"Фантастика 2025-2". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Брайт Владимир

Старик дернулся и захрипел. Из его костлявой голой груди торчали два тонких черных пера. Я выхватил револьвер, поднял его и выстрелил в ташшара, быстро ползущего к разлому в куполе.

— Хватайте его! — взревел Симон, совершая головокружительный прыжок на ближайшую колонну.

Ташшары последовали за ним, малодиусы взвились вверх на широких кожистых крыльях, жешзулы оттеснили нас с Себастиной от своего старого сородича.

— Наружу, быстро!

— Паук… — прошипел старик, — уже скоро… совсем… скоро…

Я замер в надежде услышать еще хоть слово, но уродливая голова опрокинулась без сил, и старик затих навсегда. Мы ринулись прочь из дворца, а за нами, словно погоняемые стадным инстинктом, помчались пауки, крылатые жабы и громадные сколопендры.

— Он там! — гаркнул жешзул у парадного входа. — Они схватили его! За мной!

Ташшары облепили тело сородича-убийцы, вжимая его в прах. Он дергается, извивается, пытается достать их мощным кривым клювом. И кое-кого достал. На груди Симона видны глубокие раны, из которых катится густая, как смола, темная кровь. Я присел рядом с убийцей и аккуратно вырвал из его руки длинное тонкое перо… черное, твердое и острое, а еще тяжелое.

— Живые кинжалы. Растут прямо из тела. Хм, восхитительно. Скажи мне, дружок, зачем ты это сделал? Ты не желаешь свободы своему народу?

— Без толку, — вмешался Симон. — Он достал его.

— Кто достал?

— Хозяин, конечно!

— Что теперь?

— Он должен умереть. Хозяин сам вложил Слово в его уши, от этого не отвертеться, не спрятаться. Он раб.

— Хочешь сделать это сам?

— Он мой брат.

— Это не ответ.

— Я не позволю тэнкрису убить его.

Симон взмахнул рукой и порвал глотку убийце, но, даже захлебываясь кровью, тот продолжил жить и сопротивляться. Поэтому Симон ударил еще и еще раз, пока его брат не затих. И тело потащили прочь.

— Что теперь?

— Тень Тени мертв.

— А ты… не можешь говорить? Как работает это Слово? Почему ташшары не подчиняются хозяину, но и говорить не могут?

— Потому что таков порядок. Мы иные, мы подчиняемся лишь прямому приказу, а не переданному через чьи-то руки. Но он все же может запретить нам говорить. Ты получил все ответы, на которые мог рассчитывать. Малодиусы не скажут ни слова, жешзулы будут немы. Более того, хозяин может бросить клич, и они набросятся на тебя.

— Тогда я побегу.

— Беги, а мы будем защищать твою спину.

Громкий птичий крик вожака, и двенадцать ташшаров ринулись вслед за мной по улицам, по стенам и крышам домов. Унизительно бежать вот так, словно какому-то таракану от хозяйской подошвы, но если то, что наговорил старик, правда, мой враг колдун огромной силы, которому против своей воли подчиняется едва ли не вся столичная нечисть. Необычный и неприятный выкидыш судьбы. Хочет ли он моей смерти? Думаю, нет, иначе я был бы мертв уже давно. Но, как выяснилось, он хотел заманить меня в западню в день парада, а значит, что сейчас он с удовольствием посадил бы меня в клетку! Вопрос лишь в том, откуда он знал, что я стану помехой его плану? Дирижабль стрелял по городу, находясь на огромной высоте, чтобы просчитать возможность вмешательства одного-единственного тана, не владеющего магией, надо быть либо гением, либо великим перестраховщиком! Либо оракулом, но этого я не рассматриваю всерьез. Он знал, что я смогу предотвратить бомбардировку! Осталось понять, откуда он это знал?

Мысли гудят в голове роем рассерженных пчел, пока ступени мелькают под ногами, я бегу вверх по катакомбам к провалу в стене, по земляной кишке, вверх, в разрушенный храм. Очнулся лишь тогда, когда надо мной оказалось тусклое предзакатное небо. Светило клонится ко сну, и небосвод вновь покрывается мутной пленкой.

Я смертельно устал, ноги одеревенели, в легких бушует пламя, а в голове шумит прибой.

— Вы в порядке, хозяин?

— Дай только отдышаться!

Я задрал голову, пытаясь вдохнуть зимнюю прохладу, но глотаю лишь густую затхлость и мерзкий запах шеймалаяна, который ненавижу со времен войны. Словно все еще прозябаю где-то там, где мне угрожает смертельная опасность! Под землей, в мертвом городе, или на поле брани, под обстрелом малдизской артиллерии! Страх… он порождает в памяти худшие воспоминания.

— Ты еще не спасся.

Симон и его сородичи горгульями восседают на стенах разрушенного храма и следят за мной немигающими желтыми глазами.

— Уходи той же дорогой, которой пришел. Лишь оказавшись снаружи, ты обезопасишь себя. В какой-то степени.

— А вы?

— Мы спрячемся так далеко и глубоко, что у него не хватит времени, чтобы нас искать. Надеюсь, что мы смогли тебе помочь.

Ташшары исчезли.

— Идем, Себастина. Посмотрим, не обрушится ли сегодня на нас еще больше дармовых ответов?

Я отпустил кучера за четыре улицы до места назначения, оставшийся путь мы с Себастиной прошли пешком. Поднявшись на крыльцо, я потянул за кольцо. Сначала раздались быстрые шаги, и за дверью послышался громкий собачий лай. Чуть погодя последовали шаркающие шаги.

— Глэдстоун, пошел вон! Сегодня ты гулять больше не будешь!

Дверь открылась, и на порог вышел Инчиваль с бокалом бренди в руке. На его лице просматривался нездоровый бледный оттенок, под глазами залегли серые мешки.

— Инч, надо поговорить, — сказал я, откинув капюшон.

Мой друг вздохнул и с сомнением посмотрел на бокал. Глэдстоун просунул круглую башку сквозь дверную щель, увидел меня, усилил натиск, вырвался и прыгнул под ноги, напрашиваясь на ласку.

— А собаку не обманешь. Хм. — Инчиваль выбросил стакан на газон. — Приподними-ка подбородок, хочу присмотреться. Сомнения, знаешь ли.

— Что?

Прежде чем я успел что-то понять, сокрушительный апперкот сбил меня с крыльца и швырнул на дорожку. Весь мир принялся крутиться вокруг каким-то хороводом, и я весьма отстраненно почувствовал, что меня поднимают чужие руки.

— Забыли? — спросил я, пытаясь сфокусировать зрение.

— Забыли, — улыбнулся мой друг. — Прошу внутрь, тут холодно, господин покойник!

Вскоре я уже сидел у него в гостиной с бокалом крепкого коньяка в руке. Инчиваль помешивал в чашке чай с бергамотом и слушал мой рассказ, начиная с момента крушения дирижабля и заканчивая событиями прошлого дня.

— Значит, — заключил он, — тени гнались за мной, а не за тобой в тот раз?

— Это все, что ты вынес из моих слов?

— О, что ты! Нет, мне очень понравилась та часть, в которой ты угрожаешь л’Калипса револьвером. Кто бы мог подумать, он и человеческая женщина!

— Пути Луны, хм… запутаны.

— Воистину! Что же до подземного города, в котором живут твари Темноты, то это больше похоже на бред пьяного… Нет, сумасшедшего! Нет! Умалишенного пьянчуги!

— Благодарю.

— Но я верю тебе! — Инч отпил чаю, а я смог разглядеть в его глазах блеск безумного восторга. Такой же восторг укутал его сплошным коконом и стал расти, подгоняемый завихрениями энтузиазма. — Руку бы отдал, чтобы посмотреть своими глазами!

— А я бы отдал, чтобы дослушать старика.

— А тебе мало информации?

— Мало.

— Ты нашел подвески леди Атран в запертом зале с тремя сотнями приглашенных гостей без полного обыска за три минуты.

— Не путай ту глупость с делом государственной важности. Компаньон леди Атран баловался веселящими камнями, баловался плотно, о чем свидетельствовали синие пятна под глазами, которые он пытался скрыть с помощью косметики. Мелкая трясучка рук и обезвоживание говорили о том, что у него начиналась ломка. Помнишь, что он попросил у лакея, когда ему поднесли игристое?

— Воды.

— Именно. Никакое вино так не утолит жажду, как чистая холодная вода. А этот субъект любил спиртное. В конце концов, его выдавал эмоциональный фон.

— Хм, интересно, где он сейчас?

— Этот ворюга? Долбит камень на каторге. Или подох.

— Нет, наш любитель масок, от которого ты спрятался в посмертии! Думаешь, он теперь знает, что ты жив?