Антон Орлов - Желтые небеса
На секунду Мартин в недоумении нахмурился, потом усмехнулся. Ну да, раз этот город – плод его воображения, он может придумать любое объяснение, и оно окажется верным. Странно другое: стойкое ощущение, как будто он не придумал это, а вспомнил.
Спустя несколько часов вдали выросли какие-то купола. Карта утверждала, что степь тут переходит в лесостепь. Что это, шатры кочевников? Мартин решил, что не станет объезжать их ради того, чтобы избежать нападения – времени на дорогу и так уходило больше, чем он рассчитывал. Да их и не объедешь: они ведь не сгруппированны в одном месте, а растянулись по всей линии горизонта, от края до края.
Все-таки не шатры. Паукообразные растения, самые маленькие кочками приподнимаются над путаницей ползучих стеблей, самые большие достигают в высоту трех-четырех метров. Там, где тонкие узловатые стволы срастаются вместе, зеленеют лиственные шары, и под ними висят грозди продолговатых глянцево-черных плодов. Мартин не знал, съедобно это или нет, а Сотимара ушел к себе в каюту. Вот она, «лесостепь». В прошлый раз он не был в Цибене и таких деревьев не видел. Смахивают на лайколимов. Он ухмыльнулся: интересно, похожие на гигантских пауков негуманоиды заметили бы сходство между собой и этими растениями? Те лайколимы, с которыми он общался, были склонны к меланхолии и философски-печальному юмору. Наверное, пейзаж произвел бы на них сильное впечатление.
Бронекар петлял между деревьями, продвижение вперед еще больше замедлилось.
В кабину заглянул Эш, на зависть свежий и бодрый. Снисходительно посмотрев на затылок Мартина (Мартин видел его отражение в тусклом экране монитора), он облокотился о спинку второго кресла и улыбнулся.
– Скоро будем на месте?
– Завтра. Или послезавтра.
– Что ж, тогда вы сами убедитесь, что незачем было гонять в такую даль. До чего мерзкий нечеловеческий ландшафт… У вас от него не ползут по коже мурашки?
– Не ползут, – буркнул Мартин.
– Скучный вы человек, Паад! Одно слово – агент ЛОСУ. Надо жить, бороться, страдать, испытывать человеческие эмоции, а вы только тем и занимаетесь, что делаете на заказ какую-нибудь грязную работу. Эх, взялся бы за вас кто-нибудь…
Он рассмеялся и покачал головой, в то время как Мартин недоумевал: что это на него нашло? Вениамин не похож на себя, словно играет заученную роль или пытается кому-то подражать.
– Вам сегодня под утро не снились кошмары?
Этот вполне невинный вопрос сделал Эша прежним Эшем – нервозным и настороженным.
– Какие кошмары? Мои сны – мое личное дело.
– Вам не снилось, что вы получили травму?
Эш замялся и наконец ответил:
– Ну да, как будто мне лечат зуб, он до сих пор побаливает… Паад, вы даже как агент ЛОСУ превышаете свои полномочия! Я не обязан рассказывать вам свои сны.
Он ушел, стукнув дверью. Валвэнийская лесостепь все тянулась и тянулась, а Мартин гадал, что он будет делать, если она превратится в густой лес без торной дороги. Заранее об этом думать не хотелось.
После полудня он остановил машину, чтобы передохнуть и пообедать.
– Паад, мы выехали из зоны магических снов, – сказал, войдя в салон, Сотимара. – Слава Единому…
– Откуда вы знаете?
– Я задремал, и ничего подобного мне в этот раз не приснилось.
– Отлично, – обрадовался Мартин.
Оставив фаянийца и Эша в салоне, он уселся в кресло перед пультом и вновь начал лавировать меж древесными куполами. Хорошо, что хоть что-то наладилось… Вдруг скользящая дверь с грохотом открылась, в кабину ворвался Вениамин.
– Паад, да вы просто преступник!
– Почему? – спросил Мартин.
Он как раз заметил впереди кое-что любопытное: сразу два Х-объекта, правый – конус, острием вонзенный в землю, левый – неправильной формы сфера. Оба в два раза выше самых больших паукообразных деревьев, примерно семь-восемь метров от земли до верхней точки. Бывают и покрупнее.
– Паад, вы совершили преступление не только против народа Драгоценных Холмов – против всего Валвэни, против всего Кадма! Вы совершили преступление против истории этой планеты!
– С чего вы взяли?
Х-объекты приближались: изжелта-белые, как старая кость, издырявленные множеством отверстий. Они занимали Мартина гораздо больше, чем нападки Эша.
– Сотимара мне рассказал, как вы встретились.
– Разве он чем-то недоволен?
– Он-то доволен, – презрительно скривился Вениамин. – Типичный представитель декадентской фаянийской культуры, он, разумеется, очень рад, что вы спасли ему жизнь. Вы там вылезли как герой дешевого боевика, даже не подумав о том, что губите прогресс!
– Как это я погубил прогресс?
Против воли Мартин заинтересовался. Теперь он делил свое внимание поровну между Эшем и Х-объектами.
– Если бы Сотимару сожгли на костре, народ Драгоценных Холмов получил бы прецедент: мученик-просветитель, который принес людям Знание с большой буквы и за это был убит невежественными правителями. Его гибель дала бы толчок прогрессу, появились бы новые бунтари… Путь развития – это путь страданий, и люди Драгоценных Холмов вступили бы вслед за Сотимарой на этот великий путь, если б не ваше вмешательство. Дурак вы, Паад!
На лице антропоэтнолога появилось выражение иронического превосходства, обычно несвойственное ему, словно позаимствованное у кого-то другого, куда более артистичного и раскованного, чем Вениамин Эш.
– Поосторожнее, Эш, – предупредил Мартин. – Ваше мнение о моих действиях меня не волнует, но для порядка я могу вам врезать. За дурака.
Изобразив обреченно-снисходительную усмешку, Вениамин очень быстро ушел.
Х-объекты исчезли из поля зрения – бронекар пересек соединяющую их условную линию, и они остались позади. Мартин поглядел на карту Валвэни, прилепленную скотчем к боковому экрану: здесь, в Цибене, этих штук гораздо больше, чем в соседней Келме или в Ширане, отделенной от Цибена горным хребтом. А в нынешней ситуации есть свои плюсы! По крайней мере, один: теперь, когда вся электроника пропала, не надо петлять, огибая Х-объекты. Можно идти к цели по прямой, кратчайшим путем.
После захода солнца Мартин остановил машину. Так как цепи, подающие питание на фары, тоже вышли из строя, бронекар мог двигаться без риска заехать не туда только в светлое время суток.
Толстые, туго переплетенные стебли пружинили под подошвами, деревья-пауки в свете полной луны отбрасывали сквозистые черные тени. Поблизости пищали и возились какие-то существа, но Мартин, сколько ни старался, не смог разглядеть их. Вероятно, они обитали под растительным ковром.
– Плоды пиары несъедобны, – ответил на его вопрос Сотимара. – Из них делают краску – черную, синюю, фиолетовую. В Ширане и в Келме пиару выращивают на плантациях. Большая редкость – пиара с красными плодами, из которых получают красную и розовую краску. Знаете, Паад, если нам попадется красноплодная пиара, стоит взять ее с собой. Продадим келмацким купцам на вес золота.
Эш, который стоял в стороне, засунув руки в карманы, пробормотал что-то невнятно-ироническое.
– А как мы возьмем с собой пиару? – смерив взглядом ближайшее дерево, спросил Мартин.
Не то чтобы он загорелся этой идеей, но его заинтересовала техническая сторона.
– Осторожно выкопаем, на корневище каждого ствола наденем мешок. Надо следить за тем, чтобы земля в мешках все время оставалась влажной. Потом погрузим на крышу вашей машины и привяжем. Это верный бизнес.
Эш негромко фыркнул.
– Вы знаете другой способ? – повернулся к нему фаяниец.
– Мне бы ваши мелкие проблемы… Вы могли войти в историю Валвэни как первый мученик-просветитель Драгоценных Холмов, а вместо этого строите планы, как бы свезти на продажу омерзительное дерево! Мне смешно вас слушать.
Сказав это, Вениамин, не дожидаясь ответа, забрался в машину.
– Паад, ваш соотечественник, по-моему, больной человек, – проводив его озадаченным взглядом, заметил Сотимара.
– Никто не спорит, – пожал плечами Мартин. – Ничего, дома его подлечат.
– Сегодня у нас будет спокойная ночь, – фаяниец улыбнулся. – Обыкновенные сны, без всякой магии…
– Ага, – весело согласился Мартин. – А завтра доедем до этой чертовой деревни, я переговорю с Мадиной Милаус, потом дам сигнал на орбиту… Вас я в любом случае доставлю обратно в Эгтемеос. Думаю, Панасов и Унарре будут рады заполучить хорошего переводчика-полиглота.
Он почти в полной темноте умылся и почистил зубы (лень было тащить с собой «вечную лампу»), ощупью добрался до каюты, растянулся на койке. В лунном свете, проникавшем сквозь иллюминатор, слабо поблескивала ромбовидная дверная ручка. Прежде чем закрыть глаза и отключиться, Мартин с облегчением усмехнулся: впереди – нормальная ночь с нормальными снами. Завтра утром он будет в отличной форме.
…Наркокурьер сломя голову мчался по вымощенной истертыми плитами улице, мимо ветхих домов, окруженных подстриженным на один и тот же манер кустарником. Тощий паренек лет семнадцати-восемнадцати, в мешковатом ученическом костюме. Порой он на бегу оглядывался – испуганное мальчишеское лицо с заостренным носом, волосы прилипли ко лбу. Если взять его с поличным, можно будет и на хозяина выйти…
