектную программу. Именно поэтому вы и устроили нынешний спектакль. Но без толку. На меня не рассчитывайте — я ничего восстанавливать не буду. И еще один пикантный момент. Самый главный. Вы должны понять, что «методами» вашими ничего не добьетесь. Это же не явки и пароли из человека вытянуть. Воссоздать программу — серьезный творческий труд. Для которого нужно, во-первых, желание, а во-вторых, ясные, здоровые мозги. Но в том-то и фокус, что после «методов» я ни на что не стану годен. От меня останется тень, оболочка. А вы все-таки рационалисты. Вам не оболочка нужна, вам я нужен. В полном сознании. Не сырье для палача, а союзник.
