Джон Стит - Гость
— Что-то я не видел никакого пульта управления, — заметил Карл. — Видно, этот лифт сам знает, куда нас везти.
Земляне, словно по инерции, продолжали свой путь, ведущий в никуда.
— Карл, что вы думаете о тех словах Дарена, которые он сказал перед смертью? — неожиданно спросила Люси.
Все затаили дыхание, ожидая ответа Стэнтона.
— Я ничего не могу отрицать из того, что сказал Дарен.
— Но вы верите в его утверждения?
— Без доказательств? Его утверждения бездоказательны. Слишком уж все изощренно: столкновение «челнока» со станцией как раз в тот момент, когда на самой станции идут учения по нейтрализации учебного удара. Как-то не хочется осознавать себя пешкой в чьих-то грязных интригах.
— Вам не кажется, что это похоже на старинный скандал в НАСА? — спросила Элис, не желая держать зла на, возможно, невиновного человека.
— Скандал в НАСА? — переспросил Роберт. — Насколько мне известно, тогда не было никаких доказательств.
— А что это за скандал? — поинтересовалась Люси.
— Это было в самом начале двадцать первого века, — напомнил Карл. — Тогда организовали серию парламентских слушаний, где свидетели утверждали, что целый ряд провалов и катастроф подготовили люди, которые хотели отобрать у НАСА заказы и передать их в руки частных дельцов. Выяснилось, что, действительно, многие несчастные случаи были результатом целенаправленного саботажа.
— Какие несчастные случаи?
— Трагедия с «Аполлоном-13» в конце двадцатого века, взрыв «Челленджера», первого и второго телескопов «Хаббл», пожар на космодроме; а в двадцать первом веке — разгерметизация на станции «Фридом», взрыв марсианского зонда. Я даже не могу все припомнить.
— Неужели вы думаете, что люди действительно способны на такое?
— Люди способны и на худшее.
— И вы думаете, что вашу аварию подстроили специально?
— Не знаю. Я могу лишь утверждать, что этот несчастный случай произошел не из-за моей халатности или небрежности.
— Ну, это вы так говорите, — с сарказмом произнесла Элис.
— Да, я это утверждаю, — устало, но твердо повторил Карл.
Земляне прошли по уступу еще метров тридцать-сорок, после чего Элис приказала поворачивать назад.
— Меня посетила интересная мысль, — неожиданно признался Роберт.
— Только серьезнее, — попросил Карл.
— Если принять утверждения Дарена на веру, то выходит, что его вполне могли послать вместе с нами для срыва миссии. А где один саботажник, там и двое. Должен же быть у него сообщник?
— Мы все на виду друг у друга. Если заговор против МКА, действительно, существует, то люди, которые в нем участвуют, давно должны были бы себя обнаружить. Тем более здесь, на Канталупе.
— Роберт, вы, кажется, потихонечку сходите с ума, — с сожалением констатировала Люси.
— Кто же, по-вашему, мог быть его сообщником? — спросил Карл, не обратив внимания на реплику Люси. — Элис досталось от того инцидента больше всех. Мне тоже досталось, пусть и меньше. Вы сами знаете, саботажник вы или нет. Остается только Люси. Не считать же погибшую Белинду…
— Правильно. Вряд ли они доверились бы женщинам, — развивал свою мысль Роберт.
— Что это значит?! — возмутилась Люси.
— Да нет, конечно, — улыбнувшись, подтвердил Карл. — Вряд ли они в это дело втянули Люси. Ведь все знают, что ее мать — большая «шишка» в Агентстве.
— «Шишка»? — удивился Роберт так театрально и с таким неприкрытым желанием уколоть Люси, что Элис едва удержалась от хохота. — В каком смысле «шишка»? Что-то я до сих пор об этом ничего не знаю.
— Не меньше, чем начальник сектора.
— Значит, вот почему вы так хорошо ко мне относитесь, Карл? — чуть не плача от обиды, спросила Люси.
— Вот вы меня и поймали. Естественно, я был грубоват с Белиндой и Дареном, ведь их родственники — никому не известные люди.
— А я-то, глупая, думала… Какая же я дура!
— Вы имеете право. Все-таки у вас такая влиятельная мать… — Карл на секунду замолчал и вдруг мягко произнес: — Ладно, простите. Просто мне надоело, что критикуют и ругают только меня. Могу я отвести огонь со своей персоны хотя бы здесь?
— Спасибо за откровенность, — всхлипнула Люси.
К облегчению Элис, какая-то реплика Роберта положила конец тяжелой дискуссии.
Чтобы окончательно перевести разговор в другое русло, она заметила:
— И все-таки, я до сих пор не понимаю, кому и зачем понадобился такой чудовищной глубины каньон.
Наконец земляне добрались до своей транспортной сферы. Тело Дарена лежало в такой естественной позе, словно он прилег отдохнуть всего лишь несколько минут назад и вот-вот проснется, услышав шаги своих друзей. Но Дарен не проснулся.
Элис подошла к большому кругу, входу в сферу, и заявила:
— Здесь мы уже многое увидели. Думаю, пора посмотреть, что творится в других местах. Неужели на Канталупе водятся только змеи?
ГЛАВА 11
ОЖОГ
Карл вошел в транспортную сферу последним. Ему очень не понравилась идея Элис оставить тело Дарена на уступе, прямо у отвесной стены. Но что он мог предпринять? В конце концов, она в чем-то права. Разумно ли волочить тело Дарена за собой? Но Карл поклялся себе, что вернется за телом товарища, если сможет. Для этого необходимо было лишь одно условие: остаться в живых самому.
Отверстие стало медленно стягиваться и вскоре полностью исчезло. Несколько секунд ничего не происходило, но вот сфера покачнулась, медленно повернулась вокруг своей оси и начала набирать обороты. Земляне вновь оказались прижатыми к стенам удивительного помещения. Наученный опытом, Карл подполз к наиболее комфортной точке между осью вращения и своеобразным «экватором», где и принял удобное положение.
— Кажется, мы опять снижаемся, — заметил Роберт.
Карл, почувствовав легкость в теле, пришел к такому же заключению. Знать бы только, что принесет новое путешествие. Гипотеза Элис о том, что ключ к разгадке тайн Канталупы и к их спасению лежит глубоко под поверхностью, казалась Карлу вполне здравой. Но самые нормальные человеческие инстинкты противились этой теории: чем глубже, тем дальше от «Рейнджера».
— Вполне возможно, — стала рассуждать Люси, возлежавшая сейчас, как богатый римский патриций в термах Каракаллы, — что то, в чем мы находимся, не лифт, а какая-то экскурсионная машина с твердо заданным маршрутом: от пункта А до пункта В, а затем до пункта С. Я не вижу ничего похожего на пульт управления.
— Элис, — обратился Карл, — вы сканировали окрестности в инфракрасных и ультрафиолетовых лучах? Вдруг это принесло бы какую-нибудь неожиданность?
— Конечно. Но ничего интересного я не заметила, — через секунду Элис добавила: — Скажите, Карл, а что вы знаете о моих глазах?
— Достаточно много. Мне тоже хотелось бы иметь парочку таких глаз.
— Да? — хмыкнула Элис. — Хотели бы, чтобы ваши глаза вынули щипцами и вставили объективы от телекамер?
— Вы так говорите, будто недовольны своими новыми глазами.
— Довольно легкомысленное замечание. Словно вы там не были.
— Ладно, пусть легкомысленное. Сейчас, по крайней мере, у вас очень привлекательные глаза, которые, думаю, никогда не устают и видят во всех немыслимых диапазонах. Вам стоит только захотеть.
— Привлекательные, говорите? Интересно, что бы вы сказали о моем парике?
— У вас еще и парик?! — изумился Карл.
— То-то же, — поймала его на слове Элис.
— Если честно, я уверен, что нет человека, который, не зная всей предыстории, сказал бы, что у вас искусственные глаза.
— Не только глаза.
— У вас еще, кажется, искусственное сердце, да?
— Ну и что?
— А если я вам скажу, что у Роберта оно тоже искусственное?
— В самом деле? Я даже не знала.
— А вы и не могли знать, потому что это неправда, — уточнил Роберт.
— Правильно, — продолжил Карл. — А в чем отличие? Ничего нельзя сказать точно. Часть — она и есть часть. И какая разница, первородные у вас органы или замененные.
Карл проверил данные своей инерционной навигационной системы, но на дисплее высветились только год и дата.
— Да… — вздохнула Элис. — Я единственная среди вас, кто начинен пластмассой и металлом. Все остальное — просто досужие разговоры.
— Какой из полученных вами в детстве подарков на день рождения был для вас самым любимым? — неожиданно спросил Карл.
— Велосипед, зеленый и с громким звонком. А что?
— Значит, вы и есть «велосипед».
— Что за бред вы несете, Карл?
— Если бы вы сказали, что самым лучшим для вас был лазерный пистолетик или розовое платьице, то передо мной стоял бы совершенно другой человек, с другим характером и другой судьбой.
— Ха-ха? — сардонически пробасил Роберт. — Тогда самым любимым подарком для Элис должен был стать телескоп!
