Юрий Брайдер - Гражданин преисподней
— Странные у вас вопросы какие-то…
— Отвечайте по существу.
— Повторяю: для себя! — почти выкрикнул Кузьма, а сам подумал: «Вопросик-то этот мне не без подвоха задали».
— Как вас встретили катакомбники?
— Да уж лучше, чем вы.
— То, что вам предложили проникнуть за Грань, нам уже известно. Знаем мы и про то, что это предложение поступило непосредственно от игумена. Какое впечатление от общения с ним осталось у вас?
— Тот еще жук!
— Не понял? — Змей нахмурился.
— Хитрая, говорю, тварь.
— Он действительно проводит время на столпе?
— Вроде того.
— Сидит или стоит?
— Не разобрал. Темно было.
— Вас в нем ничего не поразило? Внешний облик, например? Или манера разговаривать?
— Повторяю: темно было. А манера разговаривать у всех светляков одинаковая, — так было сказано вслух, а так мысленно: «Хрен я вам что-нибудь важное скажу!»
— Вы согласились на предложение игумена?
— А куда было деваться! Пригрозил, гад, голодом меня уморить.
— С какой целью в обитель Света наведалась весьма представительная делегация связистов?
— Смешно сказать. Я им вдруг понадобился.
— Для чего?
— А вы сами не догадаетесь? Кузьма Индикоплав нынче всем нужен. Хоть разорвись.
— Но ведь у связистов был какой-то формальный повод требовать вашей выдачи? Не так ли?
— Ерунда все это! — Теперь пришлось скривиться уже Кузьме.
— Расскажите, не стесняйтесь.
— Коротко не получится.
— Рассказывайте, как получится.
— Я, прежде чем к светлякам зайти, к темнушникам наведался. С той же целью. Правда, дальше заставы нос не совал. Дело там нехорошее случилось. Какая-то тварь отметилась. Перед самым моим приходом… Видели, как грибы на прутиках сушатся? Вот таким же манером она всех стражников на железные штыри нанизала. Я по своей дурости об этом темнушникам сообщил. По телефону. Вот они на меня и окрысились. Дескать, без моего участия тут не обошлось.
— Кстати, во время вашего пребывания на Торжище имел место похожий случай. Вы в курсе?
— В курсе, — кивнул Кузьма.
— Что можете сказать по этому поводу?
— Перерождаются химеры. Другими становятся. И если так и дальше дело пойдет — спасения от них не будет.
— Откуда связистам стало известно ваше местонахождение?
— Баба одна стукнула. — Скрывать тут было нечего: выгораживать Феодосию он не собирался.
— Та самая, которая была с вами на Торжище? — уточнил Змей.
— Та самая.
— Давно она состояла осведомительницей у связистов?
— Не знаю. Лично я ее об этом не спрашивал.
— Вы можете как-то влиять на химер? — Змей вновь подозрительно прищурился.
Вопрос был дурацкий — ни один выползок не ответил бы на него честно. А уж Кузьма, кое-что в этом деле понимавший, — тем более.
— Что вы! — Он замахал руками, словно монах, которому предъявили обвинение в сношении с дьяволом. — Это надо же такое придумать! Человеку химеры не по зубам!
— Но вы избавились от связистов не без помощи химеры.
Сволочью был этот Змей. И в первую очередь потому, что знал гораздо больше, чем ему следовало.
— Случайно вышло, — пояснил Кузьма с самым невинным видом. — Момент удобный подвернулся. Зачем его упускать?
— А чем вас не устраивали связисты?
— Грубые люди. Не люблю я таких. Чуть что — сразу по сопатке.
— Но с одним из них вы, похоже, сдружились, а? — Вопрос был, конечно, с подковыркой, о чем можно было судить по сопровождающему его магнетическому взгляду.
— С кем по пьянке не сдружишься, — потупился Кузьма.
— Где этот пачкун добыл пистолет?
— У темнушников всякого оружия полным-полно.
— Полно. Но не такого.
— Вы про это лучше у него спросите.
— И спросим, — с угрозой буркнул Змей. — Придет такое время… Кто еще, кроме людей и химер, обитает в Шеоле?
— Крысы, летучие мыши, змеи… — Кузьма стал загибать пальцы.
— Я имею в виду созданий совсем другого рода, — перебил его Змей. — Тех, которые появились после Черной Субботы. Здухачей, например.
— Брехня! — категорически заявил Кузьма. — Выдумки. Вы еще про папу Мумбо-Юмбо спросите.
— Кто это такой?
— Владыка преисподней. В понимании темнушников. Им завидно стало, что у светляков Бог есть, и черти, и ангелы, вот и придумали себе идола.
— А почему именно Мумбо-Юмбо?
— Потому что черный. Они же мрак обожествляют. Считают его первородной стихией, из которой все остальное родилось. И твердь, и хлябь, и свет, и живые твари. С папой тоже понятно. Так они тех зовут, кто чем-нибудь заправляет. «Зубры» стоят над «быками», «быки» над «волками», а папа над всеми. Вот и в преисподней должен быть свой папа. Так сказать, папа над папами.
— Ну это несерьезно, — отмахнулся Змей. — Не отвлекайтесь. Откуда приходят химеры? Сверху или снизу?
— Конечно, сверху! Откуда мох пришел, оттуда и они приходят.
— Не следует ли из этого, что они способны преодолевать Грань? Хотя бы в одну сторону — сверху вниз?
— Никогда не думал об этом.
— С какой стороны вы подошли к обители Света? — Змей предъявил Кузьме чертеж, тщательно выполненный углем на листе рыхлой сероватой бумаги, которую, как говорят, метростроевцы наловчились делать из тщательно перемолотого мха.
— Я в этих кружочках и загогулинах не разбираюсь. — Слова Кузьмы были истинной правдой. — Мне ваши узоры без надобности. Подземные ходы нужно нюхом чувствовать.
— Ну а все же? — настаивал Змей, тыкая в чертеж пальцем. — Вот туннель, который соединяет обитель Света с владениями темнушников. Вот другой туннель, по которому можно добраться до Торжища, а вот два малоизвестных туннеля, которые уходят в лабиринты, на этой схеме не изображенные. Который из них ваш? Только не надо гадать.
— А где дозоры светляков расположены? Тут это видно?
— Конечно. Здесь справа, а здесь слева.
— Светляки на меня слева набросились. Вот и соображайте.
— Все ясно, — Змей чиркнул по бумаге пальцем. — Это совпадает с нашими сведениями.
— Не пойму я только, зачем вам это знать нужно?
— Так… На всякий случай — Змей спрятал чертеж и сразу же переключился на другую тему: — Как глубоко вы проникали в недра Шеола?
— Всяко бывало. Смотря как мерить.
— Меряйте в километрах.
— С километрами у меня слабо, — признался Кузьма. — Я все больше на чутье полагаюсь. На какой мы сейчас примерно глубине?
— Зачем же примерно? Могу сказать точно. Ноль целых девять десятых километра.
— Тогда на ваш вопрос я отвечаю так: можно говорить о трех-четырех километрах.
— Ну а если в стороны? — Змей для наглядности пошире развел руки.
— Тут в километрах не померишь. Это то же самое, что спросить у глиста про величину свиньи, в кишках которой он проживает. Но бывал я во многих местах. Отрицать не буду. Правда, много где и не бывал.
— Например?
— Про Фараоново озеро слышали? Вот его-то я и не нашел, как ни старался. Хотя двое или трое выползков клялись, что даже искупались в нем.
— Разве им воды мало?
— Не скажите. Там совсем другая вода. Она все болезни лечит и раны заживляет.
— Глупости! Я ведь просил вас не отвлекаться… Новые ходы в Шеоле появляются?
— Конечно. За это вам надо спасибо сказать.
— Я говорю о ходах, не имеющих к нам никакого отношения, — пояснил Змей.
— Хм… — На этот раз Кузьма задумался по-настоящему, однако метростроевец не торопил его, делая, наверное, скидку на сложность вопроса. — А знаете, появляются!
— Кто их прокладывает?
— Я почем знаю! А кто прокладывает морщины на коже? Сами собой появляются.
— Морщины появляются потому, что кожа стареет.
— И Шеол стареет. Одни подземные реки иссякают, другие меняют русла. Где-то грунт проседает, где-то вспучивается. Про потопы тоже нельзя забывать. Да мало ли что еще!
— Приходилось ли вам находить какие-нибудь подземные склады?
— Скорее клады, чем склады. В основном мелочовка. Сегодня нашел, а завтра уже сбыл все.
— Хотите сказать, что о складах оружия, амуниции и горючего вам ничего не известно?
— Не хочу сказать, а говорю! Не-из-вест-но! — произнес Кузьма по слогам. — Вы меня еще в прошлый раз этим вопросом замучили, когда я в лазарете почти без чувств лежал.
— Не надо нервничать… Как близко вы подходили к Грани?
— С какой стати мне к ней близко подходить? Я в огонь зря соваться не привык.
— В огонь? — Змей едва не подскочил на своем месте.
— Не в огонь, так под топор, какая разница! Это я для примера сказал.
—А-а-а… — разочарованно протянул Змей. — Есть ли у вас собственная версия причин, вследствие которых наступила Черная Суббота?
— Хоть сто штук. Могу и сто первую сочинить. Специально для вас. Только в другой раз. Устал я что-то. Давно не приходилось столько говорить. Язык распух.
— Хорошо. Будем заканчивать. — Похоже было, что и Змей изрядно вымотался. — Не хотите ли добавить что-нибудь к уже сказанному?
