Екатерина Белецкая - День Черных Звезд
В городе был день, царило оживление. Немного побродив по центру, они нашли какой-то парк и сели на лавочки, неподалеку от входа. Мрачный Ри почти не разговаривал, он включил в расчет все потоки сознания, которые получилось, и на действительность реагировал слабо. Таенн сидел, прикрыв глаза, и, казалось, расслаблено дремал. Леон и Морис, занявшие, по счастью, отдельно стоящую лавку, завели долгий и на редкость унылый разговор о каких-то приоритетных потоках, и вскоре Ит перестал из этого разговора что бы то ни было понимать – Сэфес умудрялись столь непринужденно скрещивать математику и этику, что уследить за их мыслью не было никакой возможности.
Скрипач, несмотря на предостережения Ита, куда-то убрел, но вскорости вернулся обратно, неся лист грязной бумаги, который подобрал, видимо, в какой-то канаве или у помойки. Он с гордостью протянул лист Иту.
– Это мне? – спросил тот. – Ну, спасибо… И что это такое? «Мариа Дельгато, радиоактриса, ведущая передачи «Голос народа», – прочел он. – Симпатичная девушка… эй! – до него вдруг дошло. Он схватил Таенна за плечо и сильно потряс. – Проснись! Смотри сюда!
Таенн потер глаза, зевнул. Непонимающе уставился на протянутый ему лист с портретом.
– О-па, ну и дела, – пробормотал он. – Слушай, это ведь точно она. Ри, гляди, твоя вчерашняя знакомая.
Ри, с трудом отвлекшийся от своих мыслей, пересел к ним поближе.
– И что? – не понял он, тоже разглядывая портрет. – Да, она. Ну, правильно. Она же хотела работать на радио.
– Ри, опомнись. Она хотела. Поступить. Работать. На радио. Этой ночью!!! – заорал на него Таенн. Инженер испуганно отпрянул. – Она что, за ночь превратилась в известную актрису, портреты которой на стены вешают?! Ри, ау! Я тут! Иди на голос!..
– Заткнись, – пробормотал тот.
– Искин! Это срочно! Прими информацию от Ита, проанализируй, – приказал Таенн.
– Слушаю.
– Потише, пожалуйста. Ит, отдай считку за вчерашний день.
– Что ищем? – деловито поинтересовался искин.
– Даты. Любое упоминание о дате вчерашнего дня.
Несколько секунд искин молчал. Затем произнес:
– Локальное время станции не изменилось. На планете прошел год.
– Черт!.. – воскликнул Таенн. – Как это могло получиться?!
– Начинаю анализ того, что происходило во время попытки перемещения, – ответил искин. – Результаты будут в течение часа.
Все потрясенно молчали. Сэфес прекратили свою беседу и пересели на лавку к Таенну и Ри. Скрипач продолжал разглядывать портрет, который ему вернули, задумчиво поглаживая изображение девушки пальцем и чему-то улыбаясь. Наконец Таенн, которому это надоело, отобрал у него лист, смял и выкинул в урну, стоящую рядом с лавкой. Скрипач с неприязнью посмотрел на него, снова куда-то ушел и через некоторое время вернулся с еще одним портретом, таким же, как первый, и даже немного почище. Он уселся на корточки и снова принялся с интересом разглядывать девушку.
– Да ну его, пусть развлекается, – остановил Таенна Ри, заметив, что Бард снова примерился отнять листок. – Смотри, а она похорошела. Вчера была замухрышкой, а теперь – настоящая красивая девушка. И волосы у нее светлее стали.
– Это, конечно, очень важно, – сварливо сказал Бард. – Особенно та часть речи, которая про волосы. Скажи проще – ты в нее втюрился, и теперь радуешься, что ей удалось добиться того, что хотела. И не мотай головой! Влюбился, как мальчишка, и боишься в этом признаться. Потому тебе глубоко наплевать, что мы тут застряли, и неизвестно, по какой причине.
– Не надо говорить за меня, – раздраженно буркнул Ри. – Все, не мешайте. Я работаю.
Некоторое время они просидели молча, а потом Ит предложил:
– Может, мы со Скрипачом пройдемся немного? Нам-то все ладно, а ему скучно тут сидеть.
– Я с вами, – вызвался Таенн.
– Мы останемся с Ри, – отказался Леон. – Дождемся ответа искина и поможем, если будет нужно, закончить расчет.
– Хорошо, – согласился Бард.
* * *Портреты Марии Дельгато встречались в городе часто, чуть не на каждом углу. Те из них, что принес Скрипач, оказались старыми, наклеенными у входа в парк, на большую доску для объявлений. В городе отыскались и поновее, и даже цветные – на них Мариа была изображена перед микрофоном, представлявшим из себя сложную и громоздкую конструкцию из решеток, сеток и проводков. Лицо ее на портретах выглядело строгим и одухотворенным, лишь на малой части портретов она была без микрофона и улыбалась. Там было видно, что в сущности она совсем еще девчонка, вот только глаза на всех портретах ее выдавали – и в строгом виде с микрофоном, и в легком платье, и с улыбкой она оставалась глубоко, неистребимо печальной. Ит заметил, что девушка отпустила волосы, стала укладывать их в сложные, порой даже вычурные прически, и подумал, что прежняя короткая стрижка шла ей больше – прическа, призванная сделать вид девушки более взрослым, словно принадлежала другому человеку. У человека с такими волосами не может быть таких глаз.
– Забавно, что единственным полузнакомым персонажем на этой планете для нас стала эта дура, – с неприязнью сказал Таенн, разглядывая портрет.
– Почему дура? – обиделся за девушку Ит.
– Да потому, что дура, – назидательно повторил Бард. – Потому что эта дура лезет куда?
– Ты вообще о чем? – удивился Ит.
– Дура лезет во власть, разве ты не видишь? – прищурился Таенн. – Если хочешь, давай зайдем куда-нибудь и послушаем, что за передачу она ведет и откуда такая популярность. Спорим на что хочешь, но она с помощью этой своей передачи хочет не помочь кому-то, как написано на этих плакатиках, и даже не найти себе богатого мужа. Она метит выше.
Ит пожал плечами. В подобных вещах он не понимал вообще ничего и никогда не стремился понимать. Сейчас его гораздо больше волновало, удастся ли им выбраться с планеты, и ему не было никакого дела до судьбы какой-то там радиоведущей. Однако Скрипачу девушка явно понравилась – пока они шли по городу, он, увидев очередной плакат, принимался улыбаться и хлопать в ладоши. К концу прогулки Ит и сам был уже готов признать, что Скрипач – идиот. Идиота надо было как-то успокоить, поэтому Ит позволил ему отодрать от стены очередной плакат (на них косились прохожие, но замечаний никто делать не стал), и довольный Скрипач спрятал портрет девушки в карман, предварительно аккуратно сложив.
Побродив еще немного, они зашли в кафе на шумной городской площади и сели поближе к большому черному приемнику, стоящему в углу. Сейчас из него доносилась какая-то музыка (Иту она показалась приятной, а Бард брезгливо поморщился и пробормотал что-то про примитив), но вскоре музыка смолкла, и из приемника донесся голос, произнесший:
– Здравствуйте, дорогие сограждане! С вами снова социальная передача «Голос народа», и я, Мариа Дельгато. Хорошего вам отдыха после долгого трудового дня! К сожалению, не для всех этот день был хорошим. К нам в редакцию приходит множество писем, и я перед каждой передачей читаю их и отбираю те, которые рассказывают о самых ужасных и унижающих достоинство рабочего человека случаях. Сегодня мы поговорим о том, что случилось с достойным тружеником порта, пятидесятилетним Армидаро Раэрико. Бессменно проработавший всю жизнь в порту, Армидаро из-за несчастного случая на работе лишился левой руки и потерял работоспособность. Его семья голодает, а ему даже не назначили пенсию! Ему пришлось самому оплачивать услуги врачей, и теперь он и его семья могут оказаться на улице! – голос ведущей, до этого более или менее спокойный, обрел вдруг силу, в нем зазвучали требовательные, властные ноты. – Куда смотрит профсоюз? Куда смотрите вы, дорогие сограждане? Сколько мы еще будем терпеть власть высшего класса, отбирающего у нас последние гроши и не дающие никаких привилегий?! Кто поможет несчастному Армидаро и его семье?.. Сколько еще мы будем терпеть гнет и предаваться пораженческим настроениям?..
– Пошли отсюда, – Таенн встал. – Мне все ясно.
– Ну, пошли, – согласился Ит. Он поманил Скрипача, и они вышли из душного кафе обратно, на залитую вечерним солнцем улицу.
– Сильна, однако, – пробормотал Бард. – Заметил, на что она давит?
– Ничего я не заметил, – отмахнулся Ит. – То есть я заметил, что вы на ней поочередно съезжаете, – он удивился про себя, откуда в голове вдруг появилось это не совсем приличное слово «съезжаете», причем неприличное именно в контексте, а не просто так. – Сначала Ри, затем Скрипач, теперь вот ты. У меня она никакого отклика в душе не вызывает. Я вас не понимаю.
Таенн задумался. Нахмурился, почесал в затылке, хмыкнул.
– Знаешь, в чем-то ты прав, – согласил он. – Она действительно почему-то привлекает внимание. Ладно, пошли к нашим. Надо уходить на станцию и двигаться дальше.
* * *Снова «окно в космос», снова – планета, с одной стороны освещенная светом солнца, снова висящий в воздухе перед Ри визуал с вычислениями…
