Дэн Абнетт - Рейвенор
Локи — холодный, жестокий, беспощадный Локи — был его родным миром, но Гарлон покинул его почти в тот же день, как решил последовать примеру своих братьев и стать охотником за головами. Локи уже давно не был ему домом. Нейл несколько лет переезжал с места на место, но не потому, что искал работу, а потому, что поиски стали его работой. Тогда-то и пересеклись его пути с путями инквизитора по имени Эйзенхорн.
Как полевому агенту Эйзенхорна, Нейлу полагались личные апартаменты. Теплее всего он вспоминал об Океан-хаусе на Трациане Примарис и о поместье Грегора — Спаэтон-хаусе на Гудрун. Оба эти места, как и сам инквизитор, стали теперь только воспоминаниями.
Никто не видел Эйзенхорна с конца восьмидесятых, то есть после операции на Гюль. Нейл часто задавался вопросом, что стало с Грегором. Как много их ушло с тех времен… Фишиг, Эмос, Тобиус Максилла, Элина Кои. Вот чем все заканчивается. Рано или поздно эта жизнь убивает тебя. Служи Священной Инквизиции и в конечном счете погибнешь при исполнении…
Нейл потянул за ручку и закрыл за собой люк. Пройдя по темной каюте, он включил несколько светосфер. Монитор у двери мерцал красным. Они уже проходили через варп. Гарлон чувствовал вибрацию.
Его тесная каюта располагалась в самом конце коридора. Капитан выделила всю эту палубу Рейвенору и его команде. Экипаж «Потаенного света» никогда не появлялся здесь без приглашения. Даже сервиторы-уборщики не имели сюда доступа, что, наверное, и объясняло, почему в комнате Гарлона пахло нестиранными носками.
Слева в небольшой нише стояла поломанная койка. Вокруг нее в беспорядке валялись одежда, информационные планшеты и книги. Множество пикт-снимков украшало стену над кроватью. Большинство потускнело из-за того, что осыпалось напыление. У дальней стены располагались стол, три стула, терминал кодифера, связанный с корабельной системой, и ряд встроенных шкафов между переборками. Справа — раздвижная дверь, за ней — туалет и душевая кабинка.
Мешок, брошенный Нейлом на пол, тут же слился с общей кучей разбросанных вещей. От стенки до стенки повсюду валялись пакеты, инструменты, портативные приборы, скатанные в рулон комбинезоны, сапоги, фрагменты брони и много, много разного оружия, которое на самом деле он каждый раз должен был возвращать в арсенал. Однажды ночью он встанет помочиться и наступит на заряженную пушку. Потом ему придется выдумывать какое-нибудь глупое объяснение. И, что вероятнее всего, искать пропавшие пальцы ног.
Прихрамывая, Нейл побрел к шкафу. Прогулка в Карниворе обернулась далеко не забавной потасовкой. Гарлон потянулся к одной из полок и заметил, насколько сильно ободраны костяшки его пальцев. Грязно-черные, покрытые глубокими ссадинами и коркой запекшейся крови. Надо принять душ. Усилие, на которое его уже не хватало.
Он протянул вперед левую руку и посмотрел на обрубок среднего пальца. Ощущение было таким же, как после удаления зуба, — постоянно напоминающая о себе пропажа. Какая ирония — этот палец когда-то использовался для его любимого оскорбления. Теперь само его отсутствие казалось непристойным. Все эти чертовы годы он попадал под пули, выдерживал удары и чуть не подыхал, но никогда не терял даже клочка своего тела. Это казалось предзнаменованием. Он никогда не нуждался в аугметике. Гарлон снова вспомнил о Грегоре Эйзенхорне, который постоянно, часть за частью заменял и ремонтировал свое пострадавшее в сражениях тело. Затем — вот дерьмо! — Нейл подумал о Рейвеноре.
Не с этого ли все и начинается? Неужели это предвестие конца? Сначала палец, а затем что? Рука? Нога? Какой-нибудь внутренний орган…
Ему нравился этот проклятый палец. Он значился в десятке его любимых пальцев.
Гарлон налил амасеку. Потребовалось несколько минут, чтобы найти стакан, и еще больше времени, чтобы убедить себя, что стакан не обязательно должен быть чистым. Потягивая выпивку, Нейл шевельнул рукой, пытаясь нажать на кнопку проигрывателя. Ничего не получилось. Как раз для этого и был нужен тот палец. Гарлон повторил попытку, воспользовавшись невредимым пальцем, и тихая мелодия потекла по каюте.
Надо бы навестить Антрибуса, получить новый палец, аугметический, чтобы там ни…
Нейл остановился. Антрибус? Медик Рейвенора погиб еще шесть лет назад. Одна из жертв Молоха. Маджескус. Теперь на «Потаенном свете» служил новый доктор. Но Гарлон никак не мог вспомнить его имени.
Он сел за стол и попытался найти свободное место для стакана. По пути к Юстис Майорис Нейл начал ремонтировать панцирную броню, но так и не закончил. Гарлон отодвинул ее в сторону, сгреб в кучу энергетические инструменты и смердящие горшочки со смазкой.
Музыка настраивала на хороший лад. Старая пластинка, одна из его любимых. Подпевая, он снял кобуру, разрядил пистолет, а затем, наконец, скинул сапоги. Хотелось есть. Хотелось спать. Все достало.
Он был стар.
Наливая себе очередную порцию амасека, Гарлон с раздражением вспомнил о троице гостей. Ему все это не нравилось. Ни капельки. Они ему не нравились. Что-то в них было неприятное, хотя, скорее всего, дело только в том, что они влезали в его работу и в дела инквизитора. Кински был опасен. Остальные… кто знает? Нейл полагал, что сможет управиться с Ахенобарбом, если до этого дойдет. Возможно, что и с Мадсен. Пока что она оставалась для Гарлона чистой страницей. А вот с Кински мог совладать только инквизитор.
Нейл услышал в коридоре какой-то шум. Просто тихий шорох. Бывший охотник за головами посмотрел на дверь и понял, что забыл запереть замок.
Отставив стакан в сторону, Нейл извлек из-под груды грязной одежды любимый «Тронзвассе-38». Крошечный красный огонек означал, что пистолет заряжен и взведен.
Гарлон поднял оружие, подошел к двери и резко дернул за ручку. В каюту чуть ли не кубарем влетел Заэль.
— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — спросил Нейл.
— Мне было страшно, — произнес мальчик.
Немного амасека успокоило его. От выпивки он раскраснелся и заулыбался. Теперь мальчишка сидел на краю кровати Нейла, держа стакан обеими руками.
— А что это за хренова музыка? — спросил он.
— Это хреновы бузуки, играющие хреновы мотивы моей хреновой родины, — объяснил Нейл. Он снова уселся за стол.
Заэль на секунду задумался.
— Она немного старомодна.
— Не для меня.
— Просто спрашиваю.
— Не стоит.
— Хорошо.
Мальчик поднялся и огляделся.
— Когда мы отправляемся? — спросил он.
Нейл удивленно посмотрел на него:
— Мы начали перемещение еще минут тридцать назад.
— Ой.
— А разве ты не почувствовал перехода?
— Нет. А разве он был?
— Момент, когда мы вошли в варп, — вздохнул Нейл. — Ну, вибрация, дрожь.
— А, так это было оно. Я думал…
— Что?
— Ничего.
— А если честно?
Заэль слабо улыбнулся.
— Мне показалось, что это из-за ломки. Меня время от времени начинает трясти.
Нейл фыркнул и сделал глоток амасека.
— Куда мы направляемся? — спросил Заэль.
— Не твое дело.
Мальчик поджал губы и покачался взад-вперед, осматриваясь.
— У вас тут куча стволов.
— Ничего не трогай.
— Да не вопрос.
— И не рассказывай Рейвенору, что у меня тут куча стволов, — нахмурился Гарлон. — Это его бесит.
— Хорошо.
Заэль еще раз глотнул из своего стакана и, откинувшись на кровать, стал разглядывать пикты, висящие на стене.
— Кто это?
Нейл оглянулся.
— Это Кара.
— Она выглядит как-то иначе.
— Тогда у нее были черные волосы. Этому снимку уже несколько лет.
— Она хорошая.
— Согласен.
— А это?
— Вилл. Вилл Толлоуханд. А девушка — Элина Кои.
— Они тоже кажутся хорошими.
— Они были лучшими. Это мои друзья.
— Они тоже на борту?
— Нет. Они мертвы.
— Ох.
На мгновение он перестал болтать ногами, но все еще лежал на спине и разглядывал пикты.
— Мои мама и папа тоже умерли. И моя бабуля. И Ноув.
— Ноув?
— Моя сестра. Упала со стека.
— Мне очень жаль.
— Вы здесь ни при чем. — Заэль показал пальцем: — А кто это?
— Опять Кара.
— Она всякий раз выглядит по-разному.
Нейл откинулся на спинку стула и улыбнулся.
— Такова Кара. Но она всегда одна и та же Кара.
— Она ваша девушка?
— Хотелось бы, — рассмеялся Нейл. — Когда-то что-то даже почти получилось. Но сейчас мы просто друзья.
— Она смеется на этом пикте. И выглядит такой симпатичной. А почему нижняя половина подвернута?
Нейл нахмурился и подался вперед, чтобы взглянуть на снимок, а затем усмехнулся и вновь откинулся на стуле.
— Просто я подозревал, что однажды в моей каюте окажется мальчик, скорее всего подросток, который станет задавать мне всевозможные глупые вопросы и будет приходить в возбуждение при виде обнаженной груди.
