Максим Резниченко - Мертвый Город
Ребята слушают его внимательно и, если для меня Клаус не сказал ничего нового и ничего такого, о чем бы я сам не догадывался, то для Семена и Сони его слова явно неожиданны.
– Допустим… – начинает Рыжий, но Клаус его перебивает.
– В подтверждение моих слов о том, что некто хочет, чтобы мы досмотрели «кино» до конца, поглядите туда, – и он указывает рукой куда-то вправо. – Вам это ничего не напоминает?
Он стоит у самого окна, поэтому видит то, что не видно ни Семену, ни Соне, ни мне. Мы подходим вплотную к стеклу и несмотря на яркий свет в помещении, видим, на что указывает парень.
– Куда смотреть-то? – бурчит Рыжий.
– Две высотки на запад отсюда, – отвечает Клаус.
Пейзаж за окном стремительно меняется. С каждой секундой он становится все более узнаваемым и похожим на тот, что я запомнил, когда очутился в этом странном месте. На наших глазах небо, покрытое сердитыми тучами, будто опускается, притягиваемое землей. Темнеющие облака все ускоряют свой бег, и в них начинают вспыхивать молнии, все чаще и чаще. Если раньше, еще до того, как мы попали в это здание, нам казалось, что тучи просто очень быстро плывут по небу, то сейчас, с высоты нашего этажа, становится видно, что небо словно закручивается огромной воронкой, клубящейся угрюмыми, темными, вспыхивающими изнутри багровым светом тучами. Гигантская воронка опускается все ниже и, как мне кажется, касается крыши одной из высоток. А ведь в том направлении и скрылся неизвестный, которого мы должны найти. Неужели сошедшее с ума небо – его рук дело? Что же он такого натворил?
– Обалдеть! – ошарашено произносит Рыжий.
– Красиво, – шепчет Соня, – и страшно.
– Человек в плаще ушел как раз в том направлении, – Клаус обращается ко мне.
– Я помню, ты говорил, – киваю и добавляю. – Вряд ли бы мы смогли рассмотреть эту воронку, если бы ушли отсюда. Или увидели бы уже в непосредственной близости, если бы не свернули никуда по дороге.
– Значит некто указывает нам путь, – говорит Соня. – Получается, он помогает нам. Но почему он просто не придет и открыто не поможет?
– Да, к чему такие сложности? – спрашивает Семен, обращаясь к Клаусу.
– А я здесь при чем? – тот даже руки вскидывает. – Просто я предположил, исходя из…
– Да, да, – перебивает его Рыжий, – из логики событий. Уже слышали. И что мы дальше делать будем? – обращается он уже ко мне. – Так и будем сидеть?
– Да, будем сидеть и ждать, – отвечаю. – Или у тебя есть другие предложения?
– Нет, – вздыхает он и, «достав» стул, опускается на него.
Соня следует его примеру и спустя несколько секунд садится на свой стул, поставив тот у окна.
В воздухе все еще витает вонь от взрывчатки, которая, впрочем, становится все слабее. Я внимательно оглядел потолок и не сразу обнаружил целых два вентиляционных отверстия. Однако их размер совсем не обнадежил, даже голову не получится просунуть, если возникнет такое желание.
Повинуясь моей воле, в помещении поднимается сквозняк, довольно быстро очистивший воздух от неприятного запаха. Никто не обращает на мои действия внимания, разве что Соня недовольно фыркает, смешно выпячивает нижнюю губу и дует, смахивая с глаз локон своих светлых волос. Все заворожено глядят на город, а точнее на невероятную воронку в небе. Необычное зрелище действительно завораживает и притягивает к себе взгляд. Оно исполнено такой мощи, такой титанической ярости, что дух невольно перехватывает, и мозг отказывается верить тому, что видят глаза. Косматые тучи водят невиданный хоровод, и если где-то далеко, над городскими окраинами, они плывут, не спеша и почти не вспыхивая изнутри, то ближе к центру их косматые кипящие туши стремительно несутся совсем невысоко над крышами зданий. И багровые вспышки где-то в их толще настолько часты, что создается ощущение, будто небо горит, озаряемое изнутри зловещими багровыми всполохами.
– Неужели возможно сотворить такое? – с трепетом шепчет Соня, и глаза ее сверкают, отражая небесный огонь.
– Ты бы удивилась, когда узнала, как много ты на самом деле умеешь, – показываю рукой на небо.
– Как бы хотелось… – и она замолкает смущенно.
– Ты все вспомнишь, когда мы выберемся отсюда, и еще не такое нам покажешь, – убежденно говорю я и кладу руку ей на плечо, надеясь, что этот нехитрый жест приободрит и поможет укрепить волю.
– Спасибо, – шепчет она, поворачивается и глядит мне в глаза. – Я верю, ты нас выведешь отсюда.
– Не за что, – я смущен и не нахожу слов.
Рыжий что-то недовольно бурчит под нос о каких-то соплях.
А потом мой взгляд прикипает к окну, точнее к городу внизу. В поле зрения, на одной из улиц, снова появляется змей. Время все еще ускорено, и перемещения Стража кажутся стремительными и невероятно плавными, он словно не по земле ползет, а плывет в воде.
– Страж, – роняет Клаус негромко, привлекая всеобщее внимание.
Глава 7
Гигантский змей появляется на площади и приближается к фонтану, впрочем, не делая более попыток его разрушить, а потом скрывается на одной из улиц, неплохо просматриваемой с нашей точки. Вот Страж замирает неподвижно, словно решая, куда двигаться дальше, и сворачивает в сторону, исчезая из вида. Мысленно я прослеживаю его путь и уже догадываюсь, что произойдет дальше. Ожидания меня не обманывают. Минует, может быть, минута, когда в глубине кварталов, где скрылся змей, в воздух взлетает туча пыли, расползаясь вокруг удушливым облаком.
– Что это там? – спрашивает Семен, как и все, глядя в бинокль.
– Дым какой-то, – отвечает ему Соня.
– Это не дым, – роняю я, – это пыль.
– Наш змей снова нашел приключения на свою пятую точку. Небось, опять разборки с тварями устроил, – выдвигает версию Рыжий. – Хорошо бы, если он всех тварей передавит и того мужика заодно.
– А пыль откуда? Что он там делает?
– Пыли много, как будто рухнуло здание, – предполагает Клаус.
– Неудивительно. Змей наверное задел его своей тушей, вот оно и развалилось. Может, его придавило, и нам с ним не встретиться?
– Его не завалило, – неожиданно через силу выдавливаю я.
– Что? – переспрашивает Клаус.
– Говорю, что здание рухнуло не на змея, – громче говорю я.
– А на кого? – интересуется Соня. – Я не вижу.
– На меня.
Ребята отрываются от своих биноклей и недоуменно смотрят на меня.
– Не понял, – Семен мотает головой. – Как на тебя?
Соня глядит на меня не менее удивленно, только Клаус вдруг понимающе кивает.
– Здание рухнуло на того меня, который появился здесь, в этом городе, вместе с вами, – объясняю я. – Это было как раз тогда, когда я ушел от вас.
– Постой, – задумывается Рыжий, – ты хочешь сказать, что сейчас где-то там, внизу, находимся мы в полном составе? И Серый, и Катя тоже? Но как?
– Если ты помнишь, я как раз говорил об этом, – вместо меня отвечает Клаус. – О том, что мы наблюдаем сейчас предысторию всего, что случилось с нами в этом месте. Время пришло, и совсем скоро мы сможем увидеть…
– К черту твою предысторию! – резко отвечает Рыжий. – Нужно помочь тем нам, которые внизу! Мы же можем спасти Угрюмого и Катю!
Даже Соня понимает, насколько он неправ и лишь печально качает головой, но ничего не говорит.
– Семен, успокойся! – одергиваю я его. – Мы не можем ничего сделать.
– Почему! – не на шутку расходится он. – Нужно выбить стекло и спуститься вниз по веревке!
Рыжий подскакивает к самому окну и, размахнувшись, обрушивает на него приклад своего автомата. В отличие от двери, стекло не ломается, не рассыпается осколками, оно даже «не заиграло» от удара. Однако Семен не желает принять поражение, он продолжает с силой бить по окну, а потом делает от него шаг назад, вскидывает оружие и жмет на спусковой крючок. Короткая, в три патрона, очередь гремит в замкнутом помещении, а визг срикошетивших пуль заставляет нас упасть на пол.
– Отставить истерику! – ору я, вскакивая на ноги. – Ты угробить нас хочешь?!
Рыжий не пытается вырваться из моего захвата и лишь мотает головой, когда я трясу его, схватившись за грудки, а Соня, вставая с пола, произносит:
– Сема, не нужно.
Эти три слова подействовали на него сильнее, чем моя «встряска». Парень как-то вдруг сникает, опускает плечи и отводит взгляд.
– Так нечестно, – наконец хрипит он.
Я отпускаю его, убедившись, что он не собирается опять стрелять. Никто ему не отвечает. А что тут скажешь?
Пыль от рухнувшего здания не без помощи поднявшегося ветра уже рассеялась, и змей то появляется, то исчезает из поля зрения, будто пытаясь что-то найти. А я прекрасно помню, как выбирался из завала, едва не ставшего моей могилой. Как я глотал пыль и спертый воздух, прорывая себе путь наружу. Как вырытый мною проход обвалился, и я лишь чудом уцелел. Я помню тот липкий страх, охвативший меня, когда я увидел этого монстра, и то, как я, спрятавшись за неверными стенами соседнего здания, ждал, когда же он уберется, боясь лишний раз вздохнуть, не то что пошевелиться. Что-то в моем облике, видимо, изменилось, потому что Соня тревожно спрашивает:
