Ио Меркушин - Бес и Шаман
Сталкер улыбнулся. Это было особенно по-весеннему. Тепло и правильно. Без нескромного раболепия и нелепой лжи. От этих стен веяло детством, и почему-то вспомнился странный случай в детском саду, когда его приятель, проникшись одним из стихотворений той эпохи, просил прощения у Ленина в красном уголке. «Ну да, бога-то не было…» — мысль растаяла, не успев оформиться в образ, Иван приоткрыл перед Карлосом дверь кабинета, и он широко улыбаясь, перешагнул порог. Все-таки Дейл Карнеги, сам того не подозревая, поменял мировоззрение многих людей. От постоянных улыбок у сталкера сводило скулы, но он не жалея проявлял эмоции. Весь этот ретроспективный мир порою казался ему миражом, созданным его собственным воображением. Иногда ему казалось, что он всего лишь находится под властью контролера, а в другие минуты, что другого мира и вовсе не было, и Зона, 2000-ый год, именно это приснилось прошлой ночью.
Ощущение двойственности отступало лишь в минуты решительных действий. Карлосу почему-то казалось, что он космонавт в центрифуге, которая никак не может остановиться, а перегрузки уже превысили разряд выдерживаемых в несколько раз.
— Добрый день, — голос Владимира Петровича был приятен без резких нот, и без начальственных интонаций, хотя по манере держать себя, по походке и уверенности в себе, сразу становилось понятно — он начальник. Молодость черт лица показалась сталкеру обманчивой, поскольку на него смотрели глаза, вовсе не мальчика, недавно вышедшего из-за стенок заштатного технического ВУЗа. Это был взгляд человека умеющего распоряжаться своим временем и своей жизнью, точно знающий чего он хочет и идущего к своей цели, пренебрегая мнением, а возможно и жизнями других людей. Это был недобрый взгляд. Но Карлос снова растянул губы в приветственной улыбке.
— Добрый день Владимир Петрович, наслышан о вас.
Они скрепили знакомство рукопожатием. Иван покинул кабинет, а Шутин закрыл дверь на замок, что также не очень понравилось сталкеру.
— Я могу сказать то же самое и о вас, Александр! Вы показали себя с лучшей стороны. Степан Евграфович мне рассказывал. К сожалению, он лично не сможет присутствовать на эксперименте, но он настоятельно рекомендовал мне задействовать вас. Я пришел к выводу, что профессор абсолютно прав в выборе кандидатур для эксперимента, поэтому я прошу вас изучить техническую документацию, и обсудить с коллегами регламент предстоящих работ. На все про все у вас остается неделя. Выходные вы вполне можете провести в городе, если захотите. Сегодня вы получите аванс, я надеюсь, что после завершения опыта мы сможем поговорить с вами о дальнейшем сотрудничестве.
— Разумеется, мне больше по нраву научная деятельность, — Карлос говорил то, что от него ожидали услышать. Он надеялся, что этот молодой и пытливый ум не сможет понять того, что стоит за его чудесным появлением здесь. Ну, в худшем случае, он может лишь заподозрить сталкера в шпионаже, вряд ли что-то большее. Всего одна неделя. Одна неделя до самой страшной катастрофы в атомной энергетике в истории человечества. Он не должен вмешиваться. Только наблюдать.
Оставшееся до эксперимента время пролетело незаметно. Карлос общался с персоналом НИИ, совершил несколько «самоволок» в Зону-1986 вместе с Ксенией и Иваном. Было в ребятах что-то отличавшее их от коллег, это радовало и пугало сталкера. Он видел в них зачатки понимания, если не ситуации, то дыхания Зоны.
Непонятным образом враждебность ее упала. Новоявленные сталкеры сидели на том самом холме, который был им пристанищем во время бега от разъяренной стихии. Как назвать иначе Зону? Пятая стихия? Другое измерение? У Карлоса не было ответа на этот вопрос.
— Вы знаете, мы с вами похожи на сталкеров. Я даже думаю, вы оба чувствуете это место едва ли не лучше меня, — осторожно начал Карлос.
— Мне кажется, я бы навсегда осталась здесь, — Ксения Дмитриевна поддержала разговор, — у меня ведь там, за оградой никого нет, а здесь… все как будто родное.
Иван, окинув взглядом Зону-1986, продолжил:
— Здесь лишние мысли уходят. Нет суетного, и я чувствую, что всем этим мутантам, как вы их называете, тоже нужна помощь. Я понимаю, что не стоит так говорить, но не очень-то мне нравится идея эксперимента, который нам предстоит. Не в свое дело мы лезем… говорят, фашисты тоже пытались, чем это кончилось — всем известно.
— Ну, это уже из серии научной фантастики, — хмыкнул Карлос.
Ксения, подперев кулачком щеку, смотрела куда-то вдаль. Времени словно бы и не существовало, и в то же время едва осязаемым облаком надо всеми исследователями висел рок эксперимента. Карлосу казалось, что эти двое знают наперед о его исходе. Он снова и снова убеждал себя, что ничего не изменишь, и какая-то странная уверенность в том, что он вот-вот вернется в свое время, не покидала его.
На следующее утро по дороге на ЧАЭС он все смотрел на своих коллег, но никак не решался заговорить. Ему хотелось не то, чтобы предупредить их, но приободрить, сказать, что все будет хорошо, что они выкарабкаются, однако, слова остались острым комом в горле.
В энергоблоках АЭС работа шла полным ходом. Они прибыли в начале очередной рабочей смены. Стандартные процедуры дезактивации, проверки, и снова проверки, какие-то нелепые тесты, и такие же нелепые костюмы.
Далее инструктаж по технике безопасности, не то, что после демократизации, а основательно, как говорится, по всем пунктам. Карлос знал, что все это не поможет сегодня. В ночь на 26 апреля 1986 г. персонал 4-го блока ЧАЭС в процессе подготовки и проведения электротехнических испытаний 6 раз грубо нарушит Правила безопасной эксплуатации реактора. Если внимательно изучить документы тех лет, вплоть до 1996 года получается, что когда три официальные государственные комиссии, в состав которых входили авторитетные каждый в своей области люди, изучали, фактически, одни и те же аварийные материалы, а пришли к диаметрально противоположным выводам. Чувствовалось, что там было что-то не то, или в самих материалах, или в работе комиссий. Тем более что в материалах самих комиссий ряд важных моментов не доказывался, а просто декларировался. Наверно, поэтому ни одна сторона не могла бесспорно доказать свою правоту.
В неразберихе перестроечных лет это не вызывало резонанса, тогда людей больше волновал другой фактор — когда же добрый дядя сделает всех богатыми. Не было времени на какую-то там Зону отчуждения.
Карлос потер виски. Ему казалось, что пространство вокруг него сужается. Кислорода катастрофически не хватает, еще немного и все это чертово прошлое можно будет пропустить через игольное ушко.
Вот они вместе с Иваном доставили артефакты к реактору. Вот приехал Владимир Петрович. Вот уже откалиброван главный прибор «генератор ноосферы», однако, сталкер видел в нем скорее прототип генератора S-поля.
«Ну, вот и все…» — пронеслось у него в голове.
Каждый удар сердца похож на набат. Каждый шаг приближает к неизбежному. Воздух наэлектризован. Длинный белый коридор, почти полная стерильность. Лампы дневного света покачиваются в такт бессвязной музыке. Карлосу показалось, что он услышал отдаленный лай, и окрик вахтерши: «Собакам нельзя! С собаками нельзя! Вы что с ума сошли! Режимный объект!»…
Мир такой уютный, и почти родной качнулся перед глазами сталкера в последний раз, расплываясь серой кляксой. Он только почувствовал, что Лиза лижет его руку, в которой тяжелой гроздью лежит какой-то странный предмет. Сфокусировав зрение, Карлос понял, что сидит на земле неподалеку от заваленного лаза в трубу, соединяющую два болота на Янтаре, а в руках у него артефакт — мамины бусы.
Глава 12
В один момент я понял, что я перестал удивляться, и бояться почти перестал. Я не имею ввиду: «перестал бояться смерти», скорее все, что есть — воспринимается мною более философски теперь. Я не пытаюсь обвинить кого-то. Я просто плыву по течению.
Вот, к примеру, я бы точно с ума сошел, осознав, что нахожусь где-то в недалеком будущем, будь я вчера из запериметрья. Но Зона учит многие вещи принимать как должное. Я не знаю, плохо это или хорошо.
Сейчас мы со Сфинксом были в одной команде. С его слов я узнал, как изменилась Зона за это время, какие порядки установились на Янтаре, да и о том, что делили между собой группировки теперь.
У Сфинкса имелся некоторый план дальнейших действий. Я вписывался в него не то, чтобы идеально, но здесь как будто многое было сыграно, как по нотам. Будто бы задолго до моего появления здесь о нем было известно. Быть может не в точности, но в общих чертах. Помню, Вар советовал в таких ситуациях просто не задавать вопросов ни себе, ни другим.
По словам моего старого друга, во многом сегодняшнему положению поспособствовала корпорация «ВЕСК» совместный англо-русский проект. Первым делом загибающаяся лаборатория на Янтаре едва сводила концы с концами, а потом появился весьма удачливый ученый. У него были связи за кордоном, и что-то в этом роде. Он воскресил почившее в бозе НИИ «ВЕСК», из-за бугра пришло финансирование, и здесь появился полноценный исследовательский центр.
![Юрий Уленгов - [Взломать Зону] Всегда молодой](/uploads/posts/books/272857/272857.jpg)
