Александр Бирюков - Человек-саламандра
– Всё же это какая-то турбаза, – вновь постановила Лена. – Санаторий, оздоровительный центр для спортсменов с отклонениями психики. А штанги такие чудные, чтобы они не поранились. И пол мягкий. И комната психологической разгрузки… Да. Так, скорее всего, и есть.
От этой мысли стало полегче.
Хотя какой-то исчерпывающей новизны восприятия в такой трактовке событий еще не проступило. Но сам по себе тезис заслуживал того, чтобы его взлелеять, дабы избежать появления у самой «отклонений психики».
Кроме штанг здесь были и мудреные тренажеры у стен, и гири с ременными ручками, и какие-то вроде как брусья и вроде как турники…
Но всё это отличалось непривычными пропорциями, вычурным ретродизайном и… тем, что все углы и поверхности были отделаны кожаными с набивкой накладками или деревом, чтобы максимально понизить травмоопасность.
Это отчасти подтверждало последнее рассуждение Лены.
«Но где же все эти спортсмены? С отклонениями которые? – рассуждала эрудированная девушка. – Может, у них, как в пионерлагере, пересменка?»
– Нет, ничего я не понимаю, товарищи! Хнык-хнык! – сказала она.
Примерно в то же время, как Лена осматривала спортзал, в «кенди-рум», которую она покинула недавно, вошел дворецкий Эрнест. Остановился и осмотрел помещение.
На его лице отразилось облегчение.
Девушки здесь не было. И значит, ему не грозило воспитывать юную леди и уж тем более скрывать факт неподобающего поведения от господина.
Он подошел к тому самому креслу, где она сидела.
Увидел открытую шкатулку с леденцами, взял один из них и с лету отправил в рот.
– Чмок!
Он закрыл шкатулку крышкой и поправил ее аккуратно.
И тут увидел следы босых ног. Даже не следы, а тени следов на участке пола между каменным ворохом у водопада. Там были пробковые плиты, которые просыхали медленно. Эрнест мгновенно понял, что это значит.
Девушка действительно была здесь. И не только была, что само по себе возмутительно, но даже купалась в бассейне, что выходило за всякие рамки понимания.
Но вместо строгого выражения его лицо вновь тронула непрошеная улыбка.
Он представил, как юное создание выходит из бассейна по камням, с каплями воды, блестящими на коже.
Понимание озарило его разум.
Так вот оно что! Да, да, да…
Эрнест по-отечески относился к господину Остину, не отдавая себе отчет в этом. И, опекая юношу, потерявшего в страшной катастрофе родителей, временами выпускал из виду, что этот мальчик в действительности – Остин Ортодокс Грейт Шедоу Зестер Марк Зула! И что этому роду – всякому его представителю – присуще предначертание судьбы. Восходящий к самому таинственному из соратников Урзуса Лангеншейдта – Грейт Шедоу, сделавшему учение друидов доступным простым людям, – род Ортодоксов всегда обладал некими тайными знаниями.
Озерная дева! Подруга и советчица великого мужа прошлого!
…В каплях, подобных камням драгоценным,
в тонких рассветных лучах
появилась она перед очи мудрейшего мужа
и, почтенья отвесив поклон,
руки сплела на груди, наготы не боясь.
И охрану Грейт Шедоу с улыбкой она осмотрела
И сказала ему, что теперь он один
Только с ней, и не с кем-то еще, путь продолжит,
И с почтеньем они удалились,
Оставив вождя своего
С девой Озера Леса…
Утренний свет озарял их союз,
И под ноги легли светоносные струи,
Будто по твердому полу по ним,
Подошв не смочив,
Озером двое пошли.
Ну, разумеется! Именно так. В этой девушке, почти девочке, есть что-то неуемное и дикое. Будто в Деве Лесного Озера! Вот почему она здесь!
Эрнест тут же вспомнил слова Огустины, которые она произнесла в задумчивости, сама не понимая, как была права, сразу после того, как отвела девочку к купальне:
– Она будто Человек из Леса!
«Нет, – понял теперь дворецкий, – не Человек из Леса, а Дева Лесного Озера!»
И еще он подумал, сам стесняясь этой мысли: «Нужно выведать у славной Огустины, какого цвета волосы девушки на самом деле. Они действительно черные или окрашены? Сдается мне, что они куда светлее. Тогда это предначертание».
И тут Эрнест Шарк Булфер Робинсон, чувствуя острое томление от прикосновения к тайне, снедаемый сомнениями и тревогой о будущем Главного Дома, покинул «кенди-рум». дабы продолжить поиски Лены.
– А ведь Огустина не догадывается! – сказал он, покачав головой.
А Лена уже миновала спортзал и вышла в северное крыло дома, в задней части которого были комнаты для приватных встреч, а в передней – пять комнат с отдельным входом и отдельной кухней, занимаемых привратником с семейством.
Она вошла в большой зал, где стояли три могучие исполинские каменные печи, увитые толстыми медными трубами, поднимавшимися к потолку и уходившими в стены.
– Stop. Please stop! – испуганно прозвучал женский голос.
– Стою… – растерялась Лена и заметалась глазами в этом жарком помещении, в поисках источника голоса.
Из-за печей вышла женщина в черном платье, похожем на монашеское одеяние. У нее был огромный лоб, большие зеленые глаза и две толстые косы свисали по плечам.
Чем-то – возможно, этим высоченным лбом и строгостью, почти яростью во взгляде, – женщина напоминала самурая с японских картинок. Сходство дополнялось висящими на поясе из золотых блях и цепей двумя клинками. Кинжалы были отдаленно похожи на самурайские же «вакидзаси», только более изогнутые.
– Вам нельзя сюда, разве вы не знаете, что вам сюда нельзя, – на певучем, еще более странном английском сказала женщина, наступая на Лену.
В глазах у незнакомки горело безумие.
– Здесь огонь! – выкрикнула она. – Стихиям талой воды и света нельзя к огню. Это вредит гармоничности сущего вокруг вас!
– Спасибо за напоминание! – надулась Лена. – Я не Снегурочка. Я скорее уж Красная Шапочка.
Что-то промелькнуло в глазах незнакомки. Страх? Сомнение? Не разобрать. Но она смягчилась:
– В любом случае, вас ищут по всему дому. Время обеда. Вот в эту дверь и прямо до конца. Вы как раз выйдете к большой гостиной. Там вас найдет Эрнест и проводит к обеду. Опаздывать нехорошо. Огустина расстроится оттого, что не смогла переодеть вас. Ступайте.
Лена сочла за благо подчиниться.
Но странные же личности встречаются в этом доме!
«Дурдом! Вот ведь дурдом, блин!» – мысленно повторяла Лена, когда вышла в большую гостиную, отделанную диким камнем и темным деревом, с большими окнами, за которыми открывались веранда и парк.
– Кому расскажу – обсмеют! – сказала Лена.
В большой гостиной не было особенных украшений, но выглядела она величественно. На потолке светились (похоже, электрическим светом) плафоны из прихотливых плоских раковин, а на стенах мерцали факелы газового пламени из раковин витых и вытянутых будто рог. Факела были снабжены зеркальными отражателями. И свет блуждал по залу, создавая непередаваемо торжественное настроение.
Раздвинулись огромные двери, будто предназначенные для проезда грузовиков, и возник дворецкий, бесстрастный и чопорный, как всегда.
– We lat as start the dinner! – объявил он. – Follow me!
– Да ладно, ладно, иду я, – проворчала Лена, только теперь понимая, как вымоталась за время блужданий по огромному дому, как истерзала себя всякими мыслями и как проголодалась.
Она была рада тому, что нашлась и приглашена к обеду. Но тревога не отступала.
Тем временем женщина с кинжалами покинула зал печей и, накинув капюшон, заспешила наружу из дома, придерживая подол тяжелого платья и позвякивая цепочками на поясе.
Выскочив из отдельного входа, которым пользуется привратник, она заметалась, ища кого-то глазами.
– Чем вы обеспокоены, любовь моя? – пророкотал густой бас откуда-то сзади. – Ваш разум, славная Элис, смятен, так что вы не заметили своего супруга.
– Вы словно тень в ночи, муж мой! – просияла высоколобая женщина с кинжалами и обернулась к привратнику.
Тот стоял в своей шляпе, опираясь на посох.
– Могу ли я утешить вас, звездоокая Элис, – сказал он и раскрыл объятия.
Женщина бросилась ему на грудь и прильнула, вся сжавшись. Притиснув руки к груди.
– Что грозит нам бедой, ясноглазая? – пророкотал он. – Ваши очаги гаснут? Недруг грозит у ворот? Или я просчитался, впуская гостей?
– Она пришла ко мне. Будто ее тянуло к огню.
– Она всего лишь любопытное дитя, – басил привратник в ответ.
– Но она сказала, что ее призвание – пламенеющий разум, а не стихия талой воды, – с усилием сказала женщина.
– Она сама так сказала?
– Да.
– Она ясно выразилась?
– Более чем.
– Это странно…
– Уж куда страннее. Это пугает меня.
– А может ли такое быть, – с сомнением сказал привратник, – что она сама не знает, что говорит?
– Но ведь так не бывает! Так не бывает!
– Всё возможно, – возразил он, – будет ясно, если она не пойдет к Лесному Отцу. И, дождавшись дождя, не выйдет гулять под струями. Тогда будет ясно. А пока… Вот что я скажу. Вас всегда веселили мои шутки, звездоокая Элис. Возможно ли, что вы отказываете кому-то еще кроме своего мужа в желании позабавить вас шуткой?
