Сергей Слюсаренко - Константа связи
— Стой, стой! Уже никого нет! — Вадим остановил сталкера, когда стало понятно, что неведомо откуда взявшийся бандитский заслон уничтожен. — Никого больше нет!
Шип, казалось, не понял слов Вадима.
— Я гляжу ей вслед, ничего в ней нет, — уже тихим голосом допел Вадим.
— Вот какой рассеянный сын Сары Моисеевны! — завершил на понижающейся ноте песенный фестиваль Юрий. И сел прямо на мокрый бетон шоссе. — Это что было?
— Это ты просто впал в песенный раж. — Малахов с трудом сдерживал улыбку. — Это как на рок-концерте. Концентрация жизненной силы в одной отдельно взятой человеческой фигуре.
— Не надо грязи! Я дрался как лев. Или нет, как вол! То есть нет, как бык! — Перевозбужденный Шип не совсем понимал, что он говорит.
— Главное — прорвались. Где тут твой бар?
— А где мы? — в растерянности произнес сталкер.
— Мы — здесь! — объяснил Малахов.
— Ну, тогда, — Шип принюхался, — бар там!
Сталкер поднялся и стремительно зашагал на восток. Он спрыгнул с небольшой насыпи, оставив слева тоннель под шоссе и, не сомневаясь ни секунды, пошел по тропинке, которая вилась вдоль опушки. Через двадцать минут они остановились перед зданием, больше похожем на старый гараж, чем на бар. Но большая вывеска над железными воротами гласила: «Бар „100 рентген“».
— Пришли! — удовлетворенно сообщил сталкер. — Заходи!
Истерично скрипнула дверь в одной из створок железных ворот, и Шип вошел первым. Внутри бар походил на английский паб — деревянная обшивка стен, массивная стойка и деревянные струганые столы. Но это только на первый взгляд, брошенный в полутьме. При ближайшем рассмотрении стены оказались обиты нестругаными досками, стойка бара была сбита из останков кузова грузовика. А столы были бы более уместны во дворе советской многоэтажки, для того чтобы играть на них в домино. Но в сердце Зоны этот бар все равно выглядел шедевром сервиса и дизайна.
Сталкер громко поздоровался с немногочисленной публикой, сидящей за столами кто с кружками, кто с тарелками, и подошел к бармену. Малахов уселся на скамью у пустовавшего стола справа от входа и наблюдал со стороны, как Юрий что-то долго втолковывал бармену, а тот понимающе кивал.
— В общем, так! — Шип уселся напротив Вадима, окончив переговоры. — Ночлег дают, сейчас пожевать принесут, ну и само собой. Бармен дядю Сеню уважает, так что считай, что мы сможем комфортно отдохнуть.
Еда не заставила себя долго ждать. Угрюмый официант, по разговорчивости похожий на зомби, пробормотал что-то и поставил на стол две тарелки чечевичной похлебки, бутылку водки, два стакана и ложки.
— Короче, за весь сервис и еду с нас две сотни. Я своими заплатил, ты потом отдашь, да? — сообщил Шип и откупорил бутылку. — Щас по маленькой, а потом похлебку. Она у них просто божественная. Только сметану разболтай, а то она у тебя кучкой.
Сталкер налил граненые стаканы до середины и поднял свой.
— Ну, за меткость! — быстро проговорил он, чокнулся со стаканом Вадима, который тот еще не успел даже взять в руки, и опрокинул залпом водку.
Малахов не стал медлить и повторил священнодейство сталкера. А похлебка оказалась и в самом деле божественная. Там были и грибы, и копченый бекон, и тонкие специи. Правда, промелькнула предательская мысль о том, где собирались эти грибы, но Вадим ее немедленно отверг. Поглощая похлебку, он забыл про водку, и только звон бутылки о рюмку вернул его к реальности.
— Так и выпить не успеем, а ты все съешь! Давай за удачу! — нетерпеливо предложил сталкер.
— За удачу, да! — согласился Вадим. — Чтобы мы наконец поняли, зачем нас Сухой по Зоне водит, и наконец нашли Байкалова.
По вытянувшемуся Юриному лицу Вадим понял, что сказал что-то не то. Шип поморщился, его лысина порозовела, но он промолчал и выпил водку так же споро, как и перед этим. Очень скоро Вадим убедился, что он и вправду сказал что-то не то.
— До хрена знаешь? — раздался хриплый голос за спиной Малахова.
— Да, — ответил Вадим, не оборачиваясь и не прекращая есть похлебку.
— А мы не любим тут таких умников, — не успокоился человек за спиной.
— Иди в жопу, — спокойно сказал Вадим.
— Встань, сука, когда с тобой разговаривают! — заорали за спиной, и тяжелая рука опустилась на плечо Малахова.
Вадим моментально перехватил ложку и резким ударом, не оборачиваясь, вогнал ее в ногу стоящего за спиной человека. Потом Малахов поднялся, затылком врезавшись собеседнику в челюсть, и, резко развернувшись, и увидел, что отключил здорового громилу в камуфляже. На помощь своему товарищу вставали из-за соседнего стола трое, явно ищущие кровавой справедливости. Из глубины бара из-за стойки появились, словно материализовавшись из мрака, два жуткого вида амбала, но бармен жестом остановил их. Видимо, это была охрана.
— Сядьте и не шевелитесь, — предупредил сталкеров Вадим. В его руке блестел «Таурус».
Один из сталкеров, уже стоящий рядом со столом, потянулся к кобуре. Вадим навскидку выстрелил, и кобура отлетела в сторону.
— Не стоит экспериментировать, я хорошо стреляю, — строго сказал Вадим, набрасывая капюшон. — И объясните мне, какого хрена вам надо? Поверьте, я не люблю, когда мне не дают доесть.
— Байкалов убил моего друга, — внезапно донеслось из-под стола. Незнакомый сталкер уже пришел в себя, но драться больше не хотел. — А ты, урод, с ним дружбу водишь? Нельзя об этом гаде в приличном месте говорить.
— Во-первых, я с ним дружбу не вожу и даже не знаком. Во-вторых, у меня к нему серьезные вопросы. В-третьих, откуда ты знаешь, что он убил твоего друга?
Накинув на голову капюшон, Вадим почувствовал, что восприятие мира внезапно поменялось. Ощущение было таким, словно кто-то залез ему в мозг, прогнал тревогу, навел резкость в глазах и сделал мысли простыми и жесткими.
— Как откуда? — удивился сидящий на полу сталкер, зажимая ладонью раненую ногу. — Виталий Иванович сказал.
— Какой Виталий Иванович?
— Ну, тот, что в Припяти в ДК живет, — упавшим голосом и без тени злобы сказал сталкер.
— Ладно, вставай. — Вадим протянул руку и помог ему подняться. — Не надо было на меня наезжать. Вот возьми индивидуальный пакет, перебинтуй. Мир?
Вадим достал из рюкзака индивидуальный пакет и протянул его раненому.
— Мир, — буркнул сталкер, — но обещай, что встретишь этого гада — замочишь.
— Не ты первый об этом просишь. Обещаю — сделаю все возможное.
На этом инцидент посчитали исчерпанным. Выпили мировую, потом выпили за распухшую челюсть и за скорое заживление ран. Потом поспорили, сможет ли Малахов за пять выстрелов удержать в воздухе алюминиевую тарелку. На улице пьяные сталкеры сначала стали просто стрелять по деревьям, соревнуясь, кто сколько веток срубит. Потом, когда Вадим попросил внимания, все замерли, напряженно бормоча. Сталкер с раненой ногой заявил, что он подбросит тарелку выше всех, и долго примеривался, прежде чем запустить алюминиевый диск в небо. Вадим успел среагировать и пять раз разрядил свой «Таурус» в тарелку, которая, позвякивая, подлетала все выше и выше. Один из болельщиков оказался неудовлетворен. Он, оказывается, спорил на то, что Малахов в тарелке сделает две дырки точно на расстоянии в диаметр доллара. Вадим, дождавшись, когда принесут новую, повторил стрельбы. Тут оказалось, что монеты в доллар ни у кого нет, да, впрочем, и быть не могло. Померить было нечем. Поспорив недолго, удовлетворенные сталкеры вернулись в бар, а вслед за ними и Малахов.
— Ну, ты и разошелся, — тихо сказал Шип, когда Вадим сел за стол. — Это же ты самого Болта вырубил. А друг его покойный — это Трамадол. И как ему кто-то успел сказать, что Трамадола Байкалов убил, если это только утром произошло.
— Шип, закажи пива, а то водка в меня уже не лезет. Надо бы полирнуть. И пусть на тот стол пива всем принесут. От меня, — попросил Малахов, указав на стол, где сидели сталкеры. — А я с Болтом еще поговорю.
— Извините, мужики. — Вадим подошел к столу недавних соперников. — Выпьем для окончательного закрепления дружбы народов.
Сталкеры за столом удовлетворенно хмыкнули.
— А вот Виталия Ивановича этого где можно увидеть? — продолжил Вадим.
— Так он уже домой ушел, в свой ДК. Не догонишь. Он тут с утра был. Пришел, про Трамадола рассказал и смотался, — ответил Болт.
— Ну, ладно, еще раз извини, что я так… — сказал Малахов.
— Да ладно, я и сам не знаю, чего полез. Трамадола жалко, — ответил Болт. — Ты там давай найди этого гада.
— Да постараюсь.
Теперь Вадим мог нормально продолжить ужин. В баре царили мир и покой. Над столами висел размеренный гул — обычное бормотание посетителей, рассказывающих о своих обыденных делах. Но с какого-то момента Вадим заметил, что над одним из столиков нависает напряжение. Там начался разговор на повышенных тонах. Малахов оторвал взгляд от тарелки и украдкой огляделся. Он увидел то, что подсознательно надеялся увидеть.
