Роман Юров - «МиГ» — перехватчик. Чужие крылья
Через полчаса несчастная курица была злодейски умерщвлена и ощипана. Теперь уже приуныл Виктор.
— Ну чего ты смотришь, — Игорю не терпелось поскорее избавиться от такого, как оказалось, крайне обременительного поручения комэска. — Давай там, вынимай, что в нее напихано. Вот! Вспомнил! Разделывай ее.
— Не все так просто. — Виктор снова растерянно огляделся, — ее сперва осмолить надо. А я не знаю, как.
— От дурни, — не удержалась от комментариев хозяйка дома тетка Оля. Как оказалось, она давно наблюдала за мучениями Саблина. Быстро выйдя на улицу, она вернулась с несколькими кукурузными кочерыжками. Зажгла одну из них в печи и принялась быстро, умелыми и экономными движениями осмаливать несчастную курицу. — От же, городские, а ще летчики. Нычого ни умиють. Дывысь, як надо! Бачишь? — Так же быстро ее разделав, она протянула готовую птицу Игорю.
— Почем у Маньки брав? Семьдесят рублив? — она осуждающе покачала головой. — От же дорого як. Когда ця война кончится…
Обычно хозяйка, тетя Оля, держалась от летчиков на расстоянии. Появление в ее доме толпы молодых, шумных мужчин она приняла без малейшего энтузиазма. Стараясь поменьше показываться на глаза. Жила она бедно, хозяйства было мало, коза да десяток куриц.
Заскрипела калитка, вернулись Вахтанг и Нифонт. Дом сразу наполнился шумом и смехом. Хозяйка мигом вышла на улицу, до соседок.
— О. А чиго это вы курощипами стали? — Вахтанг расстегнул комбинезон и ворот гимнастерки. — Жарко тут.
— Шубин попросил. — Игорь уже собрался было уходить. — У него Галя заболела, для бульона, — заученно повторил он. — Семьдесят рублей вот такая курочка стоит. Представляешь?
— Вот интерэсно. Валера, а если бы Валька заболела, ты бы ей курицу купил? — Вахтанг усмехнулся и разгладил пробивающиеся усы.
Про свою пассию Нифонт говорить не хотел, однако, не выдержав совместного напора, сдался.
— Далась вам эта Валька! — фыркнул он. — Нужна она мне. Это так, чтобы гвоздь не ржавел. То она мечтает все…
— А ты, Валерка, сволочь, — Игорь отложил курицу и, воинственно выпятив челюсть, попер на Нифонта. — Она тебя любит, а ты ее используешь!
— Игорь, не лезь. Это не твое дело. Иди, со своей курицей носись.
— Почему это не мое. Это не по-комсомольски. И вообще подло…
— Шишкин, уймись, — Нифонт посмотрел на него брезгливым взглядом, таким обычно смотрят на калек или ненормальных. — Иди, своей Нинке письма пиши. И соплей там любовных размажь побольше и с сердечками…
— Эй, спокойно, — Виктор чудом успел перехватить руку Игоря и сразу повис на нем всем телом, оттаскивая в сторону. Вахтанг, в свою очередь, оттаскивал Нифонта, тот сильно побледнел, испуганно глядя на злого Шишкина, рукой пытался нащупать кобуру.
— Так, разошлыс по углам. Игорь, охолонь. Нифонт, млать, рукы с кобуры убрал. Совсэм охренэли, — злобно зашипел Вахтанг. — Ви что творите?
— Идиот, — поддерживал его Виктор, отпихивая Шишкина подальше, — да из-за чего? На ровном месте… неси свою курицу, остынешь заодно.
Инцидент погасили, но с тех пор между Нифонтом и Игорем словно пробежала черная кошка. Они почти не разговаривали друг с другом, внося напряженность в маленький коллектив эскадрильи…
С конца декабря погода начала стремительно ухудшаться, зарядили частые снегопады, метели. Летали мало, в основном на разведку, возможность штурмовать выпадала нечасто. Немцы и вовсе куда-то пропали, их самолеты теперь встречались редко. В общем, началась относительно спокойная и тихая жизнь. Даже питание наладилось, вместо опостылевших макарон на столах все чаще стала появляться картошка и разные каши…
В этот период Виктору так же приходилось летать с Шубиным на разведку. В принципе, такие вылеты можно было бы выполнять и в одиночку. Никифоров по такой погоде летал всегда сам. Но ведь молодых летчиков тоже нужно кому-то учить, этим Шубин и занимался, невзирая на малый ресурс моторов и еще меньшее количество запчастей. В итоге, хоть летал Виктор и немного — раз в два-три дня, однако эти полеты приносили ему громадную пользу. Шубин продолжил практику проведения коротких учебных боев со своим ведомым, отрабатывал с ним взаимодействие в паре. Кроме того, в полете командир часто объяснял свои действия по радио, комментируя обстановку, принятые решения, давая Саблину так необходимые знания, которые со временем превращают беспомощного новичка в воздушного аса.
Новый год встретили тихо-мирно небольшой полковой пьянкой. Жизнь текла неспешно, редкие вылеты, редкие развлечения. Всего удовольствия — выпить сто граммов вечером да пялиться на официанток. Да еще спорт. Не густо…
В это же время в полку появился новый комиссар — Зайцев Сергей Викторович. Он был высокий, какой-то весь круглый, хотя и не толстый, с небольшими аккуратными усами и неизменной трубкой. В пику командиру он оказался очень инициативный, лез во все дела полка, не упуская никаких мелочей. Он успевал везде: занимался подготовкой к вылетам, ставил задачи летчикам, интересовался готовностью самолетов и сведениями воздушной разведки, отдавал распоряжения командиру батальона аэродромного обслуживания. Он даже с ходу начал летать, чем заслужил уважение летчиков. Вообще появление этого человека словно принесло в полк свежую струю. В результате Виктор стал смотреть на комиссаров другими глазами, оказывается, были среди них хорошие профессионалы…
Яркое солнце серебрило искрящийся снег так, что вниз было больно смотреть. В небе не было ни облачка, за ночь резко потеплело. Кажется, как будто весна дыхнула, разогнав тучи и немного потеснив на день зиму, с ее вечными снегопадами. Пользуясь хорошей погодой, полк вновь оторвался от заметенных снегом полос и приступил к немного подзабытой боевой работе.
Второй вылет за день. После уже почти традиционного вылета на разведку с Шубиным пришлось лететь всей эскадрильей. Получили задание прикрыть бомбардировщики «Су-2» при авиаударе по Самбеку. Когда озвучили боевую задачу, у Виктора неожиданно начали трястись руки. Он сильно покраснел и сунул их в карманы, стараясь никому не показать свой страх. Вроде бы никто не заметил. Однако это чертово волнение не ослабевало, и лишь когда его истребитель стал медленно разгоняться по заснеженной полосе, тряска прошла, оставив место деловой сосредоточенности. Наконец, оторвавшись от полосы, истребители собрались и начали торопливо набирать высоту, догоняя семерку тупоносых бомбардировщиков.
В кабине непривычно тепло, но при этом кажется, как будто стало гораздо теснее. Это с непривычки, закрытый фонарь ни осматриваться, ни управлять самолетом не мешает. Но насколько с ним удобнее. Памятуя шубинский рассказ, Виктор выпросил у Палыча небольшую фомку, чтобы в случае чего быстро открыть фонарь кабины. Фомка, надежно закрепленная рядом с ракетницей, как две капли воды напоминала уменьшенную копию монтировки из компьютерной игры «Half Life». Виктор представил, как он, размахивая монтировкой, будет гоняться за немецкими самолетами. Палыч так и не понял, почему его командир так трясся со смеху, когда примерял ее в руке.
