Матвей. Внештатный канцелярист - Федотов Антон Сергеевич

Тем временем человек, ранее носивший имя Константин, лежал не шелохнувшись, прикидывая, сколько времени ему понадобится на приведение «инструмента» к бою и на сам выстрел. Почему носил имя в прошедшем времени? Да много ли сейчас осталось от того веселого и любопытного паренька в сгоревшей оболочке, что нынче подмерзающими пальцами все крепче стискивала оружейный баул.

Перед его внутренним взором все так же стояло лицо Леры. Парня бросало то в жар, то в холод, в зависимости от того, видел ли он в родном облике счастливую улыбку либо безжизненно распахнутые глаза и страшные увечья. Кажется, психика не выдерживала. Вот-вот, и может наступить откат от адского напряжения последних дней. И никто не предскажет, как в таком случае сработает подобранная отцом Ансельмом химия. А промахнуться нельзя. Шанс у него только один. Как его учили, охрана никогда не спасала от первого выстрела, а потому инициатива на стороне нападающего. Однако стоит ему засветить свою нычку, как все будет кончено в счита-ные мгновения.

Место братья выбрали удобное. Прямо перед поворотом, где машины просто вынуждены будут сбросить скорость, дабы не вылететь с трассы. Законы физики еще никто не отменял.

Кто упомянул слово «магия»? Так ведь это всего лишь способ влиять на мир при помощи других физических принципов.

Парень мерз. Хоть снаряжение было подобрано вполне грамотно, а грелка исправно поддерживала под курткой комфортную температуру, минус десять все равно не подарок. Особенно если лежать на голой земле несколько часов кряду. Эх, коврик из поролона не прихватил, промелькнула запоздавшая мысль. Да только в том состоянии апатии, что его охватило перед выездом, комфорт – последняя вещь, о которой хотелось думать. Нет, холода он после той химии, что его накачали, не испытывал абсолютно. А вот пальцы слушались все хуже. Перчатки забыл. Да и вообще после укола сознание какое-то путаное стало, плывущее. Зато ни страха, ни холода, ни сомнений!

А время шло. Костик чувствовал, что сознание уже плывет. Слишком большое напряжение. Слишком ядреная химия сейчас бежит по его венам. Однако спасибо ей. Не будь ее, он бы уже страдал от первых признаков обморожения. А так у него сил еще хватит на то, чтобы привести оружие к бою и сделать один-единственный, тот самый выстрел, ради которого он здесь.

Сменился дежурный разъезд на развилке при выезде с земель Воронцовых. А что, они тоже не дураки. Вполне себе представляют, где машины уязвимее всего. Вот только и их старый Повилас перехитрил. Он-то вон уже куда забрался. Да еще и «реактивную палку» с собой притащил. Только бы не подвела. Хотя всего каких-то тридцать семь часов назад он лично и по пунктам проверил боеготовность инструмента: срабатывание спускового механизма, порадовавшись звонким щелчком удара курка по бойку; не забыл сбоку трубы и патрубка, а также убедился, что шайтан-машина не развалится до первого выстрела, а что будет после – уже не важно! Все равно пальнуть больше одного раза у него не получится. А больше ничего проверять и не нужно – конструкция же простейшая.

При мысли о том, как он сотрет это чудовище с лица земли, парень жутковато улыбнулся, а руки автоматически сжали сумку со старой доброй ТБГ-7В, украшенной столь четкой и изящной вязью рун, что должна, словно воздушный шарик иглой, прошить любую магическую защиту. Ну а о вполне себе материальном металле и его цели в салоне позаботится термобарическая начинка гранаты. С гарантией.

Чуткое ухо взбодренного боевым коктейлем организма уловило звук приближающегося самолета за полкилометра. Теперь только не шевелиться и молиться, чтобы накидка случайно не задралась, выдавая диверсанта (по определению Повиласа) и палача (по собственному мнению) противника. К его облегчению, «Тукано» весело прострекотал лопастями чуть ли не над его головой без всякого отклонения от маршрута. А это значило две вещи. Первое: он будет жить. Еще сколько-то. Второе: кортеж скоро должен быть.

Действительно, всего через восемь минут рация щелкнула несколько раз. Наблюдатели подтвердили: объект в движении. Еще минуты две спустя смертник и сам увидел движущие машины. Счет пошел на секунды.

«Заряжай», – мысленно отдал себе парень уставную команду, слегка усмехнувшись.

К этому моменту колпачок с гранаты был уже снят, а сама она собрана с пороховым зарядом. Чисто автоматически Константин проверил, не взведен ли курок, после чего выстрел занял свое место. Осталось ждать. Скрываться уже смысла не имело, так что он просто встал на одно колено и стал ждать, когда машины замедлятся в расчетной точке.

Дальнейшее произошло, как и все зло в мире, обыденно и скучно, отчего становилось еще страшнее. Пороховой заряд отправил гранату к цели, попутно неслабо оглушив даже и не подумавшего о берушах стрелка. Миг, и головной Т-98 [35] окутался облаком дыма, а через несколько мгновений с веселым треском занялось пламя.

Вот только водитель «Тойоты» сопровождения не стал прикрывать от повторного обстрела свой объект, а дал по газам, явно рассчитывая как можно быстрее свалить из зоны поражения. С другой стороны, его можно понять, жить-то ведь всем хочется, а охраняемое лицо уже уничтожено…

К этой секунде наблюдатель на разъезде вычислил точку пуска, дав целеуказание снайперу, который с великой охотой «исполнил» убийцу не только объекта, но и коллег, еще не успел упасть на асфальт подлетевший метров на двадцать вверх капот уничтоженного авто.

Сам же парень в последний миг своей жизни так и не смог почувствовать счастья от свершившейся мести – коктейль в его крови глушил почти все эмоции. Однако краткий миг удовлетворения он успел осознать: тяжелый бронированный джип был разорван взрывом почти пополам.

Кабинет раздосадованного князя Михалкова. Вечер того же дня

Снег с дождем. Ох, и не любил князь такую погоду. Не видно ничего на расстоянии пары десятков метров. Воды Мойки же казались ему мутными и навевающими тоску. Да и возраст уже, возраст. Реагирует тело на такую погоду. Не самым лучшим образом, да…

Впрочем, смотрящий невидящим взором в окно Михалков о погоде не думал совершенно. Только что ему пришлось немало выслушать от старого друга Гриши… Которому он так и не смог дать внятный ответ на простой, в общем-то, вопрос: «А во что ты, Никитушка, внучка моего втянул, раз около моей усадьбы теперь смертники с гранатометами толпами бегают?!» По результату разговора выходило, что теперь род Михалковых должен Воронцовым. И должен неслабо!

– Андрей Иванович подошел, – негромко сообщил почти бесшумный помощник главы «Тройки».

Никита Владимирович уже почти перестал вздрагивать, когда неожиданно слышал тихий голос профессионального пластуна за спиной. Разве что когда сильно уходил в свои мысли. Вот как сейчас. Эх, хорошим пластуном был Коленька, да кабы не увечье… А просить хотя бы покашливать, обозначая свое присутствие, главе такой серьезной службы вроде как и неуместно. Эх… А, к черту все!

– Проси, – только и кивнул хозяин кабинета.

Легкий сквознячок подсказал ему, что дверь в помещение на секунду приоткрылась. Как всегда, помощник исчез абсолютно бесшумно. Зато в кабинет вошел Ефимовский. Это можно было понять по аромату дорогого трубочного табака и легкому шороху бумаг. Какие-то отчеты принес, видимо. Как же раньше просто было: где свои – понятно, где чужие – тоже! Задача всегда была проста: выживи, сохрани людей и дави неприятеля! А сейчас… Отчеты, совещания, бюрократия… Тьфу!

Михалков помотал головой, разгоняя душевную слякоть, и повернулся к визитеру, дабы не видеть еще и слякоти заоконной.

– Садись, Андрей Иванович… – И князь махнул рукой на гостевое кресло. – Что у тебя по этому смертнику?

Ефимовский устроился в кресле и неторопливо достал планшет. Действительно. Теперь им совершенно точно спешить некуда. Задача в другом – размотать ниточку до самого конца.