Алексей Гравицкий - 42.Зачистка
Наверное, я думаю глупо, неправильно. Не знаю. Я ведь вырос не там и не так, чтобы понимать то, что для других просто.
Часть третья. ЗАЧИСТКА
1
- Итак, суть работы тебе ясна?
Мунлайт стоял посреди чистой, просторной комнаты и смотрел на старого хрена в генеральских погонах. «Старый хрен» не представился, и те, кто привел сюда седого, тоже обошлись без церемонии представления, потому Мун без зазрения совести прицепил генералу собственное погоняло. В глаза обращаться так к старому хрену он пока не рискнул, зато про себя думал о нем именно в такой тональности и получал от этого извращенное удовольствие.
Впрочем, стариком генерал не был. Полвека. Плюс-минус.
Мысль о том, что ему подфартило напоследок, издохла так же быстро, как возникла сутки назад. Хорошего от военных Мун не ждал. Нет, не то чтобы он ставил знак равенства между «военный» и «деревянный», но все без исключения нечастые стычки с армейскими наталкивали на мысль о том, что держаться от них лучше подальше.
Сейчас использовать это нехитрое знание на практике не получалось. Послать на фиг пяток человек с автоматами и попытаться держаться в стороне, особенно если все эти автоматы смотрят на тебя с разных сторон, было трудно. Уйти живым и здоровым оттуда, куда его привели, казалось невозможным.
Выбор выходил невелик: либо сотрудничать, либо подписать себе смертный приговор или, если очень повезет, срок в одном из исправительных заведений стран бывшего СССР. Где ему сидеть, «на Украине милой» или в каких-нибудь «диких степях Забайкалья», без него решат. Вот только вне зависимости от решения результат вряд ли понравится.
А направленные в живот автоматы были настолько красноречивы, что пришлось согласиться на то, на что изначально подписывался.
И он согласился, но не сдался. Потому всю дорогу до базы вояк Игроку, Сберкнижке или как там его на самом деле пришлось выслушать о себе столько ядовитых отзывов, сколько он не слышал, должно быть, за всю жизнь.
Первую скабрезность Мун отпустил в адрес белобрысого, готовясь заиметь по минимуму - разбитое лицо, по максимуму - отбитые почки. Но Игрок непристойность в свой адрес проглотил. После третьей подначки седой сообразил, что в нем нуждаются больше, чем можно предположить, и принялся отрываться по полной.
Белобрысый проглатывал язвительные гадости, а Мунлайт мстил за обман. Он трещал не замолкая всю дорогу. Снейк в отличие от приятеля шел молча со смесью усталого достоинства и наплевательства. С таким видом мог идти слон, сбежавший из зоопарка, пойманный и возвращающийся под конвоем обратно. Дескать, поймали вы меня только потому, что я не очень-то убегал, а иду я с вами исключительно от скуки.
База, на которую их привели, напоминала обычную сталкерскую деревушку. Только раскованности в поведении местных было поменьше.
Сталкеров подвели к аккуратному домику, остановили у крыльца. Обезоружили их еще у кордона, теперь же каждого ощупали со всей тщательностью, повытаскивав из карманов все, что было крупнее и прочнее спичечного коробка.
Внутри все было чисто и аккуратно. На мгновение Мунлайт почти забыл, где находится. Но память быстро вернулась, когда Снейка оттеснили в сторону, а его впихнули в какую-то дверь.
За дверью оказалась просторная комната и старый хрен в генеральских погонах, который первым делом выставил всех, оставив одного Муна. После чего плотно прикрыл дверь, вернулся к столу, оперся на край, скрестил руки на груди и, прицельно посмотрев на Мунлайта, задал тот самый вопрос:
- Итак, суть работы тебе ясна?
- Если считать, что суть работы заключается в том, чтобы довести дурака до…
- Да или нет? - жестко оборвал генерал.
Мун ухмыльнулся. Крысеныш старый пиписьками по-меряться вздумал? Так пусть командует своими дуболомами, Урфин Джус недоделанный.
- Если считать, - медленно, с расстановкой повторил Мунлайт, - что суть работы заключается в том, чтобы довести дурака до кордона и проконсультировать кучку ему подобных на тему достопримечательностей Зоны отчуждения, то да.
Генерал дослушал до конца, поигрывая желваками.
- Все?
Седой кивнул. Лицо генерала сделалось суровым, черты будто окаменели. Глаза превратились в узкие щелочки, а взгляд стал колючим, словно на Муна смотрело пулеметное дуло через амбразуру.
- А теперь слушай и запоминай, сучий потрох, - холодно процедил генерал. - Я спрашиваю, ты отвечаешь. Четко и по делу. Треп оставь для девочек, понял? Не терплю болтовни.
- А я не терплю насилия, - беспечно отозвался Мунлайт, добавив в голос наигранно-плаксивые нотки, - у меня тонкая душевная организация, а вы, военные, такие грубые. Фи.
Генерал стиснул челюсти так, что скулы снова взбугрились. Фигура его покачнулась, отпрянула от столешницы. Старый хрен обошел стол кругом и лихо дернул ящик.
«Как в тридцать седьмом, - возникла лихая мысль. - Сейчас вынет пистолет и…»
Но генерал оказался оригинатьнее. В руке мелькнула махонькая черненькая коробочка с короткой антеннкой.
Мунлайт напрягся сильнее, чем если бы увидел пистолет. Рука генерала описала дугу и опустила рацию на стол. Пальцы разжались.
Мун уставился на коробочку. Ничего хорошего такая демонстрация не предвещала.
- Знаешь, что это? - удивительно спокойно спросил генерал.
- Шайтан-машинка, - в голосе седого появился липовый акцент. - Кнопка нажмешь, и прилетит вдруг волшебника в голубой вертолета.
- Примерно так, - растянул губы в недоброй улыбке генерал. - Кнопку нажму, произнесу короткое заклинание крекс-фекс-пекс - и твоего приятеля не станет.
Мунлайт вздрогнул, как от удара. Посмотрел на дверь.
- Его там нет, - миролюбиво сказал старый хрен. - Он ждет тебя на улице. Будешь хорошо себя вести - дождется.
В голове застряла хлая мысль: вот интересно, успеет он одним ударом вбить генералу нос в мозги, если тот решится отдать приказ убить Снейка? Или не успеет, и его раньше грохнут?
- Чего надо? - грубо спросил Мунлайт.
Генерал со скрипом выдвинул стул с высокой обшарпанной спинкой и уселся за стол. Сталкер глядел на него уныло, понимая, что старый хрен его сейчас переигрывает по всем статьям.
- Грубо, - победно припечатал генерал. - И куда только тонкая душевная организация подевалась?
Мун молча выудил из кармана спичечный коробок, достал спичку, сунул в рот. Генерал наблюдал за ним благосклонно.
- Я вижу, мы друг друга поняли, - сказал он наконец. - Продолжаем разговор. Насколько хорошо ты ориентируешься в Зоне?
- В Зоне нельзя хорошо ориентироваться, - пожал плечами Мун, давя злость. - Зона не статична. Она меняется. Постоянно. Можно тысячу раз пройти по одному месту, составить детальную карту, пометить все ловушки и намеки на ловушки. Рассчитать маршрут с точностью до сантиметра. Потом сделать один шаг, руководствуясь картой, и Умереть в муках.
- И тем не менее?
- Я здесь не год и не два. Я был везде. Разве что на самой станции не довелось.
- Хочешь? - заинтересовался старый хрен.
- Нет, - честно ответил Мунлайт.
- А как же исполнитель желаний? Или ты в него не веришь?
Зубы заговаривает, мелькнуло в голове. Рассеивает внимание.
- Мне до лампочки исполнитель. Денег дай, я сам исполнителем стану.
- Дам, - легко согласился генерал, - только их придется отработать.
- Дедуля, - осторожно ухмыльнулся Мунлайт, - не тяни кота. Ему больно. Говори уже, чего надо.
Генерал медленно протянул вперед руку и тронул коробочку рации за антеннку. Седой мысленно выругался. Палец на антенне двинулся задумчиво взад-вперед и снова отстранился. У Муна отлегло от сердца.
Он поймал себя на том, что нервничает, и это разозлило.
- Нужно будет просто отвечать на вопросы. Может быть, показать что-то на месте. Но без риска. На своих двоих в Припять тебя никто тащиться не заставит. Не бо-ись. Если справишься, никто кидать тебя не собирается. Получишь свои деньги и вали на все четыре.
- Сколько? - просто спросил Мунлайт.
Генерал посмотрел на сталкера. Тот глядел в ответ с вызовом. Старый хрен фыркнул, как лошадь, которой в ноздрю попала муха, взял со стола шариковую ручку, листок бумаги и накарябал какие-то цифры. Протянул листок седому.
Мун кинул на бумагу беглый взгляд.
- Твой гонорар в случае выполнения всей работы.
- А отказаться я могу?
- Можешь, - легко согласился генерал. - Тогда я убью твоего приятеля. И совесть меня не замучит.
- А не боитесь, что я стукану?
Генерал запрокинул голову и от души расхохотался.
- Кому? Стуканет он… Даже если ты когда-нибудь доберешься до тех людей, которых я опасаюсь, и расскажешь им обо всех моих грехах, это будет выглядеть ничуть не серьезнее, чем бомж, приперевшийся в ОВД с жалобой на опера. По закону-то, может, бомжа и стоит выслушать, а по факту его даже на порог не пустят.
