Александр Афанасьев - Свободное падение
Что же касается самого Дамира – то он как раз окончил школу, когда все началось. Хотел до этого ехать в Ростов, поступать в ментовское училище – да не заладилось что-то. Не было больше ментов…
Остался в Махачкале. Отец почти разорился – машины-то ломались, да только денег на ремонт не было, и бензина не стало. А многие поступали так: сломалась старая, угнали новую и делов-то всего. А вот мать – даже больше зарабатывать стала. Нашла связи и теперь через свой магазин продавала гуманитарку. Отчего в семье начались трения. Потому что Махачкала – город небольшой, все всё знают. В том числе и то, как мать нашла эти связи. А Дамир пока прибился к парням из качалки, в которую он ходил, и они вместе попытались поставить под крышу ларек. Не зная того, что хозяин ларька является ваххабитом.
Когда они второй раз пришли за данью, подъехало несколько машин и из них выскочили вооруженные автоматами люди. Аслан – у него был настоящий «ТТ» – только рыпнулся, и его убили на месте. Остальным приказали лезть в кузов «Газели»…
Их привезли в какой-то дом на окраине, как он потом узнал – в Семендере, и посадили в подвал. До утра они сидели в полной неизвестности, слыша крики пытаемых людей и выстрелы. Здесь пытали и убивали…
Утром их начали поднимать наверх, по одному. С Дамиром говорил невысокий, вежливый человек лет сорока, он хорошо знал аварский и сказал, что раньше был учителем. Он поинтересовался, зачем Дамир и его ребята вымогали деньги, и, выслушав ответ, сказал, что это харам. Нельзя брать с мусульманина другие деньги, кроме закята. Это харам и воровство. А за воровство полагается отсечение руки. Но поскольку они не знали о том, что это харам, им не отсекут руку, а просто выпорют на первый раз.
Потом этот человек начал спрашивать Дамира, где он родился, кто его родители, что он думает об исламе, задерживала ли его милиция за пособничество боевикам. Услышав, что Дамира никогда не задерживали, он задумался. А потом дал Дамиру адрес и сказал, что если он хочет, он может прийти туда и послушать про настоящий ислам. И познакомиться с теми, кто живет по законам шариата и даст лучшую защиту, чем уличная стая.
Потом их выпороли. Кого-то кнутом, а Дамира выпороли тонкой палкой. Это даже не было больно, исполнитель бил без замаха, просто стукал по спине.
Дамир вернулся домой, а потом пошел без спроса у родителей на собрание к салафитам. Он не знал, что тот, кто с ним говорил, – опытный ваххабитский вербовщик, который в розыске уже девять лет…
Потом их выделили отдельно, и они стали ходить к этому вербовщику. Его звали Семед, и он был умным, говорил и по-русски, и по-арабски, и по-аварски. Он достал компьютер и показал им карту. И начал рассказывать о том, что раньше Русия была намного меньше, а все земли, которые в Поволжье, в Сибири, на Урале, – это все были мусульманские земли. Земли Золотой Орды. И они должны вернуть их назад, и это не наступательный, а оборонительный джихад, потому что эти земли раньше принадлежали мусульманам и они всего лишь возвращают свое. Русисты никогда не имели прав на эти земли. И там есть нефть, а вся нефть самим Аллахом предназначена только мусульманам. И если они…
Дамиру понравилась мысль о том, что вся нефть принадлежит мусульманам и это предопределено самим Аллахом. Потому что он знал, что те, кто хоть немного был причастен к живительному фонтану черной крови земли, становились очень богатыми людьми. И сам он тоже хотел стать очень богатым человеком.
Семед сказал, что они должны забыть про салафию и быть просто мусульманами. Ничем не привлекать внимания. Не иметь контактов с теми, кто делает джихад. У них там будет свой амир – и он скажет, что надо делать.
Они все согласились.
Их перебросили через Каспий в Казахстан. Они добрались до какого-то города с помощью братьев и там встали на учет на подпольной бирже труда. Потом им позвонили и сказали прийти на вокзал. Их посадили на поезд и повезли на север.
На севере их встретили. Они были свои, братья, мусульмане. Привезли в место, которое напоминало общежитие, дали переодеться. Сказали, что потом дадут оружие и скажут, что надо делать…
Потом их распределили по джамаатам, дали оружие. Сказали, что надо делать и кого слушать, а кого посылать. Многим дали работу для вида – они работали, но на деле это были спаянные отряды боевиков, готовые собраться по первому зову.
Дамир с удивлением узнал о том, что главные тут не русисты, а американцы. В Дагестане знали, что американцы враги мусульман, но особой вражды к ним не испытывали, а уехать в Америку было несбыточной мечтой. Американцы добывали нефть, и у них были собственные вооруженные отряды. Еще вооруженные отряды были у русистов, были менты… много кто был.
Дамир сказал, что у него и отец, и мать торговали, – и его амир поставил торговать. Торговать у него получилось не очень, зато выявилось, что он хорошо дрался и стрелял. Тогда амир поставил торговать другого человека, а его перевел в боевой джамаат.
Боевой джамаат состоял из двадцати человек, и он был тут не один – хватало таких. Они были чем-то вроде тревожной группы, сидели на квартире и дежурили на случай наезда на точки – где торговали. Потом отсыпались. Потом шли на джихад – амир говорил, что надо там-то обстрелять, они ехали и обстреливали. Или убить такого-то надо, или попугать – пострелять из автоматов по чужому дому или магазину. Они и это делали…
Амира у них звали Ваха Чокуев. Был он боевым, точек у него было меньше, чем у остальных, но он ненавидел русистов и никогда не упускал возможности убить одного из них. Он крышевал каких-то жутко деловых бизнеров из местных, и они отстегивали ему. Еще у него были подвязки в Татарстане – они сейчас отделились от Русии и жили сами по себе. Там тоже нефть была…
Амир враждовал с американцами – в отличие от многих других он проходил подготовку в Пакистане, воевал в Афганистане и потому американцев ненавидел смертно. Американцы, которые добывали здесь нефть, с некоторыми нашли общий язык и платили за отсутствие проблем – амир, когда узнавал об этом, скрипел зубами и называл их фитначами и бидаатчиками. Но говорил это только при своих, в лицо обвинения не бросал. Дамир был, в общем-то, согласен – нефть она и есть нефть. Она должна принадлежать им. Сколько бы ни давали американцы – все равно они бросали крохи. Если бы они давали много, им было бы невыгодно добывать и они ушли бы – все равно все они не отдадут. А надо было забирать все.
Сегодня к амиру приехал какой-то человек. Он приехал на старой «Приоре», на какой сейчас ездили только лохи, – здесь жили богаче и летали на «Ленд Крузерах». Но амир встретил его как дорогого гостя, они обнялись и пошли в дом. А им приказали брать оружие и смотреть по сторонам.
У Дамира здесь был карабин «Тигр». Почти что снайперская винтовка Драгунова, здесь нарезняка вообще очень много было, потому что много охотхозяйств и малых народов, а им нарезняк без срока давали.[45] Амир жил в большом трехэтажном доме, откуда выгнали русистов, тут на третьем этаже был балкон, очень удобно – с него вся улица видна. Дамир вышел на балкон, осмотрелся – никого нет вроде. И начал прогуливаться… Как нести службу, тем более со снайперской винтовкой, кто такой «оборонительный снайпер» и каковы его функции – он и понятия не имел. Он знал только то, что ему нужно было знать: что он кавказец и хозяин здесь, Дагестан – сила, кто не с нами – тот под ногами и вся нефть должна принадлежать мусульманам. Больше его никто ничему не учил…
…В доме тем временем шел серьезный разговор. Облегчался он тем обстоятельством, что оба его участника воевали в Афганистане против американцев. Один из них был даже включен в список на уничтожение…
– Маша’Аллах, брат… Я рад видеть тебя. Братья говорили, что ты стал шахидом в Шаме…
– Кяфиры много чего говорят. Аллах не дал мне шахады. Хотя я был ранен, это правда, и волей Аллаха исцелился…
– Альхамдулиллях… Сам Аллах послал тебя нам.
– Что скажешь про то, что делается здесь, брат…
– А… одна фитна. Никому не надо джихад, все торгуют… Хватают по кускам и не думают о Часе и о джихаде.
– А ты…
– Я делаю джихад, брат… Клянусь Аллахом… Я беру не больше, чем это нужно, чтобы кормить людей и на джихад. Ну и себе немножко.
– Против кого ты делаешь джихад?
– Как против кого? – амир даже удивился такой постановке вопроса. – Против кяфиров, конечно. Против кого же его еще делать…
Гость покачал головой.
– Знаешь, как было в Шаме?
– Расскажи, брат…
– В Шам я приехал таким же, как ты сейчас, брат. Я думал, что главное джихад против кяфиров. И если кто-то сражается рядом с тобой, то он тебе друг. Или, по крайней мере, человек договора, его нельзя убить, ему нельзя навредить. О, Аллах, были дни, когда мы не делали джихад, потому что думали, что амрикаи начнут бомбардировку. Мы думали, что амрикаи сами разберутся с тагутом… Можно ли было быть столь глупыми?
![Ульяна Соболева - Пусть меня осудят...[СИ]](/uploads/posts/books/124/124.jpg)
