Шимун Врочек - Питер
— Видел или нет?! — Иван начал терять терпение.
— Он в лазарете. Ты чего, командир?
Чёрт! Совсем забыл.
— А Пашку?
Солоха покачал головой, глядя на Ивана каким-то странным изучающим взглядом. Словно впервые видел. После своего «религиозного опыта» он был вообще-то какой-то чересчур спокойный. Взять Солоху? А потянет?
Иван задумался.
— Что потерял, Вань? — раздался за спиной знакомый голос.
Сазонов. Так даже лучше. Пашка слишком совестливый, слишком мягкий, когда не надо. А тут нужна жесткость, даже жестокость…
— Ты-то мне и нужен, — сказал Иван, поворачиваясь. — Ствол у тебя при себе?
Знакомая кривая усмешка.
— А ты как думаешь?
Иван опустил взгляд. Рукоятка револьвера высовывалась из сазоновской перевязи, тускло светясь отраженным светом.
— Ага, — сказал Иван. Поднял голову. — Пошли, дело есть.
— Так срочно?
— Ага. Дело есть, а времени нету.
Сазонов улыбнулся.
— Понял, командир. Куда идти?
— За мной.
Жребий брошен. Начинаем военный переворот.
* * *Тоннели, тоннели, тоннели.
Иван вздохнул полной грудью. Здесь, в темноте и гулкой пустоте тоннелей он снова чувствовал себя самим собой.
— Найдешь генерала, — приказал он адмиралтейцу. — Скажешь, что Иван Меркулов будет ждать его у сбойки. По поводу будущего, — Иван жестко усмехнулся. — Он знает. Стоп. Скажи ему, что я знаю, где сейчас Ахмет.
Надеюсь, он купится, — подумал Иван. — Я ведь теперь с ним, верно?
Адмиралец помедлил и убежал.
Почему всё всегда приходит к этому? Почему?
— Иван, — сказали сзади. Он повернулся, всё ещё погруженный в мысли.
В руке у Сазона был револьвер.
И револьвер этот смотрел на Ивана.
— Брось оружие, командир, — сказал Сазонов негромко. — Ты знаешь, как я стреляю.
Ещё бы. Иван осторожно поднял руку и стянул с плеча лямку «ублюдка». Опустил автомат на рельсы, звякнул металл. Иван выпрямился.
— Что это значит? — спросил он.
— Ты соврал генералу, верно? — Сазонов улыбнулся. — А генерал соврал тебе. Всё просто.
Иван молчал.
Глупо. Надо было действовать быстрей. Но как же Сазон?..
И тут картинка наконец сложилась.
— Это ведь ты убил Ефиминюка? — спросил Иван, глядя на бывшего друга. — Понятно.
Так вот почему Сазонова не было на блокпосту, где он должен был дежурить вместе с Ефиминюком! Сазонов в это время помогал команде адмиралтейцев пробраться к генератору. А потом вернулся и убил Ефиминюка… но зачем?
Иван дёрнул щекой.
Затем, что генератор адмиралтейцам нафиг не нужен. Они бы его не стали тащить через все станции Альянса. А спрятали где-то рядом с Василеостровской… Может быть, даже на Приме. Блин! И Ефиминюк им помешал.
Уже тогда Сазонов вел двойную игру. Как он «удачно» расколол адмиралтейца, чтобы тот указал на бордюрщиков. И мы ринулись воевать — как полные идиоты. Иван сжал зубы от жгучего стыда. И я ничего не понял! Ничего.
Эх, Сазон, Сазон…
Каждый охотник желает знать.
— Он был придурком, — сказал Сазонов. — Он ведь и тебе не нравился, да, командир? Я знаю, что не нравился.
Иван молчал.
— Что, нет тут твоего Пашки? И Гладыша нет? Ай, яй, яй. — Сазонов покачал головой. — Не повезло тебе, Ванядзе. Не вернешься ты на Ваську, похоже.
Иван продолжал молчать. Почему-то его совсем не задело «Ванядзе», но покоробило панибратско-презрительное «Васька».
Чем отличается-то? А отношением.
— Ванька на Ваську не вернется. Ха-ха. Игра слов.
Сазонова откровенно несло.
— Знаешь, что интересно, — сказал Иван негромко. Сазонов наткнулся на его взгляд, замолчал. — Ты ведь не плохой человек, Сазон. Только запутавшийся. Тебе самому сейчас от себя тошно. Я же вижу.
— Говори, командир, говори, — пробормотал Сазонов. Улыбнулся, но так фальшиво, что у Ивана скулы свело.
— Лучшие палачи получаются из людей с совестью, верно? — Иван смотрел прямо, не мигая. Лицо превратилось в твердую маску — словно на нём резиновая морда. Словно можно снять своё лицо, как противогаз — и всё закончится.
Нет уж. Хватит с меня исполнения желаний, подумал Иван.
Теперь я до дна хлебну. От начала до конца. Проживу до доли секунды.
— В тебе совесть сейчас горит, — держать Сазона взглядом, держать. Не отпускать. — И плохо тебе, и мечешься. Ты уж извини, что делаю тебе больно. Ты, наверное, давай выстрели в меня, и всё закончится.
— Знаешь, — Сазон вдруг шагнул вперёд. Поднял руку с револьвером, наставил Ивану в лоб. — А я так и сделаю. Готовься, Ван.
Дуло оказалось в метре от головы Ивана. Он видел даже туповатые, срезанные головки пуль в барабане. Стоп. Иван наклонил голову к плечу. Да ведь это же…
— Ты куда «наган» дел? — спросил Иван.
…не старый Сазоновский револьвер. А новенький, блестящий, из вороненой стали. Огромный, как вагон метро.
Маленькая сладкая пуля из красивого синего пистолета…
Привет, Том Вэйтс.
Ты, как всегда, вовремя.
— Понятно, — сказал Иван. — Я так и думал. Как думаешь, могу я перед смертью позволить себе немного пафоса? А Сазоныч? В «нагане» жила твоя честь, диггер, — сказал Иван. — Ты потерял своё оружие и запятнал свою душу.
— Я никогда никому не завидовал, — сказал Сазонов невпопад.
Иван смотрел прямо.
— Так вот в чём дело, — произнес он медленно.
— Ты…
— Кто дал тебе эту блестящую штуку? — спросил Иван. — Впрочем, можешь не отвечать. Я сам догадаюсь. Орлов? Или сам генерал? Эх, Сазон, Сазон. Стреляй уже, заебал, если честно. Каждый охотник желает знать, где сидит Са…
Иван прыгнул в сторону и вперёд. Ствол револьвера дёрнулся за ним…
Выстрел.
Быстрый, сука, успел подумать Иван.
Интересно, в какой момент человек понимает, что уже мёртв?
* * *— …где сидит Сазан, — закончил Иван.
Нет, прыгать бесполезно.
Вот фигня. Я даже дернуться не успею. Сазонов быстрее, чем все, кого я знаю. Может быть, даже быстрее Гладышева.
Думай, Иван. Думай.
— Чего мы ждём? — спросил он.
Сазонов улыбнулся. Из коллектора вышел начальник адмиралтейской СБ Орлов. Понятно, чего ждали. Остановился, глядя на Ивана.
— Генерал дал вам шанс, Иван Данилыч, — сказал он негромко. — Шанс на будущее, — тут он резко сменил манеру: — А ты спустил своё будущее в унитаз, недоумок!
— Куда спустил? — спросил Иван.
Мертвенно-голубые глаза Орлова остановились на диггере. Начальник СБ открыл было рот, снова закрыл.
— Неважно, — сказал он наконец. Обратился к Сазонову: — Вадим, давай заканчивай.
Вот так номер.
Сазонов взвел курок большим пальцем. Какой неприятный звук. Посмотрел на Ивана:
— Прости, командир. Скажи: бато-ончики.
Иван молчал.
— Ну же, говори…
Орлов вздохнул.
— Да что ты с ним возишься. Стреляй уже! У нас дел море — зашиться и больше.
Сазонов покачал головой, продолжая смотреть на Ивана поверх револьвера.
— Нет. Пусть он скажет. Не гнильщика какого убиваем… живую легенду практически. «План Меркулова», ага.
— Срать я хотел на твою легенду. Вадим, я…
— Пусть скажет, — лицо Сазонова блестело от пота. — Говори, — приказал он Ивану. — Иначе я тебе обещаю: я вернусь и пристрелю твою Таню.
— Вадим! — Орлов повысил голос. — Хватит!
— Говори! — приказал Сазонов.
Иван выпрямился. Похоже, пришло время платить по счетам. Хорошую я себе смену воспитал… Вот Косолапый бы за меня порадовался.
— Хорошо, — сказал Иван. — Готов, убивец? — улыбнулся с ненавистью. — Мои любимые конфеты: бато-о… — Иван прыгнул.
Всё повторяется…
В какой-то момент ему даже показалось, что он успеет…
Выстрел.
Опрокидывающийся потолок.
«Ты не вернешься. Никогда».
Вспышка.
Часть II
Колыбельная
ночью ветер
не качнет
колыбель твою
раз уж мама не придёт,
я тебе
спою
у хороших мальчиков
есть своя кровать
но и тем, кто был плохим
тоже
надо спать
On The Nickel, Tom Waits (вольный перевод Д. Сергеев)Глава 9
Хозяин тоннелей
Ложка стучит по жестяной стенке банки, собирает остатки застывшего твердого жира и вкусной мясной жижи. Ам, говорит он, ням. Ложка ныряет в рот, касается гнилых пеньков, сильный язык мощно выбирает из неё содержимое, ложка делает: зык-к об остатки зубов и выныривает. Снова банка…
Стоматологов в метро нет.
Есть цирюльники — вроде тех шарлатанов из учебника истории, что дёргали зубы и заговаривали раны, ушибы и ссадины. Только ещё хуже.
Есть ещё военмедики с Площади Ленина.
