Владимир Контровский - Забытое грядущее
— Ладно, забыли. В Городе и на Базах у Хозяев около восьмидесяти тысяч солдат — это считая и офицеров-элов — и около девяти тысяч единиц боевой техники. Да в осаждённых фортах на Восточном материке ещё тысяч пятьдесят при нескольких тысячах аппаратов — хотя их можно уже и не считать: вряд ли удастся перебросить остатки экспедиционной армии и гарнизоны крепостей через океан. Восточные орты не разожмут зубов, пока враг не сдохнет, да и Водяные не простят элам засады на Порогах.
— Умудрённые слышали переговоры океаноидов. Похоже, Водяные готовят Хозяевам какую-то крупную пакость. Ссориться с обитателями глубин — поступок опрометчивый. Ведь никто не знает ни численности океаноидов, ни пределов их возможностей. Не ожидала такой глупости от мнящих себя властителями планеты.
— Не знаю, смогут ли океаноиды достать элов в Городе, — Отец-Воевода чуть покачал головой, — вряд ли, он удалён от берега, — но океан для караванов штампов теперь закрыт окончательно, да и над океаном летать им будет отныне небезопасно. А насчёт глупости — врага недооценивать нельзя. Элы прекрасно понимают: приди мы с Водяными к полному взаимопониманию и сердечному согласию, и Городу конец — даже без помощи с востока. Магия океаноидов странна, но опасна — поэтому Хозяева всеми силами пытаются пресечь наши контакты с морскими жителями.
— Водяные не помогут, если штампы ворвутся в Катакомбы. Тут сухо — не считать же за водную среду обитания подземные ручейки.
— Не ворвутся — даже если бросят к Рубежу все свои силы. Им тут не развернуться. Ты ведь помнишь Штурм?
Да, Мать-Ведунья помнила, хотя с того дня прошло уже без малого тридцать лет.
…Это была самая мощная атака из всех, когда-либо предпринятых штампами против убежища юго-западных ортов. Свыше четырёх тысяч боевых аппаратов и около пятидесяти тысяч солдат — элы никогда ещё не обрушивали такую силу на Катакомбы. И атака эта была комбинированной: в ней приняли участие все типы хитроумных машин, изобретённых мрачным гением Хозяев для окончательного истребления Уцелевших.
Стаи летателей прорвали Периметр — не без потерь, конечно, диски горели и горели в магическом поле, усыпая лохмотьями металлопластика и брызгами органики дно Рубежа, — и ударили по Вратам. Одновременно южный берег Реки был атакован флотилией нырятелей, подошедшей с верховьев. А глубоко под речным дном упорно и безостановочно прогрызали-проплавляли извилистые ходы-туннели сотни механических «кротов».
Всё племя — даже те, кто находился внизу, под толщей каменных пластов, — вступило в бой. Тысячи сознаний, настроенных на общую волну, слились воедино, управляемые волей двух существ — Матери-Ведуньи и Отца-Воеводы. Грубое могущество техники столкнулось с изощрённой магией огромной ментальной машины, которой стал в этот день народ гор, и бешеная пляска разрушительной энергии сравнялось с буйством Адского Огня времён Самой Страшной Войны.
Эмиттеры боевых дисков били по Вратам залпами, силясь превозмочь концентрацией огня упругость магического Щита. Штампы рвались к верхним залам Катакомб, где можно будет высадить десант — попытки высадить его на поверхности оборачивались чудовищными потерями для атакующих. Вне брони и силового поля летателей солдаты гибли тысячами — доспехи не могли противостоять смертоносным заклятьям защитников, упорно державших Периметр.
К счастью для ортов, к берегу Рубежа прорвалась только часть нырятелей. Орты засекли их подход ещё на Порогах и поставили чары-помехи. Разрушить великолепно забронированные машины на большом расстоянии маги не смогли, но внесли сумятицу в системы управления. Выбравшиеся на берег амфибии трансформировались и заскользили к Вратам, но сделать это удалось далеко не всем — многие десятки каплевидных тел лопнули в кипящей воде, попав под сосредоточенный магический удар.
А «кроты» безнадёжно отстали — они подтянулись к корням гор лишь к исходу битвы, когда появление подземных машин уже не могло что-либо изменить. Подкреплённые магией гранитные латы оказались куда более прочными, нежели считали сидевшие в тесных рубках механических червей их командиры-элы.
Работавший напрямую с Мировой Энергией разум — магия— оказалась совершеннее и гибче, чем система с дополнительным промежуточным звеном машина. В узких и хорошо защищённых Вратах подавляющее численное превосходство штампов не имело значения — оно лишь увеличило потери нападавших. В галереи удалось ворваться немногим, а назад не вернулся никто.
Лучемёты и магические клинки схлестнулись в тесных каменных коридорах, и мечи взяли верх. А «кроты» так и не сумели вступить в бой: часть механических червей (подобравшаяся слишком близко — на свою беду) была раздавлена смыкавшимися вокруг их суставчатых тел тяжкими горными пластами, остальные благоразумно повернули обратно. Отбившие к этому времени все яростные атаки на Врата орты перенацелили магию и без особого труда ликвидировали угрозу из-под земли. Чары позволяют владеющим ими видеть в любой среде.
Орты оплатили победу дорогой ценой — погиб каждый десятый, — а самой болезненной была потеря сотен эрудитов и умудрённых ведуний: сознания многих из них не выдержали непомерной нагрузки. Не получившие ни единого ожога и даже не увидевшие врага в лицо, маги умерли, хотя тела их продолжали жить— и долго ещё жили жизнью растений, перестав быть потомками Настоящих Разумных…
Потерявшие тысячи боевых аппаратов и десятки тысяч солдат Хозяева поняли, что так им Катакомбы не взять. Либо надо создавать стократный, а не десятикратный перевес в силах, либо… Либо — искать какой-то другой способ покончить с Уцелевшими.
— И ты думаешь, они этот способ нашли?
— Подозреваю, да, — сумрачно произнёс Отец-Воевода. — Хок идёт в Город и за этим. Спасение Мира — дело, конечно, благое, но кто подумает о народе гор, если не мы с тобой?
— Машина Проникновения… Неужели им удалось создать этот аппарат?
— Не знаю. В сообщениях Тайных были какие-то смутные намёки… Да, в магии элам с нами не тягаться, но ведь и техника очень многое может. Так что стоит подумать о том, как можно противостоять такой Машине — вот тебе и задача для твоих умудрённых магинь.
— Союзников у нас нет, — отрешённо сказала Мать-Ведунья, разглядывая каменный свод. — Восточные — далеко, океаноиды — не слишком понятны…
— А Внешние?
— Обрати лик свой к богам, если силы оставили тебя? Не ты ли говорил: «Неизвестные величины лучше не принимать в расчёт — даже если они потенциально имеют знак плюс»? Я не уповала бы на Внешних: они и так сделали для нас, ортов, главное — спасли горстку почти обезумевших Уцелевших, доедавших последние консервы и уже отчаявшихся выжить среди радиоактивных пустынь. Закон Равновесия един для всех — думаю, что и Внешние не в силах его отменить. Они уже дали нам ещё один шанс остаться жить — и надо полагать, последний.
— Наверное, ты права. Во всяком случае, не мне с тобой спорить — в тонкой магии тебе нет равных.
— Это что, такой тонкий комплимент?
— Да нет — просто подтверждение давно известной всем ортам истины.
— Отрадно слышать. Подожди, но ведь в нашем изуродованном и больном Мире есть и ещё кое-кто!
— И кто же это? — Отец-Воевода поднял брови. — Кровожадные твари Развалин? Или ты решила заключить союз против Хозяев с безмозглыми клямбами?
— В Развалинах обитают не только змеи-кровососы и зверь-трава. Там ещё и призраки попадаются.
— Призраки?! И ты считаешь, с нимиможно договориться? Да с ними и общаться-то не всякий сможет! Несерьёзно…
— Ну, серьёзно или несерьёзно — это мы ещё посмотрим. Есть тут у меня кое-какие мысли по этому поводу… Посоветуюсь со своими девочками, прикинем, что да как…
— Призраки… Миражи-гуляки… Послушай, Верховная Магиня, а не провалиться ли всем этим призракам в Бездну, куда они никак не могут отправиться? Хотя бы на время? Ночь катится к утру — может, вспомним, что мы с тобой не только Мать-Ведунья и Отец-Воевода, но ещё и супруги, а?
— А вот сейчас, пожалуй, уже ты прав!
* * *…В чёрном небе горели равнодушные звёзды. Им всё равно, куда падают холодные иглы их лучей — на цветущий Мир, на умирающий, или на вовсе безжизненный. И тем более звёздам нет никакого дела до мужчины и женщины, любящих друг друга в крохотном подземном гроте маленького искорёженного мирка на окраине Галактики — таким миркам во Вселенной несть числа…
— Знаешь, Вермей, мы так редко называем друг друга по имени, что иногда я боюсь забыть наши с тобой настоящие имена…
— Да, Азуль, для всего племени гор мы с тобой всего лишь Мать-Ведунья и Отец-Воевода — других имён у нас и быть не может. Спи, моя единственная… Хорошие ночи имеют одно неприятное свойство: они очень редки и очень быстро проходят…
