Грэм Макнилл - Лживые боги
За спиной послышались чьи-то шаги, и, обернувшись, Локен увидел, что его догоняет Тибальд Марр, капитан Восемнадцатой роты. Его иногда называли Другой в противовес Веруламу Мою, которого звали Иным, поскольку эти двое были почти неразличимы между собой. Лица обоих капитанов настолько напоминали лицо Воителя, что при взгляде на Марра у Локена перехватило дыхание. Он остановился и приветствовал собрата-капитана поклоном.
– Капитан Локен, – произнес Марр, – могу я с тобой поговорить?
– Конечно, Тибальд, – ответил Локен. – Мне очень жаль, что так случилось с Веруламом. Он был храбрым парнем.
Марр коротко кивнул, и Локену оставалось лишь догадываться, какую боль испытывал его брат. Ему и раньше приходилось оплакивать павших Астартес, но Марр и Мой были неразлучны, их связывали особо крепкие братские узы, как близнецов. Братья дружили между собой и чаще всего сражались в паре, но в последней вылазке место в штурмкатере по жребию досталось только Мою, а Марр был вынужден остаться.
За эту удачу Мою пришлось заплатить своей жизнью.
– Капитан Локен, я благодарен за сочувствие, – ответил Марр.
– А о чем ты хотел со мной поговорить, Тибальд?
– Вы собираетесь вернуться на спутник Давина? – спросил Марр, и Локен тотчас понял, зачем он пришел.
– Да, – кивнул Локен. – Возможно, мы сумеем найти один предмет, который может помочь Воителю. Если он еще там, мы его разыщем.
– Это там, где погиб Верулам?
– Да, – снова кивнул Локен. – Думаю, что это там.
– Не пригодится ли вам еще пара рук с мечом? Я бы хотел увидеть то место… где это произошло.
Локен не мог не заметить скорбь в глазах Марра.
– Конечно, пригодится, – ответил он.
Марр поблагодарил его кивком, и они направились к трапу «Громового ястреба», в то время как двигатели корабля завывали, словно стая волков.
Аксиманд наблюдал, как Абаддон одним взмахом отсек руку партнера-сервитора, а затем, приблизившись, нанес еще несколько быстрых ударов в корпус. От сокрушительной атаки кости и стальная броня противника треснули, и сервитор рухнул на пол, превратившись в груду обломков.
За последние тридцать минут Абаддон разбил уже третьего сервитора. Эзекиль всегда выпускал свой гнев в драке, и в этот раз ничего не изменилось. Первый капитан изначально был создан ради убийства, а образ жизни не научил его находить другой выход дурному настроению.
Сам Аксиманд уже в шестой раз разбирал и собирал свой болтер, медленно и сосредоточенно выкладывая каждую деталь на промасленную ткань, а потом методично отчищая невидимые пятнышки грязи. Если у Абандона гнев превращался в потребность вершить насилие, Аксиманд предпочитал успокаиваться знакомым рутинным занятием. Не в состоянии чем-нибудь помочь своему командиру, Астартес вернулись к тем делам, которые знали лучше всего.
– Мастер-оружейник снимет с тебя голову за трех разбитых сервиторов, – сказал Аксиманд, наблюдая, как Абаддон злобно пинает останки последнего из партнеров.
Запыхавшийся и разгоряченный Абаддон вышел из тренировочной камеры; по его телу стекали ручейки пота, и даже схваченные серебряной заколкой волосы на затылке тоже промокли от пота. Даже для Астартес Эзекиль был настоящим великаном с прекрасной каменно-твердой мускулатурой. Торгаддон не раз дразнил его, шутливо утверждая, что Аваддон уступил Фальку Кибре командование юстаэринцами, поскольку терминаторская броня оказалась ему маловата.
– Они для того и созданы, – бросил Абаддон.
– Но это не значит, что можно разбивать их в щепки.
Абаддон пожал плечами, достал из своего шкафчика полотенце и набросил на спину.
– Как ты можешь сохранять спокойствие в такое время?
– Поверь мне, Эзекиль, я далек от спокойствия.
– Но ты выглядишь спокойным.
– Если я не крушу все вокруг, это еще не значит, что я не волнуюсь.
Абаддон взял в руки пластину своих доспехов, начал чистить, но тотчас отбросил ее с сердитым ворчанием.
– Эзекиль, тебе надо бы сдерживать свой норов, – посоветовал ему Аксиманд. – Если так пойдет, ты окончательно утратишь равновесие и никогда не сможешь его вернуть.
– Я знаю, – вздохнул Абаддон. – Но я не нахожу себе места; я подавлен, раздражен и печален одновременно. Я не могу остановиться ни на секунду. А вдруг он не справится, Маленький Хорус? Вдруг он умрет?
Первый капитан вскочил и стал наматывать круги по оружейной. Аксиманд заметил, как от горя и гнева кровь снова прилила к его лицу.
– Это несправедливо! – рычал Абаддон. – Этого не должно произойти. Император не должен такого допустить.
– Эзекиль, Императора уже давно здесь нет.
– Он хотя бы знает, что происходит? Или его это совсем не тревожит?
– Даже не знаю, что тебе сказать, друг мой, – сказал Аксиманд, поднимая болтер и защелкивая замок магазина.
Очевидно, Абаддон нашел новую цель для своей бессильной ярости.
– С тех пор как он покинул нас после Улланора, все пошло по-другому, – ворчал Абаддон. – Он оставил нам зачищать все, что не захотел сделать сам. И ради чего? Ради какого-то важного проекта на Терре? Более важного, чем наше дело?
– Осторожнее, Эзекиль, – предупредил его Аксиманд. – Ты рискуешь переступить опасную грань.
– Это правда, но что с того? Только не говори, что ты сам этого не чувствуешь, я знаю, что это не так.
– Да… Кое-что изменилось с тех пор, – признал Аксиманд.
– Мы здесь сражаемся и умираем, завоевывая новые миры для него, а он даже близко не приближается к границам. Где его честь? Где его гордость?
– Эзекиль! – воскликнул Аксиманд, роняя болтер и вскакивая со своего места. – Достаточно. Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы сбил его с ног за подобные высказывания. Император – наш господин и повелитель. Мы поклялись повиноваться ему.
– Мы поклялись в верности нашему командиру. Ты помнишь клятву Морниваля?
– Я прекрасно ее помню, Эзекиль, – резко ответил Аксиманд. – И, как мне кажется, лучше, чем ты. Мы поклялись чтить Императора превыше всех примархов.
Абаддон, отвернувшись, вцепился пальцами в сетку тренировочной камеры, мускулы под его кожей перекатывались как желваки, а голова бессильно повисла. Вдруг со звериным рычанием он сдернул ограждающую панель и швырнул ее через оружейный зал, прямо под ноги Эреба, стоящего у входа.
– Эреб? – изумленно воскликнул Аксиманд. – Как давно ты здесь стоишь?
– Достаточно давно, Маленький Хорус. Достаточно давно…
Аксиманд ощутил укол беспокойства.
– Эзекиль слишком расстроен и зол. Он утратил душевное равновесие. Не стоит…
Эреб взмахнул рукой, словно отмахиваясь от объяснений Аксиманда, и тусклый свет блеснул на его начищенных серо-стальных доспехах.
– Не бойся, друг мой, ты же знаешь, что все это останется между нами. Здесь присутствуют только члены ложи. Если кто-то спросит о том, что я здесь сегодня услышал, ты же знаешь, что я отвечу, не так ли?
– Я не могу сказать.
– Верно,– улыбнулся Эреб, но отнюдь не успокоенный Аксиманд почувствовал себя обязанным Первому капеллану Несущих Слово, словно обещание молчать было частью какой-то сделки.
– Эреб, ты пришел по какому-то делу? – резко спросил Абаддон.
– Да, – кивнул Эреб и продемонстрировал на ладони серебряный медальон ложи. – Состояние Воителя ухудшается, и Таргост объявил собрание.
– Сейчас? – удивился Аксиманд. – Почему?
– Я не могу сказать, – пожал плечами Эреб.
Они снова собрались в одном из кормовых отсеков «Духа мщения», куда можно было пробраться по безлюдным узким переходам, ведущим на нижние палубы корабля. Снова путь им освещали тонкие свечи, и Аксиманду вдруг очень захотелось поскорее покончить со всем этим. Воитель при смерти, а они тут формальности обряда соблюдают!
– Кто идет? – спросил из темноты закутанный в накидку человек.
– Три души, – ответил Эреб.
– Назовите ваши имена, – потребовал тот же голос.
– Неужели нам так необходимо играть в эти игры сейчас? – воскликнул Аксиманд. – Седирэ, ты же прекрасно знаешь, кто мы такие!
– Назовите ваши имена, – повторил часовой.
– Я не могу сказать, – ответил Эреб.
– Проходите, друзья.
Они прошли в пустой склад, и Аксиманд наградил Седирэ язвительным взглядом. Тот молча пожал плечами и последовал за ними. Обширное помещение со стеллажами вдоль стен, как всегда, освещалось свечами, но обычное добродушное веселье сменила мрачная печаль. Аксиманд увидел завсегдатаев собраний: Сергара Таргоста, Люка Седирэ, Каллуса Экаддона, Фалька Кибре и многих других офицеров и солдат, которых он знал или часто видел. И еще Малогарста Кривого.
– Давненько я не встречал тебя на собраниях, – сказал Аксиманд.
– Да, верно, – согласился Малогарст. – Мне пришлось пренебречь обязанностями члена ложи ради других дел, требующих самого пристального внимания.
